Врачиха и ее клиент принялись мне наперебой рассказывать всю историю про захват заложников.
– Ой, а я даже ничего не помню, – пожаловалась я, приподнялась и со стонами села на ложе. Врачиха стала задавать дежурные вопросы про тошноту, головокружение и в это же время промывала раны на лице спецназовца перекисью водорода.
– Нет, со мной вроде все в порядке, – пробормотала я устало.
– Тогда можете идти, – ответила она с безразличием, но предупредила, чтоб я далеко не уходила.
– Конечно, не уйду, – пообещала я и в следующее мгновение затерялась среди толпы, которая собралась со всего города поглазеть, как завод взлетит на воздух.
Жаль было их разочаровывать, но в мои планы более не входили взрывные работы. Пробираясь среди людей, я вышла на стоянку перед химкомбинатом. На стоянке так же, как везде, лазили двое спецназовцев. Они проверяли машины на предмет взрывчатки и отключали оравшую на все лады сигнализацию, которая сработала от взрывов. Я двинулась вдоль ряда машин.
– Так, а вам чего здесь надо? – спросил спецназовец, что был ко мне ближе.
– Я хочу забрать свою машину, – всхлипнула я.
Слезы градом покатились из моих глаз, капая на блузку. Приходилось стараться вовсю. Страдальческим голосом я добавила:
– Не думала, что такой ужас произойдет в месте, где я работаю. Меня чуть не убили. Сердце колет до сих пор. Никак не могу успокоиться.
– Ладно, все в порядке, для вас все уже позади, – уверил меня спецназовец, – где ваша машина?
Я достала из кармана брелок с ключами, позаимствованный у охранника в холле заводоуправления, надавила кнопку, и стоявшая посреди ряда серебристая пятнадцатая с тонированными стеклами пискнула отключившейся сигнализацией.
– Вот она, моя красавица.
– Откройте нам ее, – попросил спецназовец.
– Нет проблем. – Я прошла мимо бойцов, открыла сначала переднюю дверь, потом все остальные. Сев на переднее сиденье, открыла багажник и тут заметила наколки на пальцах стоявшего перед открытой дверцей машины бойца – перстни за отсидки, «один в четырех стенах», крест – воровской оберег. Маловероятно, что в спецназ берут сидевших. Мысль молнией пронеслась у меня в голове. Это были вовсе не менты, а бандиты Черноголовцева, косившие под спецназ.
– Спасибо, девочка, а теперь отваливай. – Громила в форме протянул ко мне свою лапищу в перчатке. Он никак не ожидал того, что произойдет дальше. Выхватив из браслета метательное лезвие, я воткнула его бандиту прямо под коленную чашечку, затем врезала кулаком в пах, схватила протянутую руку, дернула на себя, так, что противник ударился головой о кузов, и отпихнула его от себя. Тут же захлопнув дверцу, завела двигатель. Второй бандит проявил чудеса проворства. На ходу он запрыгнул в машину на заднее сиденье через открытую дверцу, и набросил мне на шею шнур. Моя реакция была не хуже. Во-первых, продолжая управлять машиной, я успела засунуть под удавку ладонь. Во-вторых, в моей руке, прижимавшей руль, было зажато метательное лезвие, которое я успела выхватить во время этой атаки. Полоснув лезвием по шнуру, я перерезала его, освободила шею и ударила назад в лицо. Лезвие распахало всю щеку бандиту, а после, скользнув по челюсти, рассекло шею. Бандиту стало не до меня. Мой взгляд на секунду вернулся к дороге, и я увидела, что мы летим на машину, загруженную баллонами с кислородом. Грузовик стоял у КПП №2, в двадцати метрах от въездных ворот. У ворот разговаривали трое в милицейской форме. Они не смотрели в нашу сторону, но явно собирались повернуть голову. Открыв дверцу машины, я выскочила на полном ходу, прокатилась по траве и рухнула в канаву. Лицо ткнулось в грязь. Потом прозвучал удар и небольшой взрыв. Шипение, жаркая волна пламени и снова взрывы. Горящие баллоны пролетали мимо, точно ракеты. Когда взрывы стихли, я вылезла из своего укрытия и поспешила прочь. От пятнадцатой модели «Жигулей» осталась лишь куча оплавившегося металла. Мне удалось нырнуть в заросли на другой стороне подъездной дороги, до того как из ворот показались прятавшиеся там стражи правопорядка. Один тащил огнетушитель.
