достаточную вместительность давало съеденному, то сзади подпирает его хребтовая кость. Ее же сложил Творец из многих костей, чтобы и удобно сгибалась, когда человек хочет нагнуться, и при сгибе не могла ломаться. Питает ее хребтовый мозжечок, имеющий источником головной мозг.
Что же должно сказать о руках, пользу которых провозглашают разнородные искусства? Но о них сделаем упоминание в следующем за сим слове. Посему для него соблюдем и повествование о пользе рук.
Итак, взойди до выи и рассмотри ее устройство. Приведи себе на память столбы, снизу вверх просверленные, в которых много продольных скважин и в средине — самая большая, чрез которую водопроводы поднимают вверх большое количество воды и, распределяя оную, заставляют течь вниз, в другие скважины; и одну часть воды препровождают в южную часть города, другую — в восточную, третью — в западную, и четвертую — в северную. Такую же пользу и выя доставляет человеческому телу. Ибо, как говорил уже я, искусство подражает природе и в своих изобретениях уподобляется ее произведениям. Поэтому шея имеет у себя уста желудка и чреву препровождает пищу и питие; имеет также дыхательное горло, простирающееся от легких до гортани; имеет и кровеносные жилы, и жилы бьющиеся, чрез которые мозг принимает в себя кровь и воздух; питаясь же и возрастая сам, посредством соединенных с ним костей, препровождает хребтовый мозжечок в хребтовую кость, от которой питается весь костяной состав, а также идут нервы самые крепкие, толстые и тонкие, плоские и круглые, служащие к тому, что ими связываются суставы и мышцы получают движущую силу.
Поелику же приходим к самой голове, то смотри, как она, подобно некоей крепости, стоит на виду в граде тела и. как некое богатство и сокровище, за самою крепкою оградою хранит головной мозг, потому что череп, подобно ограде и шлему (у греков подобоименны и череп, и шлем, как устрояемый по подобию черепа), окружая головной мозг, предотвращает, по возможности, угрожающий ему совне вред. Но чтобы мозг, будучи крайне нежен и весьма мягок, при ударении не терпел какого–либо повреждения от костей, которые жестки и упорны, Творец обложил его двумя покровами, которые у врачей называются мозговыми оболочками. И тончайшую, называемую темноцветною, срастил с мозгом, и сделал, что она, весьма близко прилегая к мозгу, может его. сдерживать, но, по чрезвычайной тонкости, не имеет силы поражать, а другую соделал плотною и твердою, и она занимает средину между мозгом и черепом, чтобы не причинять боли мозгу, имея сущность более жесткую, и не терпеть боли от костей, будучи их нежнее. Посему головной мозг, как сказал я, подобно некоему богатству, сохраняется в голове, как в крепости.
Поелику же начальнику стражи — уму — нужны были соглядатаи, которые бы предусматривали и враждебные, и дружественные, движения, то Творец дал и их, и не одному поручил сие наблюдение, но поставил двух стражей и узаконил наблюдать и высматривать одному, что делается на правой стороне, а другому — что на левой. А как и они имели нужду в стражах, в зубчатых стенах, в оградах и частоколе, то и о сем не понерадел Творец сего града, но глазам, которым вверил чувство зрения, наподобие каких–то зубчатых стен и оград, дал в защиту брови, укрываясь под которыми, могут безопасно осматривать и то, что вдали. К сим же зубчатым стенам, подобно некоей крыше, защищающей от падающих сверху дождей, присоединил несколько тонких волос, которые, склонившись к внешней стороне глаза, принимают на себя текущий с чела пот, передают его друг другу, сливают в капли на висках и избавляют глаза от вредных действий пота. Но поелику стражи имели нужду в полном вооружении, то Творец облек их покровами — веками — и вместо копий и стрел присовокупил ресницы, которые не наклонены подобно бровям (чтобы из защитников не сделаться злоумышленниками) и не по прямой черте простираются вперед (чтобы при смежении век не происходило между ними трения), но наклонены немного наружу, чтобы предотвращать вред от самых мелких тел. Ибо при сильном дуновении ветра приходит в движение не мелкая только, но и крупная пыль, а также соломинки и иное сему подобное. Нападают комары и другие подобные мелкие животные и, увидев ресницы, похожие на частокол, предаются бегству. Так общий всех Зиждитель вооружил и колосья пшеницы; ибо, влагалища зерен обложив остнами, не дозволяет питающимся семенами птицам делать большой слишком вред плоду, но как бы остриями какими приводит в страх и обращает в бегство.
