— Вот здесь, — Николаев вошёл в зеркальный зал первым. Вещей, вроде бы, прибавилось. Неудивительно — в конце концов все находит двенадцатого и уходят сюда. Судя по записям, Аввакум проводил двадцать три команды, а в двадцать четвёртый раз его вахту перенял некий Джошуа, но куда он делся, почему не здесь? Наверняка ведь Аввакум рассказал, как оставаться в долине? Впрочем, ладно, какая разница.
— С ума сойти, — признался лейтенант. Он бродил между сумками, коробками, рюкзаками. — А по- русски тут кто-нибудь писал?
— Вон там, — указал Николаев. — Вон тот коричневый рюкзак. Мы туда сложили все записки от Аввакума и других. Так… ну и что? Кошка, что теперь?
Зеркала словно ждали этих слов. Все двенадцать осветились, и за ними появились картины. Двенадцать пейзажей — в пяти была ночь, в семи день. И ведут в разные места.
— Смотрите! — Смирнов схватил Николаева за локоть. — Это не ваши, часом?
Зеркало 'на девять часов', если север здесь смотрит на двенадцать, вело на полянку — там ночь, похоже. И на полянке стояли…
— Они, — согласился Николаев. — Лейтенант, идёмте!
Кошка подала пример — прыгнула к зеркалу, и вот она уже по ту сторону, трётся о ноги девушки — видимо, Марии. Звуков оттуда не доносилось.
— Вы первый, — Смирнов посмотрел ему в глаза. — Я помню. Вы шли тогда последний, и остались. Идите, вас ждут. А я могу и подождать, если что.
— Возьмите, — Николаев протянул ему диск. — Только осторожнее с ним. В коричневом рюкзаке копии наших заметок, распечатки. Деньги вам нужны?
— Не бойтесь, не пропаду, — Смирнов пожал руку. — Вы сами говорили, есть всего пять минут. Идите! Вас ждут, идите. Я остаюсь.
— Удачи, Михаил, — Николаев похлопал его по плечу. — Спасибо за всё.
Он твёрдым шагом подошёл к зеркалу и шагнул насквозь.
Смирнов долго стоял, глядя туда, где были зеркала. Что ж, Николаева на самом деле ждали… вот и доброе дело сделал, в ответ.
— Ладно, — Смирнов снял тулуп, и поднял с пола коричневый рюкзак. Тяжёлый, однако! — Будем разбираться. Пока не гонят, будем разбираться.
34.
Пятый день 'на новом месте'.
— Ты опять не спала всю ночь, — Дарья принесла Марии чашку крепкого кофе из буфета. Гадость, но другого нет. — Так нельзя! Кому станет легче?
Мария слабо улыбнулась и взяла чашку. И чуть не уронила — сидела спокойно, и вдруг разрыдалась. Дарья обняла ей, закрыв глаза. Теперь и она думала над словами Аввакума. Сколько бы людей ни пришло в тот зал, последний не сможет уйти. Кто мешал Аввакуму объяснить это простыми словами?
Часов в восемь утра в дверь их номера постучали. Это оказался Жора — как всегда, жизнерадостный и деловитый.
— Всё устроил, — сообщил он. — И жильё, и прочее. Нужно вам паспорта сделать, девушки. Говорите, что там нужно написать. В квартиру можно будет завтра переехать. Я вам трёхкомнатную сделал, все три раздельные. Если мало — скажите, есть варианты. Ну? Что написать?
— Николаева Мария Александровна, — тут же ответила Мария.
— Николаева Дарья Сергеевна, — ответила Дарья следом.
Удивить Жору — это уметь надо. Он записал всё, не моргнув и глазом.
— Маша, — он протянул ей записку. — Это от дяди Гоши. Понимаю, это невовремя, но он всех сегодня зовёт в гости. В шесть вечера. Транспорт и остальное будет. Пойдёте?
