моряки, зная, что эта песня будет последним, что они услышат, шли на ее звук добровольно?
– Добровольно, – уверенно сказал он, – потому что остальное не имеет значения. Надо следовать за этой песней, куда бы она ни привела.
– Как романтично, – задумчиво произнесла Петра. – Я приведу тебя туда, где никто никогда не был…
– Куда угодно, – пробормотал он. – Лишь бы вместе.
Глава 10
Проснувшись, когда было еще темно, Лисандрос увидел, что Петра смотрит на него.
– Что такое? – спросил он. – Что-то тебя волнует? Скажи мне.
Когда она заколебалась, Лисандрос сел и обнял ее.
– Я никогда не говорила этого раньше. Некому было. Ты спросил меня, принадлежу ли я тебе? Фактически я принадлежу тебе больше, чем ты думаешь.
– Ты имеешь в виду что-то важное?
– Да. Существуют вещи, о которых я не могу тебе рассказать, потому что это может оказаться обузой для тебя.
– Ты и обуза? Такое невозможно.
– Если ты узнаешь, как сильно я завишу от тебя, тебе может стать тяжело.
– Теперь ты меня просто смешишь. Разве это не я цепляюсь за тебя, потому что нашел в тебе то, чего не могу найти ни в ком другом?
– Надеюсь, что это так, но это взаимно, и я не могла сознаться в этом раньше. А теперь, поскольку мы нашли друг друга, возможно, смогу.
Он взял ее за подбородок и ласково повернул к себе, чтобы видеть ее лицо. Теперь он был весь внимание.
– Ты первый человек в моей жизни, для которого я что-то значу, – просто сказала Петра.
– Но твоя мама…
– Эстел замечательная, но я никогда не была для нее на первом месте. Она точно так же любила бы котенка… Она постоянно бывала в разъездах, оставляя меня на попечении дедушки и бабушки. Иногда я думаю о том, что бы мама делала, если бы мы не нашли их… Мои дедушка и бабушка любили меня, но еще больше – друг друга. Наверное, так и должно быть, но, когда бабушка умерла, я знала, что дед скоро последует за ней.
– Но должны же были быть мужчины, которым ты была нужна! – проговорил Лисандрос.
– Да, им было что-то нужно. Может быть, я, а может быть, то, что сопутствовало мне, – деньги, звездное происхождение… Это сделало меня довольно циничной, и цинизм был для меня своего рода защитой, подобно щиту, который всегда держал наготове Ахиллес.
Он кивнул:
– И всегда находятся люди, которые видят только этот щит.
– Да. Ты и сам прекрасно понимаешь это, правда? – Петра усмехнулась. – Мы с тобой не сильно отличаемся друг от друга. Твой способ защиты – свирепо смотреть на людей, мой – смеяться и делать вид, что меня ничто не трогает.
– Ты нужна мне так, как не была никогда нужна ни одна женщина ни одному мужчине с момента сотворения мира, – медленно сказал он.
– То, что я тебе так нужна, – это величайший подарок. Никто никогда не делал мне такого подарка, да мне он ни от кого и не нужен. Ты дал мне все. Я боялась, что проживу свою жизнь, так и не испытав этого чувства.
– А я боялся, что ты найдешь меня слишком взыскательным.
– Ты не можешь быть слишком взыскательным, – успокоила его она. – Чем больше ты требуешь, тем больше угождаешь мне. С тобой я словно заново родилась на свет. Не думаю, что ты это уже понял, но еще поймешь, любовь моя. С течением времени.
На следующий день он повез Петру на побережье.
– Мы поедем не туда, куда в прошлый раз, а в рыбацкую деревушку. Раньше там занимались переработкой рыбы, теперь – обслуживают туристов, которые увлекаются рыбной ловлей. Пора познакомить тебя с моими друзьями.
Его друзьями оказалась семья бывших рыбаков, которая встретила Лисандроса как давно пропавшего брата и тепло приняла Петру. Их было так много, что она потеряла счет мужьям, женам, племянникам и племянницам.
– Мама привезла меня сюда на каникулы, когда я был еще ребенком, – объяснил он. – Я побежал осматривать окрестности и, конечно, потерялся, а эта семья спасла меня. С тех пор мы лучшие друзья.
Петра поняла, что эти люди были щедро вознаграждены. Рыбацкий катер, на котором они теперь вывозили туристов, был наивысшего класса. Но трудно было цинично относиться к этим людям, и, когда Кирос, патриарх семейства, сказал, что самое ценное для них – не щедрость Лисандроса, а те дни, когда он находит время, чтобы навестить их, она почувствовала, что склонна верить этому.
– Однажды, много лет назад, – рассказал Кирос Петре, – мы нашли мальчика на берегу. Один наш друг увидел его и сказал нам об этом. Я спустился к нему и немного походил вместе с мальчишкой, но он не захотел идти со мной в дом. Потом меня сменили мои сыновья. Они бродили с ним всю ночь туда-сюда по этому берегу. Он двигался как робот и только мычал что-то. Наконец он начал успокаиваться, и нам удалось уговорить его пойти с нами. Мы уложили его в постель, и он проспал два дня.
– А он никогда не говорил вам, отчего пришел в такое состояние? – спросила Петра.
– Не думаю, что он сам хорошо понимал это. Он казался погрузившимся в какой-то другой мир, о котором не мог или не хотел помнить. А мы не давили на него. Он был нашим другом, попавшим в беду, и больше мы ничего не хотели знать. Мы предложили вызвать к нему врача, но он сказал, что мы были его докторами и он не хотел никого другого. Я больше никогда не видел его таким, так что, возможно, нам удалось помочь ему почувствовать себя немного лучше. По крайней мере, я на это надеюсь. Он такой славный парень!
Стало очевидно, что Кирос ничего не знал о реальных фактах в жизни Лисандроса. Хорошо зная фамилию Димитриу, он понимал, что перед ним бизнесмен, достаточно богатый, чтобы купить им дорогой катер, но эти люди не представляли до конца, насколько велико его состояние.
«Поэтому они и значили для него так много», – поняла Петра. Они были дружной семьей, любящей, такой, какой у Лисандроса никогда не было и какую он хотел бы иметь. А для них он был «славный парень», который имел деньги, что не мешало ему быть своим среди них.
Ничего удивительного, что Лисандрос любил приезжать сюда. Это был его единственный контакт с нормальной жизнью, от которого он получал удовольствие. Он даже помогал жене Кироса, Евдоре, готовить.
Позже Евдора прошептала Петре на ухо:
– Вы единственная женщина, которую он когда-нибудь привозил сюда. Поэтому все глазеют на вас. Только не говорите ему, что я это сказала.
Потом они все вышли в море на катере. Петра сидела в купальнике на носу, не представляя, могло ли быть в этой жизни что-то прекраснее.
Она удовлетворенно вздохнула, бросив взгляд на небо, потом на сидевших поодаль Лисандроса и Кироса. Те непринужденно болтали и смеялись.
Тут она внезапно прищурилась. Неужели ей только показалось, что Кирос слегка кивнул в ее сторону и спросил: «Это… она?» И разве Лисандрос не кивнул ему в ответ?
«Это моя фантазия, – сказала она себе поспешно. – Я не могла прочесть это по губам Кироса на таком расстоянии».
Но когда она взглянула снова, оба мужчины внимательно смотрели на нее. Чтобы скрыть свое
