поролоновую головку, а сам микрофон приложи к горлу в районе сонной артерии и прижми пальцем или даже ладонью. Получается эффект ларингофона, как у летчиков. Можешь говорить, заткнув второй ладонью рот. Такой звук не будет уходить в сторону. Или даже попробуй с раскрытым ртом, хотя так слова разобрать будет трудно. Если будешь говорить таким образом, слова произноси с интервалом. Пробуй, должно получиться. У нас в Чечне получалось. Чечены почти на голове сидели – и ничего не слышали.
– Понял... – не очень внятно ответил Вельчанинов уже через несколько секунд. Первый же опыт прошел успешно. – Первый, мы, похоже, кого-то предали. Так я понял из разговоров американцев.
– Не понял... – сказал Кирпичников. – Слова понял, смысла не понял. Кого мы могли предать? Каким таким образом?
– Американцы приняли сообщение с «беспилотника». Тот заснял караван грузовиков, идущий в Долину Туманов. Восемь машин. Впереди танк Т-62. Они готовятся встретить их в узкой горловине. Как только туда войдет последний грузовик, его накроют минами, чтобы отрезать возможность движения в обратную сторону. Там, как я понял, двум машинам не разойтись. Узкое место. Видимо, талибы давно используют привидения в качестве прикрытия, и мы их нечаянно сдали. Вернее, иранская сторона сдала. Нечаянно или умышленно, я не знаю. Еще... Американцы выставляют оператора с мощной камерой, чтобы снимал результат работы минометов. Оператора можно не захватывать, а вот камеру лучше изъять. Но у меня есть и опасения. «Беспилотник» тоже, вероятно, будет над нами, попытается осуществить контроль над испытаниями. У самолета прямая связь с испытателями, и они определят нас без проблем. Что будем делать?
– Я – Первый. Далай-лама, ты где? – вызвал полковник своего заместителя по хозяйственной части, хотя хорошо знал, где должен находиться бывший старшина роты спецназа воздушно-десантных войск. Гималай Кузьмич никогда не оставлял надолго без присмотра доверенное ему оборудование.
– Между скал, – отозвался Гималай Кузьмич. – Рядом с дизелем. Все подготовил для пуска на полную мощность. Прогрел по полной программе.
– Тебе далеко до склада?
– Близко. Что нужно сделать?
– «Иглу» с «Маугли»[28]. Кто к тебе ближе всего из наших?
– Я – Андроид. Я ближе всех. С «Иглой» справлюсь, – пообещал Старогоров.
Майор откровенно хотел реабилитироваться за старые грехи. Полковник понял это, но предпочел не заострять тему, понимая, что повышение ответственности вызывает волнение. А для точной стрельбы необходимо хладнокровие.
– Главное – справиться с «беспилотником». Стрелять с самого края ущелья. Так, чтобы американцы подумали, будто стреляют из ущелья.
– Понял.
– Далай-лама, доставь «Иглу» на место.
– Я уже на складе. Через две минуты принесу.
Слепаков, хотя сам не принимал участия в боевых действиях группы, однако научился быстрее других собирать «Иглу-С» в боевое положение. При нормативе экстренной сборки в 12—13 секунд, Гималай Кузьмич укладывался в 10 секунд.
Кирпичников посмотрел на небо. Чувствовалось, что рассвет вот-вот начнется. Но небо все еще оставалось слишком темным для стрельбы через простой прицел, и «беспилотник» на нем просто не было видно.
– Первый, я – Андроид. Я готов. Где искать цель?
– Думаю, в небе. Все остальное ты слышал сам. Стреляешь встречным курсом. Не забудь про сноску. И не волнуйся, бери пример с Тамары Васильевны.
Тишина в эфире длилась более двух минут. Все ждали в напряжении.
– Нашел, – чуть хрипловато от волнения сообщил Старогоров.
– Уничтожить, – спокойно распорядился Кирпичников.
Ракета вылетела из темноты и ушла в чернеющее в вышине небо по косой линии.
– Я – Терек. У американцев паника, – сообщил Вельчанинов.
Ракета летела стремительно, и уже не было силы, способной ее остановить. Старогоров прицеливался очень старательно, и попадание было точным. Отличить в полете ракету из «Иглы» от ракеты из «Стингера» было невозможно. Американцы наверняка знали, что у талибов можно встретить «Стингеры»; таким образом, отряд Кирпичникова ничем себя не выдал, но сумел усложнить задачу американцам. Теперь предстояло посмотреть, как они с ней справятся.
