Посмотрим: чего хотел заяц, в чем мотивы его поведения? С точки зрения Героя и Жертвы, то есть наших основных культурально принятых архетипов, его логику и мотивы понять трудно. Никакой выгоды! Все, что получает Заяц, похоже, – это действие, зрелище. Но если предположить, что он даже не наблюдал за дракой слона и бегемота, то есть даже этот мотив очень шаток, то можно представить себе, что Заяц – просто враг существующего порядка, и спокойное «законное» течение мира для него просто невыносимо, и он стремится под него подкопаться и расшатать. И вот тут, мне кажется, действительно много правды. Трикстер – бескорыстный воин. Полно сказок, в которых такой Заяц или подобный персонаж действительно получает по голове за свои проделки, по полной, до гибели – но в следующей сказке он спокойно и самозабвенно занимается тем же самым.
Суслик. Он всегда вредит?
Ворон. Нет. Есть сказки, в которых он делает полезные вещи – например, якутские сказки про то, как Ворон приносит людям огонь с неба. Но, в отличие от Прометея (который 100% Герой), он делает это не из жалости к людям, а по приколу. Он ворует небесный огонь, а потом тот оказывается слишком горячим, и он роняет его к людям. Я вам больше скажу – во многих эпосах самые полезные вещи делает именно Трикстер. Например, все основные овощи, которые мы едим, которые, как не все знают, в основном украдены у американских индейцев, были, согласно эпосу некоторых племен, сделаны Трикстером из его огромного пениса, после того, как этот пенис разгрыз на кусочки барсук. Лично мне это кажется очень правдоподобным.
Койот (страшно заинтересованно) Почему?
Ворон. Я вам сейчас этого не буду объяснять, все-таки первый класс Школы, не та тема. Я бы вообще не подымал такую щекотливую тему, если бы плутовской жанр не был так у нас распространен. Такое простое бытовое трикстерство встречается сплошь и рядом, и очень хорошо представлено в сказках. Кстати, заметьте: у этих сказок часто другая структура. У них, например, нет счастливого конца. Но и грустного конца там тоже часто нет. Вообще чаще всего там нет ни конца, ни морали. Можно сказать, что в этих сказках конец – там, где смеются, а не там, где ситуация разрешается. Как в анекдоте. Потому что для Трикстера и для его мира проблемы – штука надуманная, причем в основном по приколу. Вот на это и Герои, и Жертвы обижаются обычно особенно сильно. У них ведь вокруг этих серьезнейших проблем все закручено. А раз нет проблем – нет и катарсиса их решений. Ну ладно. Заяц, ты придумал уже сказку?
Заяц. А я так понял, что мою сказку Вы уже рассказали. «Однажды Заяц пришел к слону…» и так далее, отличный пример трикстеровской сказки.
Ворон. Вот это как раз отличный пример трикстеровского поворота, такое легкое плутовство. Нет, Заяц, это чужая сказка. А нам нужна твоя, даже если она и не будет прекрасным примером какой-то теории.
Заяц. Ну, моя сказка примерно такая, хотя как-то я ее не продумал и не закончил.
Жил да был Малиновый Пирог. Такой сладкий и пахучий. И вот отправился он как-то в путь, шел да шел, и пришел к молочной реке с кисельными берегами. Вот он разделся и стал эту речку переплывать, да вдруг видит – на другом берегу сидят Три Толстяка и щелкают зубами. Он испугался, что его могут съесть, нырнул, проплыл вниз по реке, выплыл в другом месте, а когда выбрался на берег, то решил в кого-то другого превратиться. И стал он ковер-самолет.
Койот. А мы ничего не будем инсценировать? Я бы отлично сыграл ту роль, где щелкают зубами.
Суслик. Просто сцена из «Чапаева» – где он плывет через речку, а щелкают зубами белогвардейцы. Так: тра-та-та-та!!!
Ворон. Инсценировать будем, но не сейчас. Тут ведь вроде всё так просто. Такой вкусный-вкусный- превкусный герой… Ну, товарищ Заяц, что может означать такая повышенная вкусность героя?
Заяц. Не знаю. Он вкусный и потому жизнь его полна опасностей.
Ворон. Скажем так: он вкусный и потому желанный.
