И эта дура хватает меня за рукав и достает из своей сумочки пачку долларов.
Вся конспирация летит к чертям. Я уже ничего не могу поделать, Вера Ефимовна совершенно неуправляема. Она выхватывает у меня из-за пазухи видеокассету и спешит к своей машине, не реагируя на мои крики.
Понимая, что дело пахнет керосином, я быстро сматываюсь и проходными дворами добираюсь до колонки, где смываю с себя грим.
После этого снова бегу на привокзальную площадь. Автомобиль Веры Ефимовны по-прежнему стоит на том же месте, где мы его припарковали.
Хозяйка машины склонилась к рулю с перерезанным горлом. Дураку понятно, что никакой видеокассеты в машине нет. Еще один труп…
Что ж, нужно было слушаться осторожную Женю и не валять дурака — дело это очень опасное, подчас даже смертельно опасное…
Я села на телефон и обзвонила всех, кого смогла — Орлова, Сахарова и Висковатову.
Дозвонилась до «Камиллы» и попросила у Жанны разрешения собрать всех вместе у нее. Особо я попросила присутствовать при нашем разговоре Эмму, дав ей понять, что именно для нее у меня будет готова крайне интересная информация.
Позвонила Лапотникову в редакцию и, выловив его с третьего звонка, без комментариев объявила ему, что он может поиметь интереснейший материал, если подъедет в «Камиллу» сегодня во второй половине дня.
Снова позвонила тройке клиентов Норы и объяснила им довольно запутанный сценарий, по которому они должны будут действовать.
Точнее, действовать они будут потом, а пока должны пообещать мне, что освободят свое послеобеденное время, не будут ничего планировать на вторую половину и не удаляться от телефона. Для деловых людей — это довольно сложное условие, но, согласитесь, ситуация тоже была неординарной.
Всё, теперь можно было немного отдохнуть. Я, не глядя, протянула руку к полке, и рука ткнулась в дыру. Черт возьми, я же захватила с собой кассету, когда собиралась на вокзал, и даже не взглянула, что именно взяла. Ну-ка посмотрим!
Ага, это был «Расемон» Акиры Куросавы. Жаль, хорошая была копия.
А ведь кто-то сейчас лихорадочно перематывает кассету, пытаясь найти на пленке совсем другие кадры, не те, что стали классикой японского кинематографа.
Ну что ж, в пять часов в «Камилле» этот «кто-то» сможет посмотреть всё, что ему так хочется. Вернее, совсем не хочется.
«Стоп, Женя, — остановила я себя, — вдруг ты ошибаешься? Вдруг он не придет?»
Я еще раз обмозговала ситуацию и уверилась, что я действовала правильно.
На такую удочку этот человек не может не попасться, слишком много времени и сил он затратил на то, чтобы получить злополучную кассету.
И теперь, когда она сама идет ему в руки, он не захочет упустить такой шанс.
Значит, остается ждать.
Приехав в «Камиллу», я снова села на телефон и обзвонила свою троицу.
К счастью, клиенты покойной Норы оказались ребятами послушными и смирно сидели у своих аппаратов, ожидая, пока я с ними свяжусь.
— Позвоните мне домой, — попросила я каждого, — и постарайтесь уложиться в заданный хронометраж. Ваше присутствие обязательно!
А у меня дома их ждал автоответчик, который каждому предложил подъехать в «Камиллу» к пяти.
Все прибыли даже с опережением, что, в общем-то, тоже было мне на руку.
— Господи, ну и заведеньице! — хохотнул Витек, увидев холл с телевизором. — Прямо дом отдыха какой-то. Пансионат для сексуально озабоченных!
— Это ретродизайн, — объясняла ему Висковатова, — скоро вы будете плеваться от своих подвесных потолков и пластиковых окон. В моду снова войдут стенки и трехстворчатые шкафы.
Витек внимательно слушал, но, кажется, не верил ни одному ее слову.
Сахаров и Орлов, расположившись по разным концам холла, выглядели спокойно, но подчеркнуто отстраненно. Их вид говорил о том, что им непонятно, зачем их сюда пригласили и что тут вообще затевается.
— Вы уверены, что здесь не будет никаких провокаций? — тихим шепотом спросил меня Орлов, когда я проходила мимо него.
— Уверена, что будут, — ответила я. — Собственно, уже есть.
— Господи, во что вы меня втянули! — прошептал он. — Мне не стоило сюда ехать!
— Стоило! — заверила я его. — Обещаю незабываемое зрелище.
Сахаров же углубился в изучение какого-то кулинарного журнала, выудив его из кучи иллюстрированной макулатуры на тумбочке.
— У меня в семь совещание в мэрии, — сказал он, обращаясь ко мне так, чтобы никто не слышал. — Как вы думаете, мы закончим к этому времени?
— Конечно, — заверила я его. — И у вас будут интересные новости. Которые очень многих в мэрии смогут заинтересовать.
— Вы полагаете? — недоверчиво посмотрел на меня Сахаров.
— Уверена! — весело ответила я и направилась искать Эмму.
Эмма едва-едва успела сделать то, о чем я ее просила. Девочке пришлось изрядно потрудиться, но, кажется, все уже было готово.
Жанна Юркевич подъехала в «Камиллу» без десяти пять. Она была по-прежнему бесстрастна и бледна. Глаза ее казались потухшими и больными, лишь изумрудная корона змейки на платиновом кольце весело поблескивала в свете электрических ламп. Я пошепталась с ней и попросила всех рассаживаться поудобнее.
— Итак, господа, мы начинаем! — торжественно объявила я, когда часы пробили пять ударов. Дождавшись наступления тишины, я достала из кармана ту самую кассету и зарядила ее в видеомагнитофон.
Я неоднократно замечала, что самоуверенность губит человека.
В «Сигме» нас тоже учили самоуверенности, но самоуверенности совершенно особого рода. Одно дело — когда человек думает, что он может все, и совсем другое дело — когда он верит в то, что все может.
Нас натаскивали именно на этот, второй тип самоуверенности, который можно было бы назвать магическим. Результаты действительно были потрясающими.
Я, например, с закрытыми глазами определяла стороны света, находясь в закрытом помещении без окон. Надо было только активизировать свой внутренний потенциал и сказать себе: «Я могу».
Простые же смертные, увы, только думают, что они все могут. А поскольку их мысли всегда довольно сумбурны, то возникает эффект помех в их внутреннем передатчике, и на выходе получается полная невнятица.
То, что произошло после того, как пленка перемоталась, еще раз убедило меня в этой старой, но верной психологической теории.
А пока пленочка шуршала, перематываясь, среди зрителей начался разброд.
Первым не выдержал Орлов.
— Послушайте, а что вы сейчас нам будете показывать? — дрожащим голосом спросил он.
— Хоум-видео, — спокойно пояснила я. — Домашнюю порнуху.
— Но… — привстал строительный магнат, — это же вторжение в частную жизнь!
— Конечно, — согласилась я. — Но по-другому сегодня у нас не получится.
— Позвольте, но…
— А что вы, собственно, беспокоитесь, голубчик? — повернулась к нему Ольга Висковатова. — Вы что, кошечек или обезьянок трахаете?
