– Да, там люди уважаемые, – кивнул браток и тут же спохватился. – А ты-то откуда знаешь?
– Ну, если уж менты знают, да и корреспонденты тоже... – Роман повернулся и указал пальцем на долговязого парня, обвешанного фотоаппаратами, который препирался с охраной на дальних подступах к особняку, – то почему бы и мне не знать? Да и дело у меня есть к обществу. Важное дело. Так что ты, уважаемый, позови вашего... ну, начальника охраны, что ли. Мне нужно ему пару слов сказать.
Браток кивнул и, отвернувшись, пробормотал что-то в воротник.
Потом снова обернулся к Роману и спросил:
– Слушай, Роман, а что там за история с твоими похоронами? И в газетах писали... А потом среди братвы слух прошел, что все это фуфло, а ты на самом деле живой.
– Ну так ведь вот он я! – Роман усмехнулся. – Живой и здоровый, так что фуфло это все и есть.
– А у тебя скоро концерт какой-нибудь будет? – стеснительно спросил браток, – а то ребята заскучали что-то... Где, говорят, наш Меньшиков, песен хотим...
– Будет, будет, – успокоил его Роман. – Наверное, в конце месяца, в «Октябрьском».
– Во ништяк! – обрадовался браток. – А контрамарочку можно?
– Нет, – решительно ответил Роман. – Это ведь, понимаешь, бизнес, а по части бизнеса у меня такой зверь, Шапиро называется, у него и муха билет купит. Так что не получится. Но ведь ты же не нищий, правда? Билет-то сможешь купить?
– Смогу, конечно, – кивнул браток, – что ж я, нищий?
– Вот именно, – Роман развел руками и улыбнулся.
В это время массивная, украшенная бронзовыми кренделями дверь открылась и на пороге показался браток постарше рангом, явный бригадир, в ухе которого тоже торчала клипса переговорного устройства.
– Добрый день, Роман, – приветливо произнес он, спускаясь по ступеням. – Приятно видеть тебя в добром здравии.
Роман удивился таким учтивым речам бандитского бригадира, но виду не подал и вежливо пожал протянутую ему руку.
– Что за дела у тебя к обществу? – вполголоса поинтересовался бригадир, когда они с Романом отошли от крыльца на несколько шагов.
– Дела важные, – веско ответил Роман. – Насколько я знаю, собрание ведет Тягач?
– Он самый, – кивнул бригадир.
– Там еще до Арбуза не добрались?
– Пока нет. Но, я думаю, скоро доберутся. Сейчас как раз перерыв, и после перерыва будет арбузовская тема.
– Ну так слушай. Арбуз – мой лучший друг, и я готов, как бы это сказать... В общем, дать показания, которые снимут с него все обвинения.
– Серьезное дело, – согласился бригадир. – Тогда подожди здесь несколько минут.
Роман кивнул и достал сигареты, а бригадир поднялся по ступеням и скрылся за парадной дверью особняка.
Перейдя узкую проезжую часть набережной, Роман облокотился на старинные чугунные перила, выкрашенные, как заведено, в черный цвет, и, глядя в медленные мутные воды канала, задумался.
Что он будет говорить? Как сможет вытащить Арбуза из беды? Как отнесутся к его выступлению те, кого он будет убеждать в невиновности Арбуза?
Ответов на эти вопросы пока не было.
Да и не нужны были эти ответы. Роман знал, что, как бы он ни представлял то, что произойдет через несколько минут, на деле все будет совершенно иначе. И все будет зависеть только от его решительности и убедительности доводов.
Да-а-а...
Во всяких компаниях бывал Роман, но на воровском сходняке – никогда.
Может, песню об этом написать?
– Роман! – раздалось у него за спиной.
Оглянувшись, Роман увидел бригадира, который стоял на крыльце и делал ему приглашающие жесты. Кивнув, Роман бросил окурок в воду и пошел к особняку. Поднявшись по ступеням, он шагнул через порог и оказался в просторном и прохладном фойе. Широкая изогнутая мраморная лестница вела на второй этаж, и бригадир, пригласив Романа следовать за собой, стал подниматься наверх.
В просторном холле на втором этаже стенные панели были расписаны голыми толстыми красотками и мускулистыми кудрявыми пастухами, и в дальнем конце этого холла имелась дверь, по обе стороны которой стояли, заложив руки за спину, двое охранников в одинаковых черных очках.
Кивнув им, бригадир подошел к двери и торжественно открыл ее перед Романом. Роман учтиво склонил голову и вошел в бальный зал, где проходило совещание российского криминалитета.
За большим круглым столом, покрытым темно-зеленой тканью, сразу же напомнившей Роману бильярдную, сидели человек тридцать, и их лица красноречиво говорили об их социальной принадлежности. А лежавшие на зеленом бархате руки, украшенные шрамами и богатой татуировкой, окончательно подтверждали статус присутствовавших.
Все повернулись к открывшейся двери, и на Романа уставились тридцать пар глаз, одна из которых принадлежала его другу Арбузу. Роман привык к вниманию публики, тысячи и тысячи зрителей пожирали его глазами во время выступлений, поэтому, нимало не смутившись, он подошел к столу и поставленным голосом произнес:
– Приветствую уважаемое общество. Меня зовут Роман Меньшиков, и скорее всего многие из вас меня знают.
Над столом пронесся одобрительный шум, и семидесятилений саратовский авторитет Чума, иссохший в ссылках и тюрьмах, весь в морщинах и наколках, бодреньким голосом проскрипел:
– Как же, знаем, знаем, молодые только о тебе и трендят: Меньшиков такой, Меньшиков сякой. Да я и сам иногда слушаю твои записи, если кто заведет... Хотя мы, старики, больше другую музыку любим. Романсы там всякие, цыгане... Но ведь ты же сюда не песни петь пришел?
– Точно, не песни, – кивнул Роман, – и вообще не петь.
Тягач, внимательно слушавший короткий диалог, удовлетворенно кивнул и сказал:
– Вот и хорошо. Присядь пока, уважаемый господин певец, сейчас тебе стульчик поставят.
Он кивнул одному из четверых охранников, стоявших по углам зала, и тот быстро поднес Роману бархатное кресло из стоявших вдоль стены. Поставив кресло рядом с Арбузом, охранник неслышными шагами удалился на свое место, а Роман с достоинством сел и непринужденно налил себе минералки.
Тягач посмотрел на Арбуза и сказал:
– Ну вот. Пришел твой защитник. Сам говорить будешь или уважаемый Роман Меньшиков скажет что- нибудь толковое?
Арбуз взглянул на Романа, подмигнул ему и ответил:
– А пусть он скажет. Я думаю, что у него лучше получится. Он поговорит, а мы послушаем.
Глава 3
ГЕРОЙ СХОДНЯКА
Роман окинул взглядом людей, сидевших вокруг огромного стола, и начал свою речь:
– Господа авторитеты! Я здесь человек посторонний, потому что дел ваших не знаю, да и не нужно мне их знать. Меньше знаешь – дольше живешь.
За столом заулыбались и закивали.
– Но, с другой стороны, я не совсем посторонний, потому что могу пролить свет на некоторые неприятные проблемы, которые вы как раз тут и обсуждаете.
Слушатели снова закивали, но уже без улыбок, потому что проблемы к улыбкам не располагают.
– Арбуз правильно сказал, что у меня лучше получится, потому что я больше знаю о том, что произошло некоторое время назад. И сейчас я расскажу вам все, что можно.
– А что, чего-нибудь рассказывать нельзя? – поинтересовался волгоградский Бритва.
– Точно, – кивнул Роман. – Меньше знаешь – дольше живешь.