Но может быть, страдая недугом неблагодарности, скажешь: «Что же дано мне преимущественно пред пшеничным колосом?». Тебе же, безумный, на пользу сотворен и колос. Почему же остаешься неблагодарным, когда Бог ради тебя и принадлежащее тебе вооружил твоим же оружием? Ты, неблагодарнейший, сеешь пшеничные семена, а Он орошает, согревает, питает, оберегает, хранит их и предлагает тебе уже созревшими. Ты же, сжав, свезя на гумно, искусно отделив от соломы, очистив от мякины, смолов на жернове, отделив отруби, замесив руками, передав на очаг или в печь, наслаждаешься хлебами и не знаешь Подателя!
Но возвратимся к глазу. Обрати на него внимание, рассмотри, сколько у него оболочек, рассмотри внешнее его благообразие, рассмотри тонкость зрачка, окружающую радугу, которую называем венцом, роговидный кружок, ягодичную плеву, лежащий под нею и проглядывающий сквозь средину ее кристалловидный шар, разлитую вокруг него стекловидную жидкость, сетчатую плеву, железистую основу, на которой держится весь глаз, эту, посредством самого малого сосуда, из головного мозга сообщаемую пищу, и это из глазных кутков истечение излишеств.
Посмотри, сколько цветов один за другим принимает на себя кровь. Сперва была она пищею, измельченная зубами, передана чреву. Чрево придало ей собственный свой цвет и сделало белою; а это, приняв в себя, печень превратила еще в собственный ее цвет. Так, сделавшись настоящею кровью и поступая в головной мозг, снова делается белою, сгущается в кости, слагается в жилы, хотя толстые, но гибкие.
Но усиливаясь исследовать промыслительность Творца, обнаруживающуюся в человеческом теле, поступаю я, может быть, подобно тем, которые предприемлют перечесть песок. Поэтому один, сам с собою займись обозрением по порядку всех чувств: вкуса, обоняния, слуха как одно из них различает запахи, и приятное допускает до себя, а от зловонного отвращается (почему этому чувству и предоставлено отделение головных излишеств). Поелику сие чувство, находясь в верху тела, принимает в себя все поднимающиеся снизу испарения, прилив же их причинил бы великий вред самой главной части, (разумею головной мозг), то Творец всяческих и сего не оставил в небрежении, но устроил в них некие, как в губке или свирели, проходы и как жидким, так и густым излишествам указал путь к нёбу во рту и к ноздрям; и два члена назначил для сих отделений, чтобы вредное, как можно скорее, выходило вон, а для излишеств парообразных и дымных устроил, что они выходят и извергаются в швы черепа. Обрати внимание и на действенность слуха. Смотри, как, принимая в себя тысячи звуков, не пресыщается, не наполняется и не все одинаково приемлет, но умеет различать звуки тонкие и густые, наслаждается благозвучием, отвращается разногласия. С помощию слуха внемлем мы словесам Божиим, с помощию слуха естество наше обучается всякой человеческой науке: грамматике, риторике, софистике, арифметике, врачебному искусству, механике и всему прочему, что только изобрел человеческий род.
Сей–то слух преклонив к словесам нашим, приими врачевство, очищающее душу и избавляющее ее от лукавой хулы. Устрой для слуха двери — разум — и приставь дверника — страх Божий. Будь судиею предлагаемых тебе словес, и придверник пусть отворяет двери для словес благочестивых, а слова хульные, мерзкие, богопротивные отсылает прочь, затворяет для них двери и, как несокрушимый некий запор, приставляет к сим дверям твердость веры. Таким образом, возможно будет и от врагов избавляться, и сохранять душу здравою, когда, внимая словам дружественным и благодетельным, не быв
Слово 4. Доказательство Промысла, заимствуемое от устройства человеческих рук и изобретенных человеком искусств
Пророческий голос, как слышу, поет и взывает:
