Вовка не участвовал в споре. Честно говоря, ему тоже казалось, что ниточка, ведущая к отгадке, одна, и она только что оборвалась. Признаваться в этом не хотелось. Сдаваться тоже. Но ничего другого не оставалось. Хотя…
— Мы совсем забыли о библиотеке! — воскликнул он. — В библиотеке нужно найти книги по названию и установить фамилию автора. И общество книголюбов тут совсем ни при чем!
Настроение улучшилось у всех троих. Библиотека — еще одна ниточка, и скорее всего она окажется покрепче, чем ниточка с владельцем книги.
— Значит, завтра в десять идем в библиотеку? — спросил Виталик. — Начнем с районной?
— Попробуем.
Артем очень сомневался, что по двум названиям им удастся разыскать автора, но возражать не стал. Если уж взялись распутывать это дело, то нужно попробовать все способы.
Вернувшись домой, Артем сел за компьютер. Он хотел разобраться в новой игре.
На экране монитора появилась карта не открытых земель, по нарисованным волнам заскользили корабли. Артем поднимал паруса и выбирал направления, щелкая клавишами, но игра не клеилась. Он делал ошибку за ошибкой.
Паруса, вспенившееся море и корабли напоминали ему синенький фрегат с экслибриса, и он снова и снова возвращался мыслями к непонятной записи.
От многократного повторения она казалась все таинственней и таинственней. Непонятно было, зачем человеку понадобилось делать запись на странице книги, а не в дневнике?
Корабль на мониторе уж несколько минут крутился вокруг своей оси и ни на милю не приближался к берегу. Артему никак не удавалось справиться с его управлением.
Он попробовал поднять паруса на всех мачтах и взять курс на юго-восток. Корабль проплыл несколько миль и попал в полосу шторма. Мачты рушились одна за другой, команды Артема не помогали. Судно дало течь.
Артем вздохнул и вышел из игры. Наверное, придется обратиться к папе. Может, он поймет, как управлять кораблем?
Но папа был еще на работе.
— Мам, папа не звонил?
— Звонил. Он сегодня задержится. Какое-то совещание у начальства. А что?
— Ничего. В игре разобраться не могу.
Ну, вот! Папа вернется поздно. Он устанет и не захочет вникать в компьютерную игру.
— Мам! Ты говорила про знакомого, который коллекционировал экслибрисы. Где он теперь?
— Что значит — где? — удивилась мама. — В Москве.
— А… Ты не можешь меня с ним познакомить?
— А это зачем?
— Я хотел показать ему экслибрис Степанова. Возможно, у него нет такого в коллекции.
— Скажи лучше, что ты хочешь узнать, кто такой этот Степанов, — улыбнулась мама. — Не напускай таинственности и не учись врать.
— Я не вру. Экслибрис красивый. Может, я сам коллекционером стану.
— Ну-ну… Ты уже однажды коллекционировал марки. На сколько у тебя хватило терпения? На пару месяцев? Коллекционера из тебя не выйдет. И вообще… Бросать начатые дела — очень плохая черта. У тебя нет и капли упрямства.
— Тебе так кажется, — возразил Артем.
— Вот твой Вовка очень упрямый.
— И ты думаешь, что это хорошо?
— Во всяком случае, он не бросает того, что начал.
Артем обиженно замолчал. Разве он виноват, что марки ему надоели?
Мама заметила его обиду и сказала:
— Ну так что? Звонить моему знакомому?
Артем пожал плечами, но тут же кивнул:
— Конечно, звони.
Мама долго говорила со своим старым знакомым по телефону. Рассказывала о жизни, о семье, задавала кучу вопросов и никак не могла добраться до главного. В конце концов Артем не выдержал и ушел в свою комнату.
Он в нетерпении перелистывал старинную книгу, рассматривал экслибрис, читал титульный лист. И вдруг растерянно остановился. На титульном листе, внизу, он прочитал следующее: «Типография Д. Г. Степанова».
Не может быть! Кто этот Степанов? Родственник? Однофамилец тому Степанову на экслибрисе?
Он не сразу понял, что совпали инициалы: Д. Г. Одинаковые на титульном листе книги и на экслибрисе. Вот это да!
Степанов-старший был издателем вот этой самой книги? Так, может, он и писателем был? Может, это его запись на последней странице?
Артем выскочил на кухню:
— Мам, ты договорилась?
— Да. Владислав Геннадьевич ждет вас завтра в одиннадцать.
Данила Григорьевич любовно провел рукой по корешкам книг. Этот книжный шкаф был его гордостью — здесь стояли книги, отпечатанные в собственной типографии.
А какого труда все это стоило!
Данила Григорьевич вспомнил, как тринадцатилетним парнишкой впервые отправился на заработки: дядя взял его с собой на Нижегородскую ярмарку. Все тогда в диковинку было мальчишке: и прилавки, заваленные самым разным товаром, и степенные купцы с окладистыми бородами, и крепкие рукопожатия, скреплявшие сделки.
— Данилка! Чего рот разинул? Подай-ка господину тот отрез материи!
Дядя был суров и строг. Времени для развлечений у Данилки не оставалось, а ему так хотелось поглазеть на Петрушку, на балаганное представление, на шарманщика!
Зато Данила понял сразу: купеческое дело нелегкое. Хочешь преуспеть — работай. От зари до зари. Раньше вставай, позже ложись. Зато и оплата царская — двадцать пять рублей в месяц. Так даже отец, волостной писарь, не получал.
Ух и горд был Данилка, когда высыпал на стол перед матерью свои рубли! Семья тогда бедствовала, и деньги его были как нельзя впору.
В то лето и решил Данилка купцом стать. Только, ломал он голову, как бы купеческое дело с еще одним любимым занятием совместить? Уж очень любил Данилка читать.
Читал он все подряд. Все, чем торговали в их городке странствующие продавцы-разносчики.
Следующим летом дядя снова взял Данилку на ярмарку. Теперь уж Данилка считался человеком бывалым и ловко справлялся с огромными тюками разноцветной материи.
В лавке и приметил его один московский купец. Понравился купцу расторопный мальчонка. Ему в лавке как раз такой посыльный нужен.
— Эй, малец! В Москву поедешь? Жалованье тебе определю, место. Не обижу.
Данилка посоветовался с дядей и принял приглашение купца. Еще бы! Москва, преуспевающая купеческая лавка — это ли не мечта, это ли не удача?
Матушка собрала Данилку в дорогу, поплакала, как водится, перекрестила:
— С богом, Данилушка! Хозяина слушай, не озорничай.
Так и началась у Данилки московская жизнь. Однако купец, к которому нанялся Данилка, очень скоро разорился, и мальчику пришлось подыскивать себе другое место.
И снова ему повезло. Место он нашел в частной типографии, у добродушного старого купца.
А в типографии было столько интересного! Данилке все хотелось научиться делать самому. И
