– В школу ходит. Если хочешь проверить, ступай потолкуй с ее дядечкой! Сердечный до одурения мужик! А уж какой приветливый! – стараясь скрыть смущение, иронично усмехнулся Димыч и тут же предложил: – Погнали лучше в парк, там телок валом! – И, не сомневаясь, что его поддержат остальные, пошел по берегу в нужном направлении.
Вскоре вся компания покинула пляжный берег.
– Ты не сердишься на меня за то, что я этого папуаса отшил? – полюбопытствовал Григорий у племянницы, когда неожиданный ухажер удалился.
– Да нет, – пожала плечами Катя, но по личику ее все же проскользнула легкая тень разочарования.
«Скучно ей тут одной без сверстников! А что я? Она мне даже не в дочки, а чуть ли не во внучки годится! Пенек трухлявый!» – внимательно наблюдая за реакцией девушки, обругал себя Крытый.
Неожиданно зазвонил мобильный. Григорий включил связь, приложил трубку к уху и услышал знакомый голос:
– Привет из столицы.
– Привет с моря, – усмехнулся Крытый. – Не надоело тебе там в пылище торчать? Лева, ты когда привалишь сюда? Я уже заждался!
– Пока не могу, Григорий, кругом дела, и все срочные. Навалилось все скопом. Вот разгребу и через пару дней махну к вам! Такую гулянку закатим! Снимем частную яхту и поплывем вдоль побережья! Обещаю!
– Ну, если ты обещаешь, то так оно и будет!
Григорий, слушавший восторженный голос старого кореша, невольно отметил фальшивые нотки в его интонации. Обладая феноменальной способностью чувствовать ситуацию и угадывать по малейшему изменению тона, говорит собеседник правду или нет, Крытый сразу понял, что Леву задерживает не простая текучка повседневных дел, а что-то куда более серьезное. Однако с лишними расспросами он приставать не стал, у каждого есть право самому решать свои проблемы. Засоркин не маленький мальчик, если захочет поделиться – сам скажет.
Со Львом Валентиновичем Засоркиным Крытый познакомился там же, где и с большинством своих корешей, разбросанных по всей стране, – на зоне.
– Плюнь ты на свои дела! – добродушно посоветовал Крытый. – Всех денег все равно никогда не заработаешь! У тебя и так мешков уже не хватает, чтобы баксы паковать.
– Рад бы плюнуть, но на пару деньков еще придется задержаться, – с очевидной досадой отозвался собеседник.
Григорий отметил про себя, что Лева действительно искренне расстроен тем, что никак не может приехать раньше.
– Что же, – решил он подвести итог разговору, – как сможешь, так и приедешь. Мы еще недельку здесь точно проторчим, а там решим, что делать дальше!
– До встречи, – отозвался Лева и отключил связь.
Григорий тоже выключил аппарат и спрятал его в карман лежащих рядом летних брюк. Весело прищурившись, он глянул на Катерину и предложил:
– Не пора ли нам, барышня, топать до хаты? Что-то окрошки холодненькой захотелось!
– Мне тоже! – созналась девочка.
Катерина поднялась с шезлонга и быстро надела свое платьице. Григорий тоже не заставил себя долго ждать, и вскоре дядя и племянница покинули пляж. Поднявшись по каменной лестнице, они направились в сторону Поликуровского холма, где Крытый снимал не лезущий в глаза, но довольно уютный двухэтажный домик. Очаровательное строение просто утопало в густых зарослях, скрывавших его от посторонних глаз. Даже небольшой балкончик второго этажа обвивала глициния. Именно это и понравилось Катерине. Да и сам Крытый за годы своей нелегкой жизни привык к тому, чтобы место его обитания как можно меньше бросалось в глаза. В общем, дом им обоим понравился. С меблировкой и удобствами тоже было все в порядке. Григорий, не торгуясь, заплатил хозяину требуемую сумму, и все остались премного довольны.
