— Вы что, издеваетесь? — окрысился Морковин. — Да как вы поняли, что это я, черт возьми? Можете вы ответить простым человеческим языком?
— Сопоставила факты, — наконец сдалась я. — Человек, который может прослушать мой телефон, должен иметь для этого солидную техническую базу и определенную власть. Потом этот человек явно был знакомым Довженко. И, наконец, ваши собственные слова…
— Какие еще слова?!
— Помните, во время брифинга? — Я повернулась к Витьку. — Включи, пожалуйста, свой диктофон, давайте вспомним некоторые фразы.
Лапотников включил режим воспроизведения, и в комнате раздался голос Морковина:
«Знаете, я так вам скажу: у нас тут серьезная организация, а не детский сад. Наша задача охранять население, а не в игрушки играть. А с Довженко получилась довольно неприятная история: он поддался на соблазн, как ребенок на конфетку. У нас ведь такая специфика, что на каждом шагу надо смотреть в оба, чтобы не оступиться. Честь мундира потом не отмоешь».
— Ну и что? — удивился Морковин. — В чем тут криминал?
— А никакого криминала и нет, — пояснила я. — Есть оговорочки. «Детский сад, в игрушки играть, ребенок с конфеткой». Ваше подсознание само выдает образы, которые вы загнали в подкорку.
Из «Камиллы» уезжала вереница автобусов с незадействованными вооруженными людьми. Морковин сдался чекистам без боя и предпочел не делать глупостей.
Эмма расцеловала меня на прощание, шепнув, что теперь повышение ей точно обеспечено.
Лапотников был вне себя от счастья и уехал писать репортаж. Я свела его с Эммой, и они договорились, что статью он сделает по заказу госбезопасности, которая и протолкнет ее в центральную печать.
На другой день мне позвонила Жанна и сказала, что ей передали новость: Морковин застрелился. Очевидно, ему предоставили такую возможность. Но информация в газеты все равно пойдет: наверху намечена очередная чистка в органах и комитет соревнуется с МВД, кто наскребет больше компромата друг на друга.
А я устроила себе выходной. Позвонила в видеосервис и заказала копию «Расемона», чтобы еще раз посмотреть этот фильм.
— Вы не ошибаетесь? — спросили меня в агентстве по прокату. — Именно этот фильм вы заказывали у нас два месяца назад.
— Я так часто просматривала его, что кассета затерлась, — пошутила я.
