— Это вроде очень точных миниатюр. У нас их специальный прибор делает, поэтому изображение получается яркое и очень четкое.
— Интересно. Надо будет попросить Слава привезти.
Да уж, ему явно не хватает фотолаборатории в довесок ко всем заботам. Хотя эта забота будет приятной.
О чем еще говорить, я не представляла — материнство для меня ограничивалось марками памперсов и названиями детского питания.
— Да я и сама многое хотела перетащить сюда из нашего мира. Вам с малышом очень пригодится. Имя выбрали?
— Конечно. Еще до рождения. Но пока его говорить нельзя — примета плохая.
— Говорят, до трех месяцев ребенка вообще никому нельзя показывать.
— С этим нам проще — нанял мага и спокоен.
Да уж. Тут все шиворот — навыворот. Катарина погрузилась в общение с сыном, тихонько покачивая, что-то напевала. Я же наслаждалась остатками солнечного тепла.
— Идем в дом. Уже не лето, чтоб так долго сидеть на воздухе, — я помогла молодой мамочке подняться. — Да и отдохнуть надо.
Не стала уточнять, что это у меня глаза слипаются. А то заохает и обязательно наябедничает брату.
Попытка добраться до комнаты и увалиться спать окончилась грандиозным провалом. Уже на подступах караулил Ветер. И я с обреченностью осужденного на смертную казнь поняла, что вот сейчас и состоится Большой Разговор.
— Меня ждешь? — я хотела было войти к себе, но меня бесцеремонно вытащили на балкон, прятавшийся за неприметной боковой дверкой коридора.
— Конечно. Не Дженнара же, — пошутил Ветер.
Чего-то он заметно нервничает, и мне это заранее не нравится.
— Здесь довольно прохладно, но зато никто не помешает нам поговорить.
Ветер судорожно набрал в грудь воздуха. Никогда еще его таким взволнованным не видела, может, случилось что?
— Алиса, ты хочешь вернуться в свой мир?
— Когда-нибудь, наверное. Мне и тут интересно. Столько всего необычного, да и учеба… — я пожала плечами.
— Тогда ответь мне, пожалуйста, — кто для тебя Дженнар?
— Ветер! Я же тысячу раз говорила, что мы с Дженнаром друзья. И не больше. Тебя именно это интересовало?
— Не только. Есть что-то в моем мире, что-то уже сейчас, что тебе не нравится, или непонятно? Какие-то традиции, праздники?
Это он сейчас на что намекает? Я и видела тут всего — ничего. К тому же если мне что-то не понравится, мой Защитник стопроцентно узнает об этом первым.
— Знаешь, есть, наверное, но я так сразу не могу сказать. Я же почти ничего и не видела — с этим заговором все носились как в… как укушенные.
— Понятно.
Ой, что-то это все не то. Или у Ветра очередной заскок начался? Или я однозначно туплю. Как же спать хочется, сил нет!..
— Ветер, ты для этого меня сюда вытащил? Я, между прочим, поспать хотела! К тому же мы договаривались, кажется, спокойно кое-что обсудить?
— Да, ты права, я… — мужчина осторожно выглянул за перила. — Нам действительно надо поговорить, Алиса. Я хотел тебе сказать…
— Рано! — полузадушено просипели откуда-то снизу.
Я заинтересованно посмотрела на моего Защитника. Оригинально, однако. У него тут что, суфлер сидит?
Ветер отчаянно покраснел и закашлялся.
— Ладно, вы тут разбирайтесь, что рано, а что поздно. А я спать пошла. — И погромче, для 'суфлера', — И горе тому, кто меня разбудит!
Все еще посмеиваясь над балконной трагикомедией, я, наконец, добралась до своей комнаты. Да пусть маются дурью, лишь бы все были живы — здоровы.
Из-за неплотно прикрытой двери раздавались голоса Листика и Катарины. Нет уж, второго дубля моя психика уже не выдержит. Решительно развернувшись, пошла искать пристанища где-нибудь подальше.
В самом конце коридора нашлась маленькая комнатка, очень похожая на кабинет — уютная, с небольшим книжным шкафом, мягкими креслами, и диванчиком. Сюда Ветер меня никогда не приводил, из чего я логично заключила, что здесь и искать никто не станет.
Блаженно развалившись на диванчике, прикрыла глаза, погружаясь в теплую обволакивающую дремоту. И только-только собралась сладко поспать часок-другой, как в тишину комнаты ворвался Ветер. Нашел — таки.
Взъерошенный, будто воробей после драки, глаза горят, весь вообще какой-то нервный.
Увидев меня, замер, потом начал торопливо рыться в карманах. Я с интересом наблюдала за пантомимой.
— Алиса, мне надо с тобой поговорить. Серьезно, — зачем-то добавил он.
— Да пожалуйста! И что у нас случилось плохого?
— Почему сразу плохого?
— А о чем можно еще со мной серьезно разговаривать? — искренне удивилась я.
— Например, о Дженнаре.
Опять двадцать пять. У меня уже руки чешутся придушить их обоих, с герцогом для комплекта, и со счастливым лицом избавившегося от занозы человека повеситься на ближайшем дереве.
— По-моему, я ясно дала понять, что Дженнар мне только друг. Или он думает иначе?
— Не он. Герцог.
Интересно, сильно ли расстроятся жители Каллайта, если у них резко сменится власть? А то у меня уже не просто руки чешутся — у меня даже в мозгу зудит! Помывка, конечно, тут ни при чем, но кое-кому точно устрою большую стирку! Принародно! С полосканием и отжимом на тысячу оборотов в минуту!
— Достал меня этот герцог! Пусть выпьет яду и успокоится!
Жаргон из интернета понимания не нашел. Ветер с наигранным ужасом смотрел на меня. Но быстро сообразил, что я, скорее всего, шучу, и чуть расслабился.
И что же ты удумал, Защитник мой ненаглядный? Очередную пытку из разряда 'висит груша, а нельзя'?..
— Так вот, ты наверняка уже в курсе, что герцог намерен любым способом выдать тебя за сына. Ни твое, ни его мнение в расчет не принимается.
— И?
— Алиса, выходи за меня! — и опустился на одно колено.
Я ошарашено уставилась на своего Защитника. Нет, заполучить Ветра мне хотелось. Но где гарантия, что он и вправду не запрет меня с вышиванием в четырех стенах?
— А-а-а…э-э-э… Ветер?
— Что?
— Ты шутишь?
— Нет. Я не шучу.
И что мне ему сказать? Вот передо мной мужчина, которого я… Люблю? Да. До одури. И подумать не могу, чтоб рядом со мной был кто-то другой. И он предлагает мне стать его женой. А мне всего восемнадцать, впереди столько всего неизвестного, столько всего необыкновенного.
— Алиса?
А в глазах — тревога и… отчаяние?
