сработает и мои спасители не будут знать, когда выходить из багажника. Теперь морда у меня сделалась по-настоящему испуганной. Кажется, боровообразному хозяину это пришлось по душе – он усмехнулся и по- отечески хлопнул меня по колену.
– Ну, что, сынок, – хрипло проговорил он. – Долго ты до меня добирался, а?
Он был от силы года на три, на четыре старше меня, но, видимо, когда начинаешь чувствовать себя «крестным отцом», называешь сынками всех, кто попадает в поле зрения. Я решил не перечить и вообще оставил вопрос без ответа, посчитав его просто за красивое вступление.
– Сынок, у меня очень мало времени, – продолжал он. – Поэтому мне некогда играть в кошки-мышки. Я знаю, что тебя купили. Это не в осуждение – у кого есть деньги, тот покупает, у кого денег нет, тот продается. Дело обычное. Я готов заплатить тебе чуть-чуть больше, если ты расскажешь, на кого ты работаешь, и пообещаешь работать теперь на меня. Только учти, если мы сейчас не договоримся, ты уже домой не вернешься. Слишком много от тебя вреда, сынок!
Глядя на его неприятное лицо, на брезгливо ворочающиеся губы, на редкие, неопределенного цвета волосы, я почувствовал вдруг непроходимую скуку и желание немедленно выйти из машины. Мне совершенно не о чем было разговаривать с этим человеком. У нас были абсолютно несхожие интересы и взгляды на жизнь. Однако я понимал, что из машины мне не выйти, пока не произойдет что-то необычное, что заставит опекающих меня фээсбэшников прийти мне на помощь. Я решил форсировать события, чтобы этот момент наступил как можно быстрее.
– И много вы мне заплатите? – вяло поинтересовался я.
– А сколько ты хочешь, сынок? – Глаза борова хитро сверкнули.
– Я хочу миллион, – брякнул я.
«Крестный» мгновенно сделался мрачным и злым.
– Не делай из меня дурака, сынок, – с угрозой сказал он. – Тебе красная цена – десять кусков. Если ты не хочешь по-хорошему, тебя отвезут сейчас в одно место, где ты выложишь все за бесплатно! Поэтому не серди меня...
– А куда меня отвезут – в «ИнтерМЭТ», что ли? – поинтересовался я. – Или в тот особнячок, где вы прятали Казарину?
– А тебе какая разница, куда? – нахмурившись, спросил он.
– Если в особняк, то я не согласен, – быстро ответил я. – Там, наверное, сильно сквозит. Шутка ли сказать, все стекла побиты!
«Крестный» недоверчиво посмотрел мне в лицо.
– Ты мне угрожаешь? – озадаченно прохрипел он. – Ты мне угрожаешь, щенок?
Слово «сынок» трансформировалось у него в «щенка» совершенно естественно. Он сразу же стал мне ближе и доступнее, что ли. Мне даже захотелось смазать ему по физиономии. Но я ограничился тем, что сказал упрямо:
– Да, угрожаю! Ты у меня в руках, а не я у тебя! Я знаю, что ты причастен к убийствам, к похищению, у меня пленка с компроматом... В любой момент я могу все это пустить в ход! Так что десятью кусками тебе не отделаться!
Мой собеседник побагровел и посмотрел на меня с невыразимой досадой.
– Темин мне говорил, что ты чокнутый, – проворчал он, достав из кармана платок и вытирая вспотевшее лицо. – Теперь я вижу, что так и есть. Пойми, чудила, речь идет не обо мне, а о тебе! Плевал я на твой компромат. Ни к каким убийствам я не причастен. Мне нужно знать, на кого ты работаешь, и я это узнаю...
Он опустил стекло в окошке и высунулся наружу.
– Заберите его! – крикнул он нетерпеливо. – Он меня достал.
Охранники расторопно бросились к «Мерседесу» и, открыв мне дверцу, приказали выходить.
– Знаете что, – вдруг сказал хозяин из-за моей спины. – Прихлопните-ка ему пальцы дверкой, чтобы он стал немного посговорчивее...
В голосе его прозвучали мстительные нотки.
