А Робер внушал страстным шепотом:
— Вам пора вернуться домой. Государство осталось без короля, а охотники на престол всегда найдутся. Теперь у них самый удобный момент. Как бы не опоздать, Ваше Величество!
— О чем ты? Опомнись!
Эжен побледнел от гнева: меньше всего он думал о том, что кто-то воспользуется его отсутствием и захватит власть. Не возможность измены возмутила его, а то, что Робер заподозрил в подобной низости первых людей королевства.
Граф почувствовал, что сейчас разразится буря, но остановиться уже не мог.
— Вы не связаны словом, государь! — горячо воскликнул он. — Вы ни в чем не клялись Бернару. Что удерживает вас здесь? Предрассудки! Нужно бежать и бежать немедленно! Такой случай не повторится!
Юный король молчал, сдерживая переполнявшие его чувства, пока полностью не овладел собой. Тогда он поднял на брата холодный взгляд и произнес спокойно и твердо:
— Если Бернар разрешит эту прогулку, я не обману его доверия. И не будем больше говорить об этом, — сказал и отвернулся.
А Робер отступил с поклоном, потому что таким голосом произносят слова, которым следует повиноваться. Эжен заговорил, как король, а значит, рассердился не на шутку. Граф понял, что рискует потерять его расположение, и не стал искушать судьбу. Он тотчас удалился в покои замка, предоставив брату возможность немного остыть и серьезно подумать.
— Охотничий костюм для Вашего Величества готов. Не изволите ли переодеться? — голос слуги вывел Эжена из глубокого оцепенения.
— Я, кажется, не отдавал распоряжений на этот счет, — тихо заметил юноша, не сразу сообразив, в чем дело.
— Это приказ государя, — последовал ответ.
— Хорошо, я иду, — поднимаясь со скамьи, сказал пленник, но, видя, что слуга не торопится его покинуть, спросил раздраженно: — Что еще?
— Принцесса просила передать, что ждет вас с нетерпением, — пряча улыбку, почтительно ответил плут и удалился — с поклоном.
«Все-таки я для нее — живая игрушка,» — устало подумал юноша и направился в свои покои — облачаться в костюм для верховой езды.
Едва он успел сменить платье, как тот же слуга доложил, что кони оседланы. Эжен спустился во двор замка. Тотчас ему подвели великолепного скакуна.
«Хорошо, что Робер не едет с нами, — мелькнула мысль. — С некоторых пор он просто невыносим…» Но если бы спросили юношу, чем тяготит его присутствие друга, он бы, разумеется, промолчал.
Всадники ехали не спеша, привычной и, видимо, успевшей наскучить дорогой. Свита немного отстала — то ли намеренно, то ли случайно оставив свою госпожу в сомнительном обществе пленника. Расстояние было достаточным, чтобы из их беседы никто не услышал ни слова и, вместе с тем, можно было оказаться рядом по первому знаку принцессы. Впрочем, внимание Эжена было поглощено восхитительным пейзажем, которым он любовался после долгого своего заточения; все прочее ускользало от него. Он, кажется, совсем забыл об обязанностях Рыцаря и заставил свою Даму скучать.
Огорченная его молчаливостью, Элиана надула губки, но долго сердиться она не умела, а желание поиграть было слишком велико, чтобы так быстро от него отказаться. Оглянувшись на следовавших позади придворных, девочка вдруг засмеялась и воскликнула с озорством, далеко не безобидным:
— Давай, где-нибудь спрячемся! Они мне все надоели…
— Стоит ли пугать преданных слуг, моя принцесса? — осторожно возразил юноша, тотчас осознав рискованность этой затеи. — Его Величество будет недоволен.
— Отец не рассердится на меня! — тряхнув кудрявой головкой, отвечала она и внезапно подхлестнула лошадь, которая галопом сорвалась с места, едва не выбросив наездницу из седла.
«Разобьется!» — ужаснулся Эжен и, не думая больше ни о чем, пришпорил что было силы своего скакуна. Обезумевший от боли вороной взвился на дыбы, а после пустился вскачь — вдогонку белому собрату с маленькой амазонкой на спине.