Крытый и Катерина шли, оживленно разговаривая и совершенно не обращая внимания на паренька с колечком в брови. Теперь он был один. Его похотливый взгляд еще долго прожигал спину девушки.
ГЛАВА 2
Поликуровский холм, как и весь черноморский город Ялта, летом купался в солнце и зелени. Казалось, что в это время года у природы в запасе осталось только три цвета: голубой, желтый и зеленый. Небо было выкрашено в голубой цвет; яркая сочная листва дышала живым насыщенным зеленым; и все это обильно поливалось сверху лучами желтого солнца. Только одно море вмещало в себя целую гамму цветов и оттенков в зависимости от настроения.
Главной достопримечательностью Поликуровского холма была церковь Иоанна Златоуста. Ее колокольня с позолоченным куполом виднелась со всей прибрежной части города. Саму церковь отстроили совсем недавно на месте старой, некогда разрушенной, от которой оставался только фундамент. На этом самом фундаменте и возвели новое строение.
На город медленно и неуклонно опускалась ночь, напоенная прохладой и свежестью соленого морского бриза. Приютившиеся рядом с церковью двух– и трехэтажные домишки тихо засыпали, впрочем, как и весь город.
Неожиданно вдалеке послышался звук движущегося автомобиля. Вскоре включенные фары осветили фасад здания, но тут же погасли – водитель остановил машину.
Сторож, дремавший в своей сторожке, слышал звуки, но не придал им особого значения. Он лишь на секунду поднял голову и тут же, вновь опустив ее на грудь, продолжил мирно кемарить. Единственное, на что стоило обращать внимание, по мнению сторожа, это хулиганистые юнцы и собаки. Машина никоим образом не связывалась в его представлении ни с теми, ни другими.
Машиной, подкатившей к церковной ограде, оказался серый «Форд». Судя по номерам, регистрировался он далеко от Крыма. В салоне находились четверо мужчин. Лица всей группы скрывали черные маски с прорезями для рта, носа и глаз.
Едва машина остановилась, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем человек повернулся назад и высоким, чуть хрипловатым голосом приказал:
– Клоун, остаешься за рулем. Тайсон – к сторожке. Цыган – со мной.
Распорядившись таким образом, человек открыл дверцу.
Остальные, не задав ни единого вопроса, последовали за ним, кроме водителя Клоуна, оставшегося, как и было приказано, в машине.
Тщательно отработанным движением вожак буквально перелетел через церковную ограду. Свободный спортивный костюм нисколько не сковывал движения. Его помощники слегка задержались, но потом тоже довольно быстро взяли препятствие. Один из них, плечистый коротышка с погонялом Тайсон, разлапистой походкой потрусил к сторожке. Он осторожно потянул на себя незапертую дверь и скользнул внутрь. Не успевший даже проморгаться сторож от короткого удара в челюсть полетел со стула в угол. Тайсон поднял его за грудки левой рукой и нанес удар в голову. Старик, не издав ни звука, потерял сознание.
Коротышка посмотрел на свою немощную жертву и, сплюнув на пол, поспешил вернуться к остальным. Те не теряли времени даром. Цыган в это время возился с замком на дверях церкви.
– Есть! – наконец просипел он, открывая двери.
Предводитель ступил в церковь первым. Все трое как по команде достали небольшие, но мощные фонарики.
Три луча света, прыгая по стенам, выхватывали суровые лики святых, изображенных на иконах. Казалось, святые спрашивали пришедших: «Что вам тут надо, святотатцы?! Остановитесь, пока не поздно!»
Тайсон поначалу робел и боялся брать церковную утварь в руки. Ему казалось, что божественное, освещенное святой верой людей церковное добро должно непременно обжечь преступные ладони. Но старший шикнул на него, и Тайсон сначала робко, затем торопливо стал запихивать в мешки все, что попадалось. Иконы цеплялись углами за края мешка, словно сопротивляясь грабителю, отчего Тайсон все больше и больше злился.
Деловито собирая в холщовые мешки иконы, вожак грабителей остановился около небольшого