– Я – Первый. Терек, как американцы отреагировали на начало своего конца?
– Взвод охраны зашевелился. Этих мне хорошо видно. Минометчиков вижу только тех, что рядом со мной. А охрану – хорошо. Как интересно...
– Что интересно?
Светало стремительно, как рассветает только в горах. Свет вышел из-за восточных хребтов не утренним мутным, а уже ярким и почти дневным. Видимость сразу стала отличной.
– Оружие интересное. Я такое еще не видел. В темноте не разобрал, теперь вижу. А я-то, наивный человек, думал, что нет на свете оружия, которое я не знаю... Предполагаю, это какой-то новый автоматический гранатомет, с которым сержант связывает большие надежды. Он выставил гранатометчика в ту сторону, откуда вылетела ракета. То есть в вашу. Перевел из-за одного заминированного бруствера за другой, тоже заминированный. Вот бы его не взрывать, чтобы потом оружие посмотреть...
– Я – Гусар, – сказал Денисенко. – Невозможную задачу ставите, товарищ подполковник. Все брустверы будут взрываться по одной команде.
– Я – Робин, – вклинился Валеев. – Я тоже этот гранатомет рассматривал. Интересная штука. Я читал про него. Американцы зовут его «умным гранатометом». Интеллектуальное оружие нового века. Имеет самонастраивающийся прицел и программируемые боеприпасы. Согласно программе, граната может взрываться на лету позади или впереди цели. То есть бруствер от нее не спасет. Пролетит и взорвется у тебя за спиной. Прицельная дальность до семисот метров. Лазерный дальномер, электронный компас, баллистический калькулятор, портативная метеостанция – вся комплектация по полной программе, не хуже, чем у моей винтовки. Очень опасная вещь. Экземпляры исчисляют единицами и только испытывают. Кажется, я слышал, что на весь Афган выделили пять таких гранатометов.
– Я понял, о чем речь, – отозвался Кирпичников. – Мне генерал про него рассказывал накануне операции. У наших оружейников есть естественный интерес к этому оружию. Терек, постарайся захватить его. Робин, скоординируй действия с Гусаром. Сначала подстрели гранатометчика так, чтобы он отвалился куда-нибудь в сторону и накрыл собой гранатомет. А потом пусть Гусар работает. Сумеете?
– Постараемся, Первый, – без энтузиазма ответил Бахтияр Ахматович. – Гарантировать не могу, потому что не я ставлю в стойку гранатометчика и не могу даже просчитать, куда отбросит его моя пуля. Но отбросить она может на несколько метров. Хотя... Он в бронежилете. Я буду стрелять не бронебойной, а простой пулей. Даже если бронежилет не пробью, метра на три от взрыва я его в любом случае отброшу. А дальше уже пусть Терек с ним работает.
– Задачу понял, – отозвался Вельчанинов. – Это меня устраивает. Правда, первоначально я назначил себе захват видеокамеры и оператора, если он останется в живых. Но это недолго переиграть. Оператор ближе к Леснику, чем ко мне. Лесник, бери его на себя. Остальным оставляем вертолет. Про него нельзя забывать. Захват осуществлять в темпе. А то улетит без нас, и Турумтаю придется еще хуже, чем по пути сюда, потому что придется на себе тащить лишнюю тяжесть...
– Задачу понял. Оператора вижу, – подтвердил Лукошкин.
– Задачу понял, – повторил и Денисенко. – Три метра могут гранатометчика и не спасти, но гранатомет повредить не должны. Я не думаю, что заряды сдетонируют. А все другое поправимо. У боевого гранатомета не может быть пластмассового корпуса. Если ударит камнем, он выдержит.
– Внимание. Я – Психо, – вмешалась в разговор Тамара Васильевна. – Слышу звук двигателей – видимо, колонна входит в ущелье. Но мне их не видно. Туман густой. Вот... Есть просвет. Вижу танк Т-62. За ним грузовик.
– Психо, Андроид, установку можете сворачивать, чтобы потом не терять время. Далай-лама, отключай энергию. Без нашего кино обошлось. У них свои грузовики и танки нашлись. Кстати, Турумтай, – Владимир
