То, чего я ожидала, подтвердилось.
Шел разговор в студии – вероятно, в рамках предвыборной кампании. В студии сидели генерал Зубарев и представитель Никиты Никитича Бурмистрова. И, судя по всему, разговор шел об убийстве Клейменова.
...Человек, которого я видела на экране (с титром в нижней части экрана – Сергей КЛЕЙМЕНОВ), был сильно похож на вице-губернатора. Те же черты, те же глаза. Вот только моложе лет этак на пятнадцать- двадцать – и с волосами куда более светлого оттенка. Почти блондин. Лицо чистое, бледное, гладко выбритое. И в глазах младшего Клейменова, не темно-серых, как у брата, а светло-голубых, я заметила какое-то пугающе отстраненное выражение – как будто он смотрел перед собой и ничего не видел. Я подумала, что мне уже приходилось видеть подобные глаза... но у кого?
Впрочем, что это я? Просто человек, в отличие от Людмилы Савиной, по-настоящему огорчен гибелью Виктора Клейменова.
Сергей Сергеевич говорил высоким, чуть надтреснутым голосом:
– Я не могу строить версий насчет того, кто убил моего брата. Я только знаю, что его убили и что это преступление должно быть раскрыто. – И он выразительно посмотрел на генерала Зубарева.
Зубарев склонил голову набок и сказал:
– Есть проработанная версия о мотивах и характеристиках этого убийства. О них я вкратце сообщал. Повторю и сейчас: по всей видимости, корни этого преступления ведут в Москву. Того же мнения придерживается находящийся в нашем городе руководитель спецотдела ФСБ генерал Суров. В интересах следствия...
Я выключила телевизор: передача явно не способствовала аппетиту. А этот Клейменов-младший – такой же представительный мужчина, как его брат. Только куда моложе. И еще вот эти глаза...
Ладно. Важно то, что мне удалось установить: Людмила Савина здесь, в городе. И... Да, кстати, может, и Глеб здесь? Может, Савина никуда и не уезжала, и доктор просто-напросто вешал мне лапшу на уши? И он сам во всем замешан? Но зачем же тогда он помог мне?
Все эти вопросы не помешали мне залезть в ванну, а потом перебраться в теплую постель – куда более уютную, чем у Макара и Тоськи (хотя если бы не они, спала бы я сейчас не под одеялом, а под снегом – вечным сном).
И провалилась в липкую, тускло бормочащую отключку...
Проснулась я, когда за окном уже было темно. На секунду перепуганной птицей вспорхнула мысль, что я проспала, но нет – организм, как хороший таймер, вышел из сна в отмеренное мной самой время: половина седьмого вечера.
Через час в полной старушечьей экипировке и с автоматом под шубейкой (неблагоразумно брать с собой «засветившийся» автомат, но куда деваться?) я была в «центурионовском» дворе. Мирно сидела на лавочке, нахохлившись, как старенький серенький воробей, закутав голову платком. Никто и никогда – включая Грома – не признал бы в этой старушке агента Багиру.
...Хотя, надо сказать, я уже не была агентом Багирой: меня разжаловали. Но можно изменить статус, а вот навыки и опыт, да и самую сущность ведь не изменишь, не так ли?
Было морозно. Шел легкий пушистый снежок, казавшийся просто благодатью на фоне вчерашней метели. Однако сейчас, поразмыслив трезво, я подумала, что мне не удалось бы бежать вчера, не будь этой метели, – нашли бы и пристрелили.
В офисе «Центуриона» горел свет. За закрытыми жалюзи не было видно, что там происходит и кто там находится. Но вот свет погас. Вероятно, время близится к восьми.
И как раз в этот момент во двор въехали две машины: серебристый джип «Мерседес» а за ним – вишневый «Опель фронтера» с поцарапанным бампером. Так. Вот и кортеж славной Людмилы Александровны Савиной пожаловал.