Свита принцессы на минуту застыла в растерянности, но, опомнившись, тотчас устремилась в погоню, представив ярость Бернара и все, что за ней последует.
Только за поворотом дороги Эжену удалось настичь и ухватить за поводья разгоряченную лошадь девочки. Когда подоспели придворные, взмыленные кони стояли рядом, остывая после бешенной скачки, а чуть в стороне напуганная до полусмерти Элиана тихо всхлипывала на груди своего спасителя, который, сам не менее бледный, старался ее успокоить и шептал непослушными губами какие-то бессвязные слова.
Прошло не меньше получаса, прежде чем девочка немного пришла в себя от пережитого страха. О продолжении прогулки не могло быть и речи, и все стали настаивать на немедленном возвращении в замок. Принцесса послушно согласилась, но стоило подвести ее к коню, как она задрожала и ухватилась за руку Эжена, вызвав общее замешательство. Пока придворные раздумывали, как поступить, юноша молча вскочил в седло, подхватил с земли Элиану и усадил ее перед собой. Тогда, в лесу, она тоже дрожала и искала его защиты. Но там не было выбора — на много верст вокруг. Сегодня она могла выбирать…
Весь обратный путь ехали молча. Придворные размышляли, как доложить государю о происшествии. Никто не знал, почему понесла лошадь, но каждый предвидел гнев короля Бернара. Жизнь его дочери подвергалась опасности, а этого он никому не простит.
Бернар вышел в сад «отдохнуть от государственных дел», когда увидел на скамье юного графа, который, казалось, был всецело поглощен созерцанием сверкающей на солнце воды. Король удивился. Он не знал, что Эжен поехал на прогулку без друга. Но внезапная догадка вызвала улыбку на его лице.
— Вы, кажется, остались в одиночестве, — заметил он, присаживаясь рядом с Робером.
Юноша тотчас вскочил: при всей своей дерзости он не посмел бы сидеть в присутствии чужого короля, особенно в то время, когда его собственного не было рядом.
— Итак, — продолжал насмешливо Бернар, — вы не сумели склонить к побегу своего государя. Мало того, он, вероятно, не желает вас больше видеть, иначе не отказался бы от вашего общества на целый день. Вы поссорились. Я угадал?
Робер ничего не ответил. Губы его были искусаны до крови, он еле сдерживался, а король продолжал дразнить пленника, снисходительно улыбаясь:
— Так почему же он не взял вас с собой? Чтобы убедить меня в том, что не хочет бежать? Или потому, что испугался соблазна?
— Не мне судить о поступках моего государя, о мыслях его — тем более, — с достоинством ответил граф и прямо взглянул в глаза Бернару.
Но сегодня король был в хорошем расположении духа, и рассердить его оказалось нелегко. Горячность юноши его забавляла. «Эжена рядом нет, и некому вовремя осадить неосторожного вассала, взять его под защиту…» И король задумал проверить, как далеко зайдет граф, если его разозлить. Посмеет ли дерзить могущественному врагу в отсутствие своего покровителя?
— Итак, молодой человек, — сурово начал он, — вам не нравится в моем замке, хотя никто вас здесь не притесняет и вы пользуетесь многими привилегиями…
— Привилегиями волка, которого досыта кормят и позволяют гулять по клетке, — с горькой улыбкой ответил Робер и, поклонившись, добавил язвительно: — Премного вам благодарен!
— О чем же мечтает волк? — нахмурив брови, спросил король. — Вырваться из клетки и резать мои стада? Я не из тех пастухов, которые зря рискуют.
— Но волк все равно убежит однажды, и тогда берегитесь его клыков! — выдохнул пленник и сильно побледнел, чувствуя, что навлекает на себя грозу.
— Я вырву ему клыки, — пообещал Бернар, пристально глядя на юношу. — И даже лев не поможет своему любимцу.
— Лев отомстит! — гордо сказал граф, но было ему явно не по себе.
