Не стану, я давно для себя решила, что слабой быть нельзя, что нельзя плакать и пытаться переложить заботы на плечи других. Потому что здесь каждый сам за себя, и глупо надеяться, что кто-то подставит плечо.
— И уколы от столбняка, обязательно.
Ольга подбросила меня до дома, и хотя я вяло протестовала, что смогу добраться до квартиры сама, она довела меня прямо до дверей:
— Спи, жуй шоколад и не впутывайся в сомнительные истории, — наставительно сказала подруга напоследок.
Я осталась наедине со своей пустой квартирой, болью и страхом. Легко сказать 'спи'. Я не хочу, не хочу туда возвращаться! А что если в следующий раз меня убьют? Да даже просто покалечат? На этот раз мне повезло, и моя глупость не стала фатальной, но дальше-то что?
От обезболивающих и усталости спать хотелось невероятно, но я не решалась. Морщась от боли, сгребла с кровати постельное белье и запихнула в стиральную машинку. Повздыхала, но все же героически начала застилать кровать, хотя это и было ой как непросто. Потом бралась за какие-то домашние дела, пытаясь отвлечься, пока совсем обессиленная угрюмо не села на кухне перед кружкой чая.
В конце концов, все, что я сейчас делаю, неимоверно глупо. Напрасные терзания, которые ничем не помогут, а только еще больше меня вымотают. Разве мне не стало понятно, что не от меня теперь зависит, буду ли я спать спокойно, или же меня утащит в тот странный мир? Так зачем же тогда я сижу здесь и стараюсь бодрствовать, хотя у самой глаза уже давно слипаются? Не помогут тут кофе и энергетики, потому что с их помощью я смогу только отсрочить тот момент, когда уже не в силах буду сопротивляться попыткам организма отдохнуть.
Все, спать! Только надо будет завести будильник, чтобы он прозвонил часов через шесть. Эта предосторожность вполне сможет спасти мою драгоценную, но местами уже изрядно продырявленную шкуру.
VIII
Мне было так тепло и хорошо, словно кто-то закутал меня в пуховое одеяло и убаюкивал у себя на руках. Хотелось раствориться, растаять и просто перестать существовать, потому что такого покоя я еще никогда не ощущала. Но внезапно все кончилось:
— Черт, больно же, — я дернулась от резкой боли в плече, но чьи-то руки меня удержали.
Я обвела взглядом окружающий мир: рассвет пробивается за стволами деревьев, вокруг меня столпились люди.
— О, очнулась! — радостно улыбнулась мне Милана.
— Больно нежная девица, — проворчал Дед Тиграш, в руках у него были тканевые полосы и какая-то мазь. — Рана-то и не рана, а так царапина.
— Если бы я не знала, что такого не может быть, то сказала бы, что рана заживает прямо на глазах: полчаса назад она была больше, — воительница недоверчиво посмотрела на меня.
— Действительно, чушь какая-то, — хриплым голосом сказала я и попыталась приподняться, чтобы сесть поудобней. Только тут я поняла, что одним боком опираюсь на ствол дерева, а другим на что-то теплое и гораздо более мягкое.
— Ты можешь хотя бы секунду не вертеться, пока тебе не перевяжут рану? — голос сэра Алекса.
— Я могу сидеть самостоятельно!
— Пять минут назад не могла. Закончим перевязку и сиди, как хочешь.
Я смирилась, тем более, что мне было настолько тепло и уютно, что, по совести говоря, настаивать на своем и дальше не хотелось даже из вредности.
Дед Тиграш занялся моим плечом, а я, чтобы отвлечься от болезненных ощущений, стала интересоваться текущим положением дел:
— Что произошло, после того как я отключилась? Что с Владом?
Милана отвела глаза:
— Влада мы освободить так и не смогли, сами еле отбились. Похитители ушли в горы.
— Единственная хорошая новость, что их осталось не так много, — черный рыцарь заговорил едва ли не мне в ухо. — Но, даже учитывая, что им приходится возиться с заложником, мы уже не успеем догнать их до перевалов.
— А мы будем их догонять? — осторожно спросила я. — Ведь ты говорил, что дальше начинаются их территории.
— Будем. Правда, я отправил Дэниля обратно в замок, за вооруженным отрядом. Вполне возможно, что наших сил не хватит на территории противника. Так что, скорее всего, мы будем следить, а не нападать.
— И когда мы отправляемся?
Я почувствовала, как Алекс вздохнул.
— Как только перевяжем тебя и похороним Йозефа.
— Да, Йозеф… — я запоздало вспомнила о пареньке, но то ли я уже была настолько черствой, то ли просто не успела его узнать, но его смерть не вызывала во мне никаких эмоций, за исключением разве что воспоминания о пережитом ужасе, когда я увидела его мертвое тело, — его убили сразу же, ничего нельзя было сделать.
— Не оправдывайся, — мягко сказала Милана, — Это чудо, что ты уцелела.
— Я и не оправдываюсь, — насупилась я.
Чудо? Да, только чудо. Я полезла здоровой рукой за ворот рубашки.
— Я же сказал тебе, не вертись, — раздраженный сэр Алекс попытался перехватить мою руку, но я уже успела вытащить на свет свой талисман. — Что это?
Звезда почернела, словно обуглилась. Лучи покорежились, а цепочка и вовсе дышала на ладан, как только еще не порвалась. Кажется, теперь эта вещь бесполезна. Я попыталась стянуть с шеи украшение, но запуталась. Алекс помог мне снять цепочку и недоуменно стал рассматривать звезду на ладони.
— Выбрось, — сказала ему я.
Он послушно швырнул талисман в ближайшие кусты.
— Да что это было-то такое? Как Вас, леди Иулия, угораздило таскать на шее подобную гадость? — полуизумленно-полушутливо спросил он.
— Эта гадость именно то чудо, которое сегодня спасло мне жизнь.
— И где же ты ее взяла?
— Влад подарил, — тут же соврала я. Черный рыцарь недоверчиво хмыкнул, но вслух сомневаться не стал.
— А я уж думала ты и в самом деле волшебница как Влад, — разочарованно протянула Милана, — о тебе в замке ходили такие слухи.
Ну да, конечно, ходили, очевидно, что я сама же их и пустила.
Дед Тиграш завязал какой-то фигурный узел на моей руке и заявил, что перевязка окончена. Я тут же попыталась встать на ноги и сумела сделать это с первой попытки, необычайно гордая собой. Голова немного кружилась, но на такие мелочи можно было и не обращать внимания. А в целом как новенькая.
Ульрик и Вальтер вырыли могилу прямо на опушке леса, несколько в стороне от дороги. Я не пошла со всеми хоронить Йозефа, встала на отдалении. Мне почему-то казалось, что я буду там лишняя. Они всего его знали, а я нет, и поэтому мне не хотелось мешать…И еще, наверно, не хотелось видеть.
Над холмиком могилы водрузили не крест, а некое подобие миниатюрных ворот из перевязанных веток, напоминавшее вход в буддийские храмы в нашем мире. Во что они здесь верят, я так и не удосужилась спросить.
В дорогу собирались молча, и я едва ли не кожей чувствовала их подавленное состояние. При беглом