Я приподнялась с лавочки. В это время дверь офиса распахнулась, и показались двое: мужчина и женщина. Женщина была, несомненно, Савина, а вот мужчина...
В рассеянном свете фонарей у меня на секунду промелькнула мысль, что это Виктор Сергеич, сбривший усы и высветливший волосы. Но ведь он умер! Приглядевшись, я узнала Сергея – его младшего брата.
По всей видимости, доктор Глеб Константиныч, бывший муж Людмилы Александровны, получил отставку... Погодите, как же доктор Савин может быть бывшим мужем Людмилы Александровны, если он...
Чудовищная догадка начала вызревать в моем мозгу. Более того, все то разрозненное и, казалось бы, никак не соотносящееся между собой завертелось вокруг одной – центральной – точки и пришло в единообразие. И этим центром был доктор Глеб Константинович Савин. Интуитивно я заподозрила что-то страшное, то, что мне предстояло раскрыть – нет, вскрыть. Никаких ясно оформившихся идей... только предчувствие.
– Ну и мысли у вас, Юлия Сергеевна... – ошеломленно пробормотала я. – Прямо-таки остров доктора Моро какой-то...
Тем временем Сергей Клейменов и Савина сели в серебристый джип «Мерседес», и машина медленно тронулась, выруливая со стоянки перед офисом. Вторая машина немного замешкалась, а я, воспользовавшись этим, навернулась прямо перед автомобилем. «Опель» едва не врезался в меня, я услышала, как распахнулась дверь, а потом над моим ухом рявкнул знакомый голос:
– Опять эта старуха, бля! Пристрелить тебя, что ли! Ты гля, Витек, снова эта сука тут трется!
Из второй двери выглянул боксер.
– Ну ты чё, мать, – сказал он, – под колеса-то лезешь? Шла бы ты домой.
– Ага, ага, – бормотала я, барахтаясь на снегу и делая вид, что никак не могу встать. На самом деле я вынимала автомат.
– Помоги бабке, Димон, – сказал боксер Витек, – а то она до утра тут кувыркаться будет. Людмила нам по рогам настучит.
Грубиян Димон схватил меня за шкирку, тряхнул и легко поставил на ноги. И едва сам не упал, потому что увидел в моих руках автомат, дуло которого было приставлено к его животу.
– Только тихо, – произнесла я негромко, но внятно, – не шуми. Тебя машина шефини ждет, нельзя терять времени.
– Ну что ты там встал? – сказал боксер.
Димон повернулся, а потом, решив, что сумеет обезоружить меня, ударил по моей руке.
Я не раздумывала: Дима тут же получил очередь в брюхо, согнулся и, пройдя два метра, упал в кустарник. Еще до его падения я направила автомат на Витька и сказала:
– Теперь ты! Садись за руль.
– Ты... кто? – выдавил он с отвисшей челюстью.
– Пока я буду рассказывать тебе мою биографию, ты на тот свет пять раз отправиться успеешь, – огрызнулась я. – Садись за руль!
Он перевел взгляд с меня на неподвижно лежащего в кустах Димона и полез в салон. В этот момент прострекотал телефон, Витек снял трубку, и я, наклонившись к трубке, услышала рассерженный женский голос:
– Что вы там копаетесь? Мы уже из арки выехали! Через пятнадцать секунд чтобы догнал!
– Людмила Санна, я... – начал было Витек, растерянно посмотрев на меня, но, к его и к моему облегчению, хозяйка бросила трубку.
– Слышишь? – проговорила я. – Пятнадцать... нет, уже тринадцать секунд!
И я сорвала с головы платок и швырнула рядом с собой...
– Ты, значит, та самая Максимова будешь? – угрюмо спросил он, косясь на меня в стекло заднего вида.
– А как ты догадался?
– Да что тут догадываться... похоронили тебя уже. Сегодня я слышал, как про тебя Людмила Александровна говорила: дескать, земля ей пухом, Юлии Сергеевне.
– Что ж ты хозяйку-то выдаешь?