Заяц. «Желанный» звучит как-то еще хуже. «Вкусный» – это в худшем случае поймают и съедят.
Ворон. Ну-ну, договаривай. А если «желанный»?
Суслик. Поймают и трахнут.
Белочка. Не понимаю, почему это хуже. Знаете анекдот? Идет Красная Шапочка по лесу, встречает волка. Волк спрашивает: «А ты не боишься одна по лесу гулять?» А она отвечает: «А чего мне бояться? Денег у меня нет, а ебаться я люблю!»
Крокодил. Ну да, он еще разделся перед тем, как туда поплыть! Хотя нельзя сказать, что это самое обычное дело для пирога.
Ворон. Вау, какая буря интереса! Смотри, Заяц, похоже, твоя сказка вправду вкусная. Всякий туда норовит залезть!
Заяц. Так и я о том же.
Ворон. Ну, попробуй перевести этот сюжет на более обычный язык. О чем сказка?
Белочка. О том, что могут трахнуть!
Суслик. И даже скорее всего так и будет.
Ворон. Так, давайте успокоимся и дадим Зайцу самому понять свою сказку.
Заяц. А че там понимать? Примитивная сказка: шел-пошел, превратился…
Ворон. Ой, нет! И даже если структура и правда примитивная, что-то же влечет к этой сказке волну всеобщего интереса. Смотри, Заяц, мы сейчас как будто разыгрываем эту сказку, только не прямой инсценировкой, а как бы сценой с тем же сюжетом. Вот твоя сказочка – это что-то такое очень вкусное, что всем интересно – похоже, кроме тебя. Что логично – пирог ведь сам себя не может съесть.
Заяц. Ну, не знаю.
Суслик. Похоже, похоже!
Ворон. Кстати, это обязательный уровень анализа – обращать внимание на саму ситуацию анализа. Всенепременно! В львиной доле случаев при анализе сказки разыгрывается тот же сюжет, что в ней самой. Ну, потом мы к этому вернемся. Заяц! Ну, поработай со сказкой. На каком-нибудь из разобранных уровней.
Заяц. Что-то я не знаю, чем вас порадовать.
Ворон. Да ты себя порадуй.
Заяц. Что-то у меня такое ощущение, что я таки стал ковром-самолетом. И теперь все на меня сели, ноги свесили и говорят: вези нас! Я еще вначале, когда сказку сочинял, думал, что Пирог станет скатертью-самобранкой. А потом подумал: ну вот, все на мне опять будут жрать!…
Общий хохот.
Ворон. Ну вот, такой сюжет, уже почти совсем понятный. Герой очень вкусный – то есть он многим желанен. Можно еще иначе сказать: он соблазнителен. Это очень определенный сюжет, который начинается с соблазнения.
Заяц. Это где трахнут?
Ворон. Или где ты убежишь. Соблазнишь и не дашь. Как, дети, называется такой сюжет?
Койот. «Динамо» называется такой сюжет.
Ворон. Вот-вот. Такое миропостроение у героя сказки: он очень вкусный – ты это прямо многократно подчеркнул; а вокруг него полно тех, кто за этим вкусом охотится. Получается, полно врагов. И ты с ними играешь в кошки-мышки: они хотят тебя взять, ты им хочешь не дать.
Койот. Очень заячий сюжет.
Ворон. Странно, если бы было не так. Но почему только заячий: я видел множество женщин, которые годами живут в этом сюжете. Да и мужчин, конечно же. И, похоже, тебе такой сюжет не очень нравится, для пользования изнутри. И ты пытаешься вроде бы из него выйти – в сказке, когда превращаешься в ковер-самолет. Но только прыжок, мне кажется, идет недалеко: ведь и ковер-самолет, как и скатерть- самобранка, в которую ты вначале хотел превратиться, – это все волшебные помощники, опять же многим желанные, за которыми идет охота. Понимаешь, Заяц?
Суслик. Это карма.
Ворон. Это очень близко к жанру жертвы, под которую ты все время пытаешься косить – ах я бедный, все меня оседлали и хотят съесть. Но поскольку никто никого не ест, и ты прекрасно каждый раз смываешься, то и жанр больше похож на плута, который под жертву подделывается. Что является одним из любимых занятий трикстера. Я думаю, среди жертв таких полно. Просто Заяц – легкий игрок, а есть гораздо