— Жора, — Мария смотрела сквозь него. — Давай, я позже отвечу. Мы ответим, — поправилась она. — Ну-ка, иди сюда, — приказала неожиданно, и Жора послушался. Мария обняла его, поцеловала в щёку и добавила. — Спасибо. Что бы мы без тебя делали!
Жора улыбнулся до ушей.
— Маша, ну не переживай! — он осторожно положил ей ладонь на плечо. — Из такого выбирались! Всё уладится. Ты же сама всем так говорила, помнишь? Вы с Дашей кого угодно могли успокоить, мозги вправить. Не сидите дома. Мы же не чужие, верно? — и, ободряюще улыбнувшись, удалился.
— Маша, он прав, — Дарья уселась рядом. — Пойдём к ним. Я верю, что он придёт. Просто верю, и всё.
— Да, — Мария сжала её ладонь. — Всё так. Лягу спать, разбуди меня через три часа, если сама не проснусь.
Она добралась до кровати, и — свалилась. Дарья раздела её, прикрыла одеялом, а сама вернулась за стол, думать. Компьютер стоял рядом, но не хотелось ничего делать. Но — делала. Помогало.
Под ногами пискнуло. Кошка выбралась из своей корзинки и взобралась на стол. Прошлась, выгибаясь и мурлыча, потёрлась о подбородок Дарьи.
— Что ж ты сразу не сказала, что ты двенадцатая? — тихонько спросила Дарья. Кошка посмотрела в её глаза и мяукнула. — Столько времени там потратили… Ну, не обижайся, — но Кошка не обиделась — развалилась на столе, прямо на тетради, и посмотрела на человека — гладь меня!
Дарья гладила её, и от этого неприятные мысли уходили прочь. Что-то ещё осталось, важное, что мы не поняли. Аввакум сидел там почти десять лет, провожал другие команды, пока кто-то не сменил его на вахте. А он куда делся, или она, неважно? Ведь там никого не было! И как там вообще можно жить, в этом странном лабиринте? Там же ничего нет для жизни! Кругом сплошной камень и мусор.
Надо и мне прочитать те записки из 'клада', но не сейчас, сейчас не это главное.
И проход. Кошка прыгнула туда, а потом обратно, пока мы стояли и не решались. Я ещё подумала, что это у неё девять жизней… Что-то ещё есть, мы не всё поняли! И наши вещи. Они уже не волшебные, то есть не такие волшебные, но чуть-чуть остались волшебными, у всех. Почему? Ведь здесь нет никакого конца света, всё в порядке, Федя говорил — все проверки сделал, какие знал. Это обычный, человеческий мир. Мы готовы к концу света, мы теперь всегда готовы, но его не будет. Просто живём теперь, как все, сами так захотели.
Мария что-то прошептала во сне, и всхлипнула. Кошка немедленно перепрыгнула на кровать, улеглась у головы Марии и замурлыкала. Дарья уселась у кровати и взяла Марию за руку. Минут через пять Мария перестала шептать и жалобно стонать, сон стал спокойным.
Дарья не стала будить её ни через три часа, ни через шесть. Мария проснулась сама, когда было пять часов вечера.
— Звонить? — спросила Дарья, когда Мария вышла из душа, вытирая волосы. — Поедем, да?
— Звони, — согласилась Мария. — Я не очень страшная?
— Совсем не страшная! — и Дарья отвернулась, пряча улыбку, прижала телефон к уху.
— Машина будет через двадцать минут, — пояснила она. — Есть не будем, да? Можно погулять!
— Да, давай погуляем, — согласилась Мария. — Кошка?
Кошка мигом оказалась у входной двери, оглянулась там и мяукнула. Дарья засмеялась.
— Это по-нашему, — заметила Мария. — А то чуть что — на шкаф и дрыхнуть.
В машине было уютно. Дарья увлечённо рассказывала что-то, что вычитала о кошках, а Мария улыбалась, кивала ей, гладила Кошку и думала.
…Федя сказал, что нас тут нет. Но есть все остальные, из-за которых мы попали тогда под машину. Даша узнала Лену Трофимову — та живёт счастливо, у самой уже двое детей. И другие, они все оказались
