казался.
– Это не важно, важно, что я могу помочь. – Дальнейшую часть разговора Колывановой необязательно было слышать, поэтому я встала из-за столика и пошла к реке.
– Ты куда? – удивленно прошептала Зинка и попыталась пойти вслед за мной.
Я махнула рукой, чтобы она оставалась на месте.
– Вы догадываетесь, где может быть ваша жена?
– Послушайте, девушка, я не собираюсь разговаривать с вами на эту тему. – Не знаю, что там у него произошло, но он снова стал агрессивным. Из трубки доносились какие-то звуки, мне показалось, что Альберт, разговаривая со мной, нажимает кнопки другого телефона либо стучит по клавишам компьютера. – Не знаю, кто вы такая, но я сам решу свою проблему. Всего хорошего, – и он отключился.
Я еще раз набрала номер его телефона, но в ответ услышала только металлический голос: «Абонент отключен или временно недоступен».
– Что он сказал? – Зина подкралась ко мне сзади.
– Предложил три тысячи долларов, чтобы я нашла тебя, – соврала я.
– Ух ты, я же говорила, что он будет меня искать! – Она засияла от счастья. – Потратит уйму денег, чтобы найти свою любимую женушку. Это так здорово! – Она потерла ладошки и игриво подмигнула мне.
– Ты говорила, он немного резкий?
– Да, есть такое дело. – Она развела руками.
– Ты недооценила его: он не немного, он очень резкий.
– Просто он нервничает из-за меня. – Улыбка не сходила с ее лица. – А вообще он хороший, самый лучший на свете!
– Так, может, вернешься к нему?
– Рано еще. Кстати, что ты ему ответила?
– Насчет трех тысяч долларов?
– Да.
– Сказала, что подумаю.
– Соглашайся. – Она снова подмигнула мне.
– Что? – Я искренне удивилась.
– Соглашайся, это хорошие деньги. Просто будешь долго меня искать, а потом, когда придет время, найдешь. А что? – Она поймала мой удивленный взгляд. – Это отличная идея, тебе так не кажется?
– Ты сумасшедшая, Колыванова. – Я вернулась за столик кафе.
– Я Александрова, – обреченно ответила Зинка.
После ужина Зинаида убежала кокетничать с часовщиком, а я удобно устроилась на балконе нашего номера. Налила себе бокал мартини со льдом, на стол бросила пачку сигарет и мобильный телефон. Последние два дня были похожи на сумасшедший дом. Я окончательно запуталась в семейной жизни Колывановой. По-хорошему, бросить бы ее здесь одну и вернуться в Тарасов, но вчерашняя стрельба не позволяла мне выйти из игры. Хотя мысль о том, что пять выстрелов из пистолета Макарова предназначались вовсе не Зинке, тоже не выходила из головы и крепла с каждым часом.
Исключив из списка Потапова, я задумалась о своем последнем клиенте, Фадееве. Не так давно я помогала ему избавиться от навязчивых кредиторов. Эта история разрешилась вполне благополучно, причем для обеих сторон, и для Фадеева, и для его преследователей. Но прежде чем исключить это дело из разряда подозрительных, я решила лично переговорить с Тихоном Петровичем. Я взяла телефон и набрала его номер.
– Тихон Петрович, добрый вечер, это Охотникова.
– Здравствуйте, Евгения Максимовна, как приятно снова слышать ваш голос.
– Хотела узнать, как ваши дела?
– Все отлично, я снова в деле.
– Бывшие кредиторы вас больше не беспокоили?
– Что вы, – он по-доброму рассмеялся, – я даже больше скажу, теперь мы партнеры.
– Да что вы? – искусственно удивилась я. В наше время такой поворот уже не новость: как часто бывшие враги становятся друзьями или партнерами. Бизнес – это отдельный мир.
– Точно, и вы знаете, дела у нас идут неплохо.
– Рада слышать это. – Я уже приготовилась попрощаться.
– А у вас проблемы, нужны деньги, люди?
– Нет, нет, мне ничего не надо. До свидания, Тихон Петрович.
– Но знайте, я ваш должник. Если что-нибудь понадобится, немедленно звоните.
– Спасибо, всего хорошего. – Я отключилась.
Мои подозрения оправдались: мое последнее дело не связано со вчерашним нападением на меня и Колыванову. Можно, конечно, последовательно проверять все свои задания, но я решила выяснить еще кое-что до того, как займусь поисками своих недоброжелателей.
Зинка вернулась с прогулки довольная и немного пьяная.
– Твой муж бывал в Тарасове? – спросила я у нее.
– Нет, никогда.
– И тебе не хотелось привезти его в город своей юности?
– Да нет, – она удивилась такому вопросу, – он и сам не рвался на смотрины города моего детства. А что? – Зинка запуталась в рукавах своей обтягивающей блузки. – Блин, да отцепись ты, – ругалась она со своей одеждой.
– Нет, ничего, просто так спросила.
Зинка кивнула и поплелась в ванную.
– Ах ты дрянь, чтоб ты треснул, – продолжала она воевать с рукавом.
Послышался звук рвущейся ткани.
– Так тебе и надо, – облегченно сказала Колыванова, и кусок рваной блузки вылетел из ванной комнаты.
Через минуту я уже смеялась, слушая надрывное пение подвыпившей Колывановой под струями прохладного душа. Я включила телевизор и сделала звук погромче. Но тут мой мобильный телефон запрыгал на тумбочке у кровати. Я взглянула на часы: начало двенадцатого, вполне приемлемое время для поздних звонков.
– Евгения Охотникова, – ответила я звонившему, чей номер на определителе был не знаком мне.
– Доброй ночи, Евгения Максимовна, – радостно приветствовал меня мужчина, – не узнали? Это Масленников.
– Здрасте, узнала, – с досадой ответила я своему собеседнику.
Депутат Масленников, пройдоха и выскочка, неприятный человек во всех отношениях, давно занял в моей жизни весьма скользкое положение: то друг, то враг, но чаще – просто любопытный наблюдатель. С ним меня связывали исключительно рабочие проблемы, в основном завязанные с моими клиентами, и я с радостью закруглила бы эти отношения, но депутат, похоже, никак не хотел расставаться со мной и частенько напоминал мне о своем существовании. Особенно когда моими клиентами являлись интересующие его люди.
– Не слышу радости в голосе, – язвил Масленников. – Неужели не хотите поблагодарить меня за хорошие рекомендации?
– Ты о чем?
– Как о чем, разве тебе не звонил от меня человечек? – Судя по голосу, он был удивлен моему вопросу.
– Мне от тебя никто не звонил.
– Горохов Леонид Юрьевич, владелец сети заправочных станций.
– Впервые слышу.
– Женя, ты не обманываешь меня, – он усмехнулся, – не хочешь делиться комиссионными?
– Масленников, – я не церемонилась с ним и частенько называла только по фамилии, – я не понимаю, о чем ты говоришь? Мне никто не звонил от твоего имени.
