— Как?! — раскрыл рот от удивления Орлов. — Да что вы такое говорите?
— Или мертвецов? — продолжала подкалывать его Ольга. — Слушайте, да бросьте стесняться! Такой молодой, красивый человек…
— Я женат! — взвился Орлов. — Не надо ко мне приставать!
— К вам? Приставать? — рассмеялась Ольга. — И в мыслях не было. И вообще, я лесбиянка. Так что мужчины — не мой профиль.
— О Господи! — выдохнул Сахаров. — Во что я ввязался?!
— И вы не волнуйтесь, — обратилась к нему Ольга. — Сейчас на Западе очень популярен каминг-аут. Так что можете смело…
— Каминг-аут? — встряла Эмма. — Это такая поза или что?
— Каминг-аут, солнышко мое, — терпеливо объяснила ей Ольга, — это действительно такая поза. Вы встаете, расправляете плечи…
— Так-так…
— И смело всему миру сообщаете о своих сексуальных пристрастиях. Народ ценит вашу смелость и открытость и начинает вам доверять еще больше, — наставительно произнесла Ольга. — Ведь если подумать, то скрывать вообще нечего. Разве что…
— Разве что убийство, — закончила я. — Именно поэтому я и должна вторгнуться в частную жизнь одного человека и показать вам эту видеокассету.
В зале воцарилось молчание.
— Вы уверены, что поступаете правильно? — спросила наконец Жанна.
— Да, — ответила я. — Ну вот, пленка перемоталась. Я включаю кассету, и сейчас мы все увидим…
— Не увидите, — раздался мужской голос из-за двери. — Вы больше никогда ничего не увидите, поверьте моему слову, господа.
— Вы опоздали на пять минут, — обратилась я к пришедшему.
Морковин стоял в дверном проеме и тяжелым стальным взглядом обводил присутствующих в зале. Выражение его глаз не предвещало ничего хорошего. Так смотрят на человека перед тем, как отправить его на тот свет — деловито, без эмоций и лишнего шума.
— Вячеслав Тихонович?! — не сдержал удивленного восклицания Витек Лапотников.
— Он самый, — подтвердила я, представляя гостя публике. — Господин Морковин из Управления внутренних дел. Вы должны помнить его фамилию хотя бы по перестроечной прессе.
— Память вам больше не понадобится, — осклабился Морковин. — Вы все уже трупы. Вместе со мной автобус с омоновцами, и сейчас вас всех тут положат. А в вашем подпольном борделе найдут склад оружия.
— Эмма, — обратилась я к девушке, — сколько вы привели с собой людей?
— Десять человек в соседней комнате, еще двадцать в подсобке, — ответила Эмма, сверяясь со своим блокнотиком, — еще десять на кухне и два «Икаруса» со спецназом стоят с торца здания.
Морковин побледнел.
— Вот так-то, Вячеслав Тихонович, — обратилась я к нему, — комитет на этот раз выиграл. Правда, победу принесла ему я, а чекисты даже не знали правил игры, по которой мы с вами играли. Но я вынуждена поставить вас перед фактом — сейчас вы беспомощны.
— Как вы меня вычислили? — глухо спросил он. — Где я мог ошибиться?
— Вы совершили очень много ошибок, Вячеслав Тихонович, — ответила я. — Первая и самая главная — то, что вы попытались совместить свои сексуальные делишки с ответственным постом в органах. В конце концов, мне вас даже немного жалко. Ну признались бы своей жене, что вам хочется время от времени особых ощущений? Что, не те отношения? Вы, наверное, побоялись признаться ей, что хотите играть в мальчика и маму?
Ольга Висковатова заерзала в своем кресле. Видимо, ей хотелось просветить Морковина насчет каминг-аута, но она решила, что не стоит распинаться перед таким мрачным и опасным типом.
— Вы вмешиваетесь в мою частную жизнь, — охрипшим голосом проговорил Морковин. — Вы не имеете права лезть мне в душу.
— Вероятно, — согласилась я. — Но вы-то сами наверняка считаете, что имеете право не только лезть кому-нибудь в душу, но и убивать людей, которые стоят у вас поперек дороги.
