Станислав.
– Куда же вы от нас сбежали? – воскликнул Виктор, улыбаясь.
– Признаться, я очень устала и не отказалась бы от короткого перерыва на сон, – сказала я и для убедительности даже зевнула.
– Ну что ты, Женечка, время детское.
– Понимаю, но я с раннего утра на ногах. Текила меня совсем расслабила, боюсь, до ужина не доживу, свалюсь где-нибудь посреди коридора. – Я вяло улыбнулась.
– Ну, так нельзя. Сейчас мы тебя встряхнем. – Виктор схватил меня за плечи и попытался встряхнуть.
– Не надо, – довольно строго сказала я и впервые за время нашего знакомства посмотрела на Виктора строгим уничтожающим взглядом. Он не ожидал увидеть в моих глазах столько ненависти и раздражения, поэтому на время потерял контроль над ситуацией. Я это замешательство успела использовать в своих целях. – Давайте сделаем перерыв. Мы со Стасиком пойдем отдохнем часик-другой, а вечером продолжим гулять.
– Я за, – немедленно отреагировал Стас и обнял меня за плечи. – Пойдем, дорогая, ты выглядишь усталой, я провожу тебя.
– Ну вы даете! – сопротивлялся Виктор. Однако мы откровенно проигнорировали его замечание, направились к лифту.
Только Максимка решил проявить инициативу и сгладить острые углы:
– Она всю ночь не спала. Когда сюда ехали, только и мечтала выспаться как следует.
– А что у нее за работа такая, что она по ночам не спит? – Виктор решил взять в оборот моего «младшего брата».
– Максим, – позвала я парнишку, пока он не ляпнул что-нибудь лишнее. Фантазия у Максимки была развита, он мог увлечься и насочинять глупостей.
– Да так, сложная работа, по вызову. – Максим таки ляпнул напоследок лишнее и поспешил вслед за нами.
Когда мы втроем вошли в лифт, я не преминула высказать «братишке» свое недовольство:
– Кто тебя за язык тянул? Какая такая работа по вызову?
– Но я же должен был им что-то ответить.
– Ничего ты им не должен. Сослался бы на меня, сказал бы, что я не люблю, когда о моей работе рассказывают.
– Так только те, кто работает по вызову, не любят, когда об их работе рассказывают, – оправдывался Макс.
– Хорошая логика у парня, – усмехнулся Гоцульский. Он выглядел утомленным и, похоже, действительно не отказался бы поспать.
Двери лифта открылись на пятом этаже. Дежурной на рабочем месте не было. Мы прошли мимо ее столика и свернули за угол, когда позади нас открылись дверцы второго лифта. Я по инерции оглянулась и вновь увидела уже ненавистных мне Виктора и Антона.
– Мы решили поддержать вашу идею и предаться сну. – Виктор улыбался во весь рот.
– В нашем номере, что ли? – удивилась я.
– Почему в вашем? – Мой вопрос рассмешил ребят. – У нас есть свой номер, пятьсот тридцать четвертый.
– Так мы соседи?! – с наигранной радостью заметила я.
– Ну да!
Двери наших номеров находились напротив друг друга, худшего варианта даже не придумаешь. Любая попытка выйти из комнаты непременно будет замечена преследователями.
– Вы втроем, что ли, спать собираетесь? – сухо спросил Антон, кивая на Макса.
– Да вы что! – возмутился Максим.
– Конечно, нет, – ответила я. – Он возьмет кое-что и вернется в свой номер.
Когда мы оказались в номере, я прежде всего приложила палец к губам, напоминая ребятам, что в комнате жучок. И Стас, и Максим кивнули.
Я решила, что не будет ничего предосудительного, если вслух выскажу свое недовольство назойливостью Виктора и Антона. Пусть подслушивают. В конце концов, это нормальная реакция женщины, которая приехала отдохнуть к любимому, а его друзья постоянно путаются под ногами, диктуя свои условия. И нет ничего подозрительного в этом, все очень даже логично. И если коллеги Гоцульского не полные идиоты, они сами должны понимать, что становятся слишком приставучими. Прежде чем выдать пламенную речь, я достала из сумочки блокнот, ручку и быстро черкнула «защищай их», после чего начала причитать:
– Странные у тебя друзья, Стасик. Неужели они не понимают, что нам надо хоть иногда проводить время вместе? Признаться, я от них немного устала.
Я продемонстрировала Гоцульскому записку, он быстро прочел ее и кивнул.
– Да нет, Жень, они нормальные ребята. Зря ты так.
– Ну не знаю. Может, высплюсь, подобрею. – Я подошла к кровати и намеренно громко ее расстелила, швыряя подушки на кресла, шелестя покрывалом, прыгая на матрасе, который, как назло, совсем не скрипел. Стас молча наблюдал за моими действиями, Макс растерянно поглядывал по сторонам, силясь понять, что ему делать дальше.
– Макс, а ты бери, что тебе надо, и иди к себе, – сказала я.
Максимка развел руками и принялся очень выразительно двигать губами.
– А что мне надо брать? – прочитала я по его губам.
– Минуточку, – я снова подошла к сумке и достала один из своих мобильных телефонов. Я всегда носила с собой несколько аппаратов. Один был рабочим, для связи с тетей Милой и друзьями, другой секретный. Номер этого секретного телефона никто не знал, я постоянно меняла в нем сим-карты и пользовалась в случаях крайней необходимости. В машине, в бардачке, валялась еще одна мобильная трубка, но это так, стратегический запас, ею я вообще редко пользуюсь, хотя всегда с завидной регулярностью заряжаю аккумулятор.
Прежде чем вручить Максу один из мобильников, я набрала на нем номер второго своего телефона и внесла в раздел быстрого набора. Потом потянула парнишку за рукав, направляясь в ванную.
– Стасик, включи телевизор, пожалуйста, – сказала я вслух, когда наша молчаливая пауза слишком затянулась. – Макс, ну ты нашел, что хотел? – эти слова предназначались исключительно для Вити с Антоном.
Я затащила Макса в ванную и прикрыла за собой дверь. В комнате громыхнул телевизор, звук Гоцульский установил такой повышенный, что даже через запертую дверь ванной он казался оглушающим.
– В этом телефоне забит мой номер, в случае малейшей опасности дави на зеленую кнопку, я сразу прибегу к тебе, понял? – зашептала я.
– Понял.
– И учти, никакой самодеятельности. Сиди в номере и носа не показывай, пока я не приду за тобой. Понял?
– Да понял, понял, – мои наставления начали раздражать Максима. Он считал себя взрослым парнем, не нуждающимся в нравоучениях.
Мы вышли из ванной.
– Стас, убавь звук, оглохнуть можно! – крикнула я Гоцульскому.
В ответ он ткнул пальцем в место, где был установлен жучок, и с улыбкой закивал, как будто говорил: «Наоборот, пусть орет. Им же хуже будет».
– Убавь, говорю, – с раздражением сказала я, поморщив лоб.
Гоцульский послушно надавил на кнопку регулятора звука, убавляя звук.
– Иди, Макс. – Я открыла входную дверь, выпуская Максимку в коридор. Дверь наших соседей тоже немедленно открылась.
– Это у вас так телик орет? – спросил Виктор, выглядывая из своего номера.
