— Привет, Иванова! Ждем тебя, как богиню Афродиту, нераскрытых дел просто воз и маленькая тележка.
Я не поняла, при чем здесь Афродита. Насколько я знаю мифологию, она нераскрытыми делами просто не занималась и, по имеющимся сведениям, не собиралась делать это в ближайшем будущем.
— Борис, нужна твоя помощь.
Расторгуев даже обрадовался. Он уже чувствовал, что вскоре я буду ему гораздо полезнее.
— Всегда готов!
Вот подхалим.
— Мысль, конечно, шальная, но, может быть, это сработает. У вас все бандюги на учете?
Борис радостно кивнул:
— В принципе все. Стараемся держать в поле зрения даже тех, кто пока еще не решился на крупное преступление.
— Мне нужны портреты тех, кто сейчас находится в городе.
— Профиль?
— Воры-домушники или что-то вроде этого.
Борис подмигнул.
— Желаешь самостоятельно проводить расследование? Почему бы не доверить это милиции?
— Нужно будет, обращусь. Ты меня знаешь.
Вскоре на руках у меня была целая пачка фотографий с соответствующими пометками. Я пересмотрела их от первой до последней, наслаждаясь омерзительными рожами.
Вооружившись этой портретной галереей, я принялась обходить работников оперного театра, предъявляя фотографии уголовников. Меня встречали с раздражением в голосе и убийственным взглядом. Видимо, милиция слишком достала всех и каждого.
Первый обход не дал никаких результатов. Я беседовала с билетерами и дежурными по театру, которые внимательно просматривали фотографии и клялись всеми святыми, даже теми, про которых никогда не слыхали, что никого из людей, изображенных на снимках, в стенах театра не видели.
— Если они преступники — зачем им ходить в оперный театр? Они должны по ресторанам сидеть — деньги спускать.
Здравая мысль, но несвоевременная.
— Они сами знают, что им делать. Хотят — по ресторанам ходят, не хотят — идут слушать оперу.
Появление на бенефисе Пономаренко представителя криминальных структур могло иметь неплохое объяснение. На подобных мероприятиях городские чиновники всегда делают юбилярам подарки. Человек, знакомый с этой традицией, вполне мог занести в план своей работы посещение театра с целью совершения кражи. Причем совсем не обязательно, чтобы ограбление произошло прямо на сцене. Настигнуть жертву и отобрать крупную сумму можно и в другой подходящий для этой цели момент. Главное — знать, к кому обратиться.
Я принялась опрашивать гардеробщиц. Их было четверо — все пожилые женщины, много лет проработавшие в театре.
Одна из них — высокая и седовласая — признала среди фотографий одного типа. Женщину звали Валентина Семеновна, и рассказала она вот что:
— Он ушел сразу же после первого отделения. Были некоторые — даже не дождались спектакля, ушли домой. У этого бинокль был, одежду вне очереди получал. Взял плащ и быстро ушел.
— Он был один или с кем-нибудь?
— Номерок у него один был, больше ничего не могу сказать.
Странно, мужчина пришел в театр без дамы. Впрочем, если и была женщина, то она могла уйти как бы сама по себе, чтобы не привлекать внимания.
Человека, признанного гардеробщицей, звали Владимир Евгеньевич Абузяров, тысяча девятьсот шестьдесят первого года рождения. Неоднократно привлекался к судебной ответственности.
— Спасибо, Валентина Семеновна, вы мне очень помогли, — я рассыпалась в любезностях.
— Не за что… Главное, чтобы толк был.
— Обязательно будет…
Борис Расторгуев крутил в руках фотографию Абузярова и размышлял на заданную тему. А поразмышлять было над чем.
— Дважды судим за кражи. Проходил как свидетель по нескольким делам об ограблениях, но за недостатком улик осужден не был. Не слишком большого ума. За крупные дела не берется, это ему не по зубам. На мокрое дело пойдет вряд ли, не тот характер. Если твоего Пономаренко убил он, то можно открывать его список первым убийством.
— Где можно найти Абузярова?
Расторгуев стал прикидывать:
— По месту прописки ты его вряд ли найдешь. Часто бывает в ресторанах. Особенно в кафе «Центральное».
— Это кафе или ресторан? — стала уточнять я, не подумав, что в принципе разницы никакой нет.
— Считай, что ресторан. Играет музыка, официанточки, ну и все такое. Собираешься брать его? Не советую.
Борис был серьезен.
— Почему? — спросила я.
— Бандит — он и есть бандит. Может доставить тебе кучу неприятностей. Может, доверишь это дело нам?
Пожалуй, доверю. Только не в этот раз.
Я решила начать с «Центрального».
Ровно в восемь вечера, когда уже стемнело, я остановила машину неподалеку от кафе, на углу улиц Новодмитриевской и Гоголя. Закрыла дверцы и направилась ко входу в заведение, в котором ожидала встретить уголовника Абузярова.
Миновав стеклянные двери, я услышала громкую музыку. Трое музыкантов ублажали немногочисленную публику песенкой из разряда «Хиты девяностых».
Я осмотрелась, уселась за столик в углу зала и принялась осматривать помещение, которое мало чем отличалось от подобных ему. Стены зала были отделаны коричневым пластиком, с потолка свисали дешевые люстры, свет был приглушен и создавал атмосферу полуподвала. Публику представляли собой четверка молодых людей, сидевших за столиком, заставленным пивными бутылками, несколько разновозрастных пар и троица работяг, спускающих в унитаз случайный заработок трудового дня.
Подскочил молоденький официант с черной бабочкой на шее.
— Что будете заказывать? Шампанское, водку?
Лично я водку пить не собиралась, потому что была не одна, а с автомобилем, который одиноко страдал на улице. Шампанское с удовольствием взяла бы с собой, только не по той цене, которую установили владельцы ресторана. Оставалось одно:
— Кофе и парочку пирожных. Любых.
Молодец едва заметно скривился и исчез.
Можешь злиться сколько тебе угодно, на мне ты план не сделаешь и чаевых не накрутишь.
Вскоре я с удовольствием попивала из маленькой чашечки горячий кофе, который, надо отметить, был неплохо сварен, и уплетала пирожные «Волга». Причем за двоих.
Если Абузяров хотел зайти в ресторан сегодня, то давно должен был это сделать. Получается, что я попусту трачу свое личное время, а самое главное — деньги.
Я посмотрела на часы: двадцать часов сорок минут. По-моему, ловить здесь нечего, надо ехать в другое место. Только на этот раз обойтись без пирожных, потому что моя бесценная фигура этого просто не выдержит.
Я засунула в рот последний кусочек, который берегла на самый последний момент, и поднялась из-за стола.
Подскочил официант, которому я сунула сложенную пополам десятирублевую купюру, и пошла к