Лучше бы он этого не говорил. Мне не так уж часто прищепляют дверками пальцы, но от этого такая процедура не кажется мне заманчивей. Более того, она вызывает у меня активный протест – настолько активный, что от этого страдают окружающие.
Первым пострадал охранник, который нырнул было за мной в салон автомобиля. Я встретил его ударом обеих ног, от которого он отлетел в сторону, точно пробка от шампанского. Хозяин попытался вспомнить былые годы и вцепился мне в горло жирными пальцами, ожидая, пока охранник вернется. Я изловчился и врезал ему, не глядя, локтем в лицо. Раздался треск, пальцы на моем горле разжались. А я, дернув рукоятку замка, открыл дверцу и выпихнул тушу хозяина наружу.
Он грузно осел возле колеса, зажимая пятерней разбитое лицо. Охранники бежали ко мне со всех сторон – лица их пылали праведным гневом. Багажник «Тойоты» был по-прежнему закрыт, и я, решив, что мои спасатели, должно быть, задохнулись, приготовился к драке.
Прижавшись спиной к «Мерседесу», я встретил первого нападавшего прямым в челюсть и успел парировать выпад второго, но в этот момент сзади на меня обрушилось что-то невыносимо тяжелое, от чего в глазах потемнело и во рту появился противный вкус крови. Земля под ногами куда-то исчезла, и я потерял сознание.
Очнувшись, я первым делом увидел синее небо, по которому плыли белые облака. Голова раскалывалась. Слегка повернувшись – это движение отозвалось в мозгу угрожающей болью, – я смог увидеть, что происходит вокруг.
Рядом со мной стояли охранники с пистолетами в руках. Вид у них был торжественно-похоронный. Особо выделялся хозяин, которого заботливо поддерживали под локоть. Он размазывал по лицу кровь и непристойно ругался.
Сначала я подумал, что такую досаду в нем вызвало мое неосторожное вмешательство. Но потом понял, что внимание его сосредоточено вовсе не на мне. Я с трудом посмотрел в другую сторону и увидел недостающую часть картины.
На обочине скопилось, как мне показалось, множество автомашин. Во всяком случае, «Жигули» там были. Около «Жигулей» стояли люди, одетые небрежно и даже вызывающе. Со стороны эти небритые мужики, девушка в легком платьице и парень в клоунской майке, сжимающие в руках короткоствольные автоматы с цилиндрическими магазинами, могли показаться отчаянной бандой, грабящей мирных проезжающих.
Видимо, так их воспринимал и «крестный». Даже прилично одетый Чернихин не вызывал у него доверия. «Крестный» отчаянно материл его и отказывался взглянуть на удостоверение работника органов.
Охранники вели себя более сдержанно, понимая, что их пистолеты выглядят бледновато на фоне 67- зарядных машинок. Срединную позицию занимал Темин. Давно убрав в карман свой нестреляющий пистолет, он стоял, прислонившись к крылу «Тойоты», и равнодушно рассматривал пейзаж по краям дороги.
По-моему, ситуация зашла в тупик. Вряд ли та или другая сторона собиралась открыть огонь. Не думаю, что у Чернихина после моего разговора могли появиться основания для ареста. «Крестный» это тоже понимал и поэтому матерился всласть.
Однако в его голосе не слышалось торжества – его положение оказывалось далеко не блестящим. Меня расколоть не удалось, Темин подался в перебежчики, за каждым шагом следили – похвастаться было нечем. На этом удручающем фоне даже разбитая морда была всего лишь милым пустяком.
Постепенно энергия «крестного» иссякала, и он наконец замолчал. Чернихин, терпеливо слушавший словоизвержение, смог наконец заговорить.
– Сергей Иванович, – проникновенно сказал он. – Прикажите вашим людям убрать оружие. Это такая штука, что нет-нет да выстрелит. Вы же умный человек! Не будете же вы стрелять по агентам ФСБ!
– Откуда я знаю, кто вы такие? – раздраженно прохрипел Сергей Иванович. – Я – помощник депутата Государственной думы, начальник службы безопасности государственной оборонной фирмы! Эти люди – наша охрана, у всех есть разрешение на оружие. А вы кто такие? – повторил он.
– Ради бога! Я уже пять минут пытаюсь продемонстрировать вам удостоверение, а вы все ругаетесь...
