четыре дня. Но она только что сказала мне по телефону, что не встретила ни одного из тех, кого мы ищем. Я оставила ей целый запас жетонов для телефона-автомата, чтобы она все-таки не чувствовала себя слишком одинокой… Вы ее видели?
— Да, видел. Здесь, в вашем кабинете.
Человек с трубкой на минуту задумался, вспоминая белокурую девочку, погруженную в свои мысли.
— Вы не находите, что у Фаншетты недостаточно сильный характер?
— Нет, не нахожу, — категорическим тоном заявила мэтр Мартэн. — Она сильнее, чем вы думаете. А потом, не забывайте про Бишу, ради которого она способна перевернуть весь мир… Кажется, дорогой мой, это Паскаль[16] сказал, что истина познается не только разумом, но и сердцем… А сердце у нее очень доброе, уверяю вас!
— Что же, доброе сердце может ей пригодиться. Если только, конечно, оно ей не помешает… — заключил адвокат скептически. — Ну, уже поздно, мне пора… Держите меня в курсе дела. Этот опыт очень меня интересует…
В тот час, когда Даниэль Мартэн и адвокат Дюбост расставались, Фаншетта, сияя от перспективы выспаться, прощалась с мадам Троньон:
— Спокойной ночи, тетя Лали!.. Я вымыла посуду и подмела пол. Мы с Бишу идем спать. Вам больше ничего не надо?
— Надо. Чтобы ты не морочила мне голову, по крайней мере, до завтра! — проворчала, старуха вместо прощания.
Но Фаншетта уже со многим примирилась, в том числе с хроническим дурным настроением мадам Троньон.
Теперь она снова чувствовала в себе много сил. Девочка вышла из дома, напевая песенку, и рядом с ней зашагал Бишу, полный радостных воспоминаний о том, как весело перебирались они на новую квартиру. Вдруг сердце Фаншетты замерло. Подойдя к дверям своего будущего жилища, девочка решила, что ей снится дурной сон.
Чьи-то свирепые руки вышвырнули в окно кровать, с таким трудом поднятую наверх. Она валялась теперь на каменном крыльце, совершенно развалившаяся… А кругом на всех кустах было развешано содержимое чемодана Фаншетты и сумки Бишу…
Еле держась на ногах от волнения, она бросилась в комнату. Там, на каминном зеркале, интеллигент Головешка с помощью обуглившейся пробки начертил громадными буквами предупреждение, поразившее девочку, как удар по голове:
Глава IV. Пузыри надежды
Прошло два месяца с того памятного вечера, когда марсиане с Монмартра так сурово указали непрошеной гостье на свои права — права законных владельцев территории. Конечно, эти два месяца были полны забот и трудностей. Но как они изменили белокурую девочку, которая в одно осеннее утро, волнуясь, медленно шла вдоль набережных! Если прежде серые глаза Фаншетты глядели задумчиво и тревожно, то теперь в ее взгляде была настороженность. Девочка не думала больше о том, чтобы разыскать своего Бишу, — она искала способов его защитить, скрасить для него все невзгоды их трудной жизни. Она перестала думать о прошлом. Всей силой своего стремления к счастью девочка строила теперь будущее.
Тяжелым ударом был для нее суровый прием, оказанный марсианами. Фаншетта никак не могла забыть ту минуту, когда, придя в себя, кое-как собирала свои раскиданные во все стороны вещи. Это и вправду было похоже на дурной сон: белье и всевозможные мелочи висели на ветках, как нелепые фрукты. Иногда в книжках со сказками можно увидеть такие картинки… Она не могла сдвинуть с места обломки кровати; пришлось постучать к брату Жюлю и рассказать ему про свою беду.
— Ах, негодные мальчишки!.. Все-таки ты на них не очень-то сердись. Понимаешь, им трудно приходится, и они заставляют тебя платить за все, что терпят сами… — пробормотал добрый старик. — Конечно, и ты могла бы рассуждать, как они… Не знаешь, куда пойти? Подожди-ка! Я помогу тебе перенести сюда твой матрац, и вы с братом поспите сегодня ночью у меня на кухне. Предупреждаю тебя, что мыши, возможно, составят вам компанию, но ведь эти зверьки еще никогда никого не убивали… Завтра найдется какой-нибудь выход, посмотришь.
Выход действительно был найден. Фаншетта отказалась от территории марсиан и поселилась в одном из смежных домишек, расположенных вдоль липовой аллеи. У ее нового жилья была крыша, не такая дырявая, как соседние, а в одной из комнат первого этажа было даже окно, в котором полностью сохранились стекла и ставни. К тому же, войдя туда, Фаншетта обнаружила, что предыдущая хозяйка комнаты оставила ей кое-что в наследство. О, это была очень скромная, случайно забытая вещь! Сантиметр, повешенный на дверную ручку. Но девочка обрадовалась своей находке. Может быть, этот сантиметр передавали друг другу все женщины или девочки, которых судьба завела под эту крышу? Свернув сантиметр и сунув его в карман, Фаншетта приняла эстафету.
Этот дом примет ее хорошо. Она была в этом уверена!
Каждый раз, уходя из дому, девочка не без гордости оглядывала свое жилище. Если Даниэль Мартэн неожиданно придет, ей не в чем будет упрекнуть Фаншетту. Всюду были порядок и чистота. Грязно-зеленые стены комнаты стали белыми, цвета ослепительно белой известки. Брат Жюль с помощью Эрве побелил их, чтобы подбодрить девочку. Несколько необычной была обстановка. Если не считать матраца на железных ножках, вся мебель состояла из набора ящиков. Здесь были все разновидности упаковочной тары — ящики для апельсинов в три отделения, ящики от мыла, отличающиеся особенной прочностью, и даже ящики из- под чернослива и сыра.
Фаншетта получила этот внушительный ассортимент от хозяйки бакалейной лавочки за то, что в течение шести недель сторожила по воскресеньям ее буйное потомство. Немного старой материи, подаренной Даниэль Мартэн, несколько гвоздей, молоток да две — три ссадины на пальцах — и ящики стали напоминать шкафы, табуретки и сундуки. Два ящика, поставленные друг к другу спиной и накрытые клеенкой, так ловко играли свою роль, что их можно было в самом деле принять за стол, особенно если знать, с какой стороны ставить ноги. Впрочем, это последнее обстоятельство было из тех мелочей, что не могут умерить энтузиазм пылкого сердца. В своем белом деревянном царстве Фаншетта, поглядывая на спящего Бишу, чувствовала себя счастливее, чем царица Савская на троне, отделанном золотом.
У девочки была еще одна большая новость и большая радость: она занимала теперь совершенно определенное положение в обществе. Она работала и очень любила свое ремесло, не похожее ни на одно другое ремесло на свете.
Подумать только, что ничего бы, может быть, не случилось, если бы не красные рыбки мадам Троньон…
В те времена, когда ноги мадам Троньон работали лучше и был еще жив покойный господин Троньон, у дворничихи была тайная страсть к игре. Она усердно посещала лотереи на ярмарках, время от времени располагавшихся у подножия холма. Вот почему благодаря капризу большого колеса и в обмен на пять кило