— Шантажистов всегда убивают, — отозвался Морковин. — Довженко сам нарвался.
— Согласна, — кивнула я. — Но ведь на этом трупы не закончились, правда?
Публика, убедившаяся в том, что ее все-таки не будут в этот вечер лишать жизни, успокоилась и заинтересованно слушала наш диалог.
— Вы развлекались с Норой, пока вас не засек Довженко. Узнав своего бывшего шефа, который выставил его с работы, он решил отомстить.
Поскольку вы были «левым» клиентом Норы, а в то время ее отношения с Довженко стали приобретать все более деловой характер, Довженко решил, что хватит с него прозябать в охранниках борделя, который содержит его первая жена. Такое состояние для себя он считал унизительным. Верно я говорю, Жанна?
Госпожа Юркевич согласно кивнула. Она во время всей этой сцены сохраняла полное спокойствие и сейчас достала из портсигара очередной косячок и старательно его раскурила, глубоко затягиваясь.
— Риск… кровь… страсть… Как все это старо, — пробормотала она, теряясь в клубах сладковатого дыма марихуаны.
— Нора к тому времени уже почти ушла из «Камиллы» и переключилась на «левых» клиентов, — я обвела рукой зал. — Довженко решил, что они с Норой могут качать денежки, шантажируя их всех.
— Кроме меня, — встряла Ольга. — Мне-то нечего скрывать!
— Совершенно верно, — согласилась я. — И вот, с помощью оператора Феди Ширяева Довженко с Норой запечатлевают один из вечеров, которые Морковин провел с Норой. Довженко сообщает Морковину об этом и требует денег. Тот, само собой, для виду соглашается.
— Я действительно какое-то время раздумывал, — оборвал меня Морковин.
— Думаю, не больше пяти минут, — парировала я. — Не такой вы человек, чтобы ловиться на удочку для простаков. Вы взяли за горло Нору, и она вам во всем призналась. Вы решили убрать Довженко во время передачи вам видеокассеты с записью ваших развлечений.
Но Нора задумала начать собственную игру. Ее тоже погубила самоуверенность — как и Довженко, как и вас, Вячеслав Тихонович. Она подменяет видеокассету, зная, что Довженко уже обречен. Ему в «Камилле» передают запись того скандального шоу в гостинице с участием Ольги и Норы, которое тоже снимал Федя Ширяев.
Довженко, в полной уверенности, что у него находится компромат, едет в гостиницу на встречу с вами. Вы, находясь в такой же уверенности, убираете своего бывшего подчиненного, предварительно на всякий случай организовав за ним слежку. Съемку производит все тот же Ширяев, которого вам передала Нора. Именно он и запечатлел нас с Довженко, укрывшись среди фотографов на свадьбе.
Затем вы обнаруживаете, что кассета — не та. Представляю ваше состояние.
— Вам понравилось? — оживилась Ольга. — В тот раз все было так романтично!
— Отвратительно! — скривился Морковин. — Грязь и мерзость!
— Оставим обмен мнениями до лучших времен, — прервала я их дискуссию. — Проследим ваши дальнейшие действия. Вы начинаете искать Нору и по ходу дела присматривате за мной и прослушиваете мой телефон. Заодно убираете ненужного свидетеля ваших оргий — оператора Федю.
Наконец Нора объявляется. Она звонит вдове Довженко, и вы перехватываете этот разговор. Нору убирают ваши люди, но кассеты у вас по-прежнему нет. Вы осторожничаете, боясь спугнуть ее владельца, и пока не решаетесь на прямые действия.
Но судьба преподносит вам еще один подарок — Вера Довженко звонит мне и говорит, что знает, где находится кассета. Я успела к ней раньше вас, иначе не знаю, чем бы для нее все это кончилось.
Впрочем, ее жизнь продлилась ненадолго. Вы выследили ее на вокзале, убили, и кассета теперь вроде бы у вас. Но там снова не то. Кстати, вам понравился «Расемон»? — спросила я между делом.