Продравшись через кусты, я вышла к автобусной остановке. Там тоже бродил милиционер, но он, верно, только что сменился и решил уехать домой, поэтому я для него просто не существовала. Притормозившее рядом такси я отвергла и позже села в автобус. Теперь домой, привести себя в порядок. Здесь я сделала все, что могла. Моего клиента теперь все будут считать невинной жертвой, заложником жестокого тайного общества сумасшедших экологов. Бандиты за ним больше не будут охотиться, так как информация с диска размещена в Интернете. План Черноголовцева я разгадала. Осталось одно – найти его и обезвредить. И у меня даже были соображения, где он может появиться. В КПЗ его держать не станут. Он ведь сам пришел. Полноценной программы защиты и переселения свидетелей у нас пока нет, значит – парень на свободе и в Тарасове. Зная его характер, я понимала, что он продолжает претворять свой план в жизнь. Наглость – главная черта натуры Черноголовцева.
Глава 11
В гостиной квартиры Веры Потехиной на диване сидели двое: сама хозяйка, тридцатилетняя вдова в синем фланелевом халате с роскошной копной каштановых кудрей, и высокий молодой человек в строгом костюме и очках. Лет ему было тоже под тридцать. Худощавое, интеллигентное лицо, тонкие благородные черты. Квадратные очки в металлической оправе, за которыми прятались ясные голубые глаза. В руках парень держал портфель и что-то убежденно втирал хозяйке про продажу и покупку акций. На столике перед ними стояли чашки с чаем, который давно остыл. Женщина слушала молодого человека вполуха, вид у нее, надо сказать, был пришибленный.
– Ну, что вы надумали? – поинтересовался парень, закончив речь. – В вашем положении я не вижу другого выхода. Вам и ребенку нужны деньги на дорогостоящие лекарства, медицинскую помощь и тому подобное. Заметьте, акции не приносили вам особых дивидендов, а скоро после этого скандала они вообще начнут стремительно падать. Вам надо действовать быстро. Упустите время, и все.
– Хорошо, я согласна на ваши условия. И вообще делайте, что хотите, – устало ответила Потехина.
– Тогда подпишите здесь, а завтра съездим и окончательно оформим все бумаги. – Молодой человек, поджав губы, ловко подсунул Потехиной бумаги, вставил в пальцы авторучку. Женщина практически готова была подписать.
– Подождите, – подала я голос, появляясь из-за двери, ведущей в коридор. Ни Потехина, ни молодой человек не слышали, как открывалась входная дверь. Я воспользовалась отмычкой, проникла, осмотрела квартиру и остановилась послушать, как мошенник обрабатывал свою жертву. Теперь пришло время брать инициативу в свои руки.
– Вы, в-вы кто? – пролепетала женщина, утирая слезы.
– Я тоже хочу купить у вас акции, – соврала я. – Предлагаю устроить аукцион.
Рука Черноголовцева метнулась к внутреннему карману. Я мигом оказалась рядом и приставила ему к горлу ствол пистолета:
– Не стоит, дорогой друг. Я с тобой церемониться не буду, если что. Руки!
Он понял, что проиграл, и расслабленно откинулся на спинку дивана. Я аккуратно выудила его пистолет из нагрудной кобуры, засунула его себе за пояс и предложила:
– Давайте теперь поговорим с вами обоими в тихой, спокойной обстановке.
– Вы из этой банды зеленых террористов, про которую по телевизору показывали? – осторожно высказала свое предположение Потехина и шумно высморкалась в платок. – Так знайте, я вас не боюсь. У меня СПИД. И мне терять нечего.
– СПИД? – повторила я и посмотрела на Черноголовцева, который скромно опустил глаза. – А откуда он у вас? Где вы заразились?
– От мужа, – простонала женщина, закрывая лицо руками. – Он переспал с какой-то шлюхой во время мальчишника прямо перед нашей свадьбой. А недавно она ему письмо написала, велела провериться. Он проверился, и результат оказался положительным. Я нашла справку в его руке, когда он это... – Потехина больше не смогла говорить и разревелась.
– Тихо, – ласково сказала я Вере, – ребенка разбудите.
– Мы, мы потом с Никитой проверились, и тоже... – сквозь рыдания проговорила она, давясь слезами.
Я взвела курок, приставила дуло револьвера к виску Черноголовцева:
