Совершенно ничего не понимаю… Какие друзья? Кто они? И при чем здесь друзья, когда я собираюсь нанести визит недругам!
Я смахнула кубики с гладкой поверхности стола прямо в мешочек. Сегодня мои помощники явно не в духе, такое бывает. И тем не менее их добровольные показания заронили в мою душу зерно сомнения.
На часах было половина первого ночи. Пора отправляться в путь, а то вдруг ребята уже нагулялись и решили прошвырнуться. Хотя без машины они вряд ли уйдут слишком далеко.
Усевшись в машину, я снова отправилась на улицу Московскую.
Поднялась на шестой этаж и подошла к двери квартиры 193, держа в руке отмычки. А может быть, все-таки позвонить и дождаться, пока мне откроют? Пожалуй, звонок может насторожить уголовничков и испортить весь кайф.
Я прислушалась. За дверью звучала музыка, заглушая голоса, если, конечно, кто-нибудь пользовался своими голосовыми связками.
Я принялась подбирать комбинацию. Замок был импортный, с редким секретом, поэтому я не сразу справилась с заданием, которое возложила сама на себя.
Наконец замок отомкнулся, и я тихонько толкнула дверь.
Та не поддавалась.
Дьявол, неужели они заперлись на засов или задвижку? В любом случае я не могла проникнуть в квартиру.
Что делать?
Рука потянулась к звонку, но я вовремя отдернула ее.
Если мужички заметят, что замок отперт, они заподозрят неладное.
Пришлось проделывать обратную операцию. Заперев дверь должным образом, я нажала на кнопку звонка, который мяукнул там, внутри квартиры, и принялась ждать. На всякий случай я растрепала волосы и подбоченилась, изображая из себя развеселую девицу, зная, что меня будут долго рассматривать в дверной «глазок».
За дверью послышались осторожные шаги. Никто пока не торопился открывать дверь — мной любовались в щелочку.
Я извивалась, словно серпантин на ветру, и пыталась улыбаться настолько глупо, насколько это было возможно. В конце концов, мои возможности не беспредельны.
— Кто там? — послышалось будто из преисподней.
Я встрепенулась и начала заливать:
— Мальчики! Вы что же, про меня забыли? Я жду не дождусь, пока мне уделят внимание!..
За дверью стихло. Затем послышался звук отпираемых запоров, и она приоткрылась.
В проеме показался высокий мужчина с «простуженными» глазами, в белых трусах с карманчиком. Он держал правую руку за дверью, будто прятал что-то и не хотел показывать. Я сразу поняла, что согласно законам гостеприимства меня встречают с пистолетом в руках. Черт возьми, я забыла надеть бронежилет.
— Ты кто?
— Я Татьяна!
Ну не могу я врать мужикам. Это мой почти единственный недостаток.
Товарищ заулыбался, точно месячный ребенок, только что пописавший на бутерброд с колбасой.
— Можно мне к вам? — спросила я, игриво дергая плечами. — Нельзя же оставлять девушку одну, когда вы веселитесь.
Кончики губ полупьяного стрекулиста оказались чуть ли не на затылке, до того он разулыбался.
— Прошу!.. — Дядя качнулся и чуть не рухнул в проеме, потеряв равновесие. Краем глаза я увидела, что дверь действительно была снабжена массивным засовом, который на сей раз забыли задвинуть.
Я очутилась в жилой комнате и увидела такую сцену.
Абузяров в чем мама родила тащился от удовольствия на диване, наспех застеленном розовыми в цветочек простынями, а сверху, будто «уазик» на ухабах, прыгала черноглазая девица. Кроме черных чулок на поясе, на ней ничего не было. Спина девушки сверкала от капелек пота, свидетельствовавших о том, что ей приходилось нелегко, и уже давно. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы удовлетворить порядком подпившего мужика.
Сопровождавший меня мальчик с пистолетом и в трусах, которые вздыбились от нахлынувшего желания, заорал:
— Володька! Смотри, кто к нам пришел!
Володьке некогда было глазеть в мою сторону. Он пытался поймать оргазм, который безнадежно тонул в парах алкоголя.
Красноглазый заржал с оттенком вожделения в голосе и схватил меня пятерней за попку.
— Давай сначала выпьем, а потом…
Я не дала возможности товарищу огласить всю программу действий на эту ночь, двинула ему пяткой прямо по выпирающему из трусов бугорку и выхватила пистолет из его пальцев. Стриптизер выдавил из себя звук «ы» неправильной артикуляции и рухнул на ковер.
В это время девица взвизгнула, мышцы ее живота затряслись и стали сокращаться со скоростью два рывка в секунду. Она успела словить оргазм до того, как я направила на Абузярова пистолет, принадлежавший его дружку.
— Быстро! На пол!
И только в этот момент совокупляющиеся поняли, что произошло!
Девица сняла себя со штыря, который мгновенно потерял свою форму, как подтаявшее мороженое на палочке, и завизжала, прикрыв свою грудь ладонями с красными, как тряпка матадора, ногтями.
Абузяров рухнул на пол, показав волосатую спину, а девица бросилась было прочь из комнаты.
— Куда?! — рявкнула я. — А ну, назад!
Девица продолжала визжать, прикрывая соски, Абузяров же, повернув голову в мою сторону, пытался понять, что происходит.
Я приставила пистолет к голове уголовника.
— Где деньги?
— Какие? — Язык Абузярова заплетался.
— Деньги Пономаренко, которые ты взял после того, как убил его!
Голый мужик замотал головой:
— Ничего не знаю! Какие деньги? Кого убил? Убери ствол, дура!
За «дуру» он получил рукояткой по затылку. Несильно, чтобы не отключился.
— Говори, где деньги! Быстро колись!
Не слишком ли рьяно я за него взялась?
Девица продолжала орать, разливая ведрами слезы. Я прикрикнула на нее:
— Заткнись, дура, пристрелю!
Это подействовало.
Я подобрала с пола ворох скомканной женской одежды и бросила его красотке, у которой дрожали губы.
— Уходи…
Девица обнажила верхние зубы, все в желтых коронках, и зашипела, скривившись, как обиженный ребенок:
— Не подходи ко мне!..
— Убирайся!
Та вскочила и кинулась прочь из комнаты, сверкая голыми ягодицами.
Абузяров все еще лежал лицом вниз и яростно пыхтел, перемежая звуки паровоза с истерическими воплями:
— Ты кто такая?! Что хочешь?
— Деньги!
— Какие деньги, я тебе ничего не должен!
— Должен. Молчи, а то убью.
