А господин Майер спросил, глядя в лицо чиновнику:
— Но откуда она, вся эта безнравственность? Ведь она положительно свирепствует, разрушая многие семьи.
Чиновник пожал плечами:
— Похоронены принципы, адвокат.
Фрекен Сайер склонилась над чашкой, будто гадала на кофейной гуще.
— Ну-ну, детки,— сказала она,— а я так радуюсь, что у людей прибавляется свободы.
— Отчего же, фрекен? — спросил господин Аск.
Фрекен Сайер, щурясь и мигая, смерила Вильяма взглядом и сказала:
— Милочек, от разговоров с писателем лучше воздерживаться. Однако,— добавила она затем,— мне по нраву скорость и прыть. Помнится, когда я была молода — да, милочек, в те давние времена,— в Тиволи устраивали бег в мешках. Мальчишки бегали, надев на голову мешки. В те времена и в нас было больше детского. Но очень потешно было смотреть, как они резвились
— Этот бег в мешках, кажется, есть и поныне,— сказал Вильям.
Фрекен Сайер улыбнулась:
— Ну, откуда ж мне знать. Я теперь разве что выберусь посидеть на скамье у концертного зала. Впрочем, там тоже приятно. Пейте же, детки, пейте,— ска-зала она, кивая на многочисленные бутылки с ликером.
Адвокат Скоу подошел к лакею, который разливал ликер по рюмкам, и вполголоса спросил:
— Что это за пойло, Лауритцен?
— Можете сами судить по этикеткам, господин адвокат,— с поклоном ответил лакей.
— А теперь нам, старикам, пора и за картишки,— сказала фрекен Сайер.— Не разложите ли столики, фрекен?
Фрекен Хольм, ни. слова не ответив, принялась раскладывать столы.
— Не пойму я, на что тете Вик эта неприятная бледная личность,— сказала фру Лунд, когда фрекен Хольм прошла мимо.
— Ну как же, дорогая,— ответила фрекен Эмилия,— ведь всякому приятно, когда у такой особы — и есть уязвимое место. Ты же знаешь, у нее этот ребенок в Люнгбю.
— Ах, бедняжка,— сказала фру Лунд.— Подумать только — иметь детей еще и вне брака...
— Внебрачная рождаемость, между прочим, убывает,— сказал подошедший к ним господин Вилли.
Фру Лунд рассмеялась:
— Не из-за твоей ли добродетели, Вилли?
— Во всяком случае, если я и сочетаюсь браком, от этого ничто не изменится,— ответил Вилли, поворачиваясь на каблуках.
— Боже,— сказала фру Лунд,— и как мы только терпим этого Вилли в семейном кругу? Он же никакой меры не знает!
— Да ну,— встряла Люси,— другие, право, ничуть
не лучше. Если бы ты знала, что иной раз слышишь на балах.
— И что говоришь! — крикнул Вилли из своего угла, где он, прислонившись к столу, стоял и брыкал ногами.
— Августа,— сказала фру фон Хан дочери, уводя ее за шкаф.— Я тебе говорю, все именно так, как я говорю. Она попросту распродает свои вещи. Иначе почему бы вазочкам не быть на столе? Но знаешь, ты можешь, прохаживаясь этак туда-сюда, заглянуть мимоходом в шкаф с фарфором, чтобы у нас были доказательства. Во всяком случае, я буду говорить со статским советником, как только она усядется за карты. Но ведь вся беда в том, что в семье нет согласья.
Фрекен фон Хан немного помедлила:
— Надо бы, матушка, поговорить сперва с кузеном Скоу.
— Это для чего?
— Для того, что он ведь должен стать опекуном,— сказала фрекен Августа.
— Дитя,— воскликнула фру,— просто невероятно, до чего ты всегда осмотрительна!
— Станешь осмотрительной, матушка,— ответила дочь,— когда всю жизнь в одном тряпье ходишь.
Мать и дочь расстались.
Фрекен Августа прошла в столовую, где мадам Иенсен у буфета подкреплялась кремом, сгребая его суповой ложкой с тарелочек из-под мороженого, а фрекен Хольм подбирала жареный миндаль, выпавший из хлопушек и раскатившийся по всему столу — и вдруг остановилась при появлении фрекен фон Хан.
Фрекен Августа не могла вспомнить, где она забыла свои перчатки, видимо, здесь, и она принялась ходить вокруг стола, ища их с таким видом, будто искала иголку.
Мадам Иенсен не оборачивалась, а фрекен Хольм вышла.
Фрекен фон Хан приблизилась к большому шкафу.
— Ах,— сказала она,— что за восхитительные старинные замочки! Как бы они были хороши к туалетному столу!
И она стала вертеть старинные замочки и ключики.
В средней гостиной барышни Хаух, фру Маддерсон и фрекен Сайер уже расположились играть в карты.
— Ах, как приятно,— сказала фрекен Сайер, поводя увечным плечом,— ну до того приятно в картишки перекинуться. Не правда ли, мои милочки, сидишь вот этак, и руки у тебя будто все чем-то заняты.
Второй игральный столик пустовал.
— Вы тоже собираетесь играть, господин советник?— спросила фру фон Хан, стоя в дверях второй гостиной— она решила все же начать с доктора,— а то мне бы хотелось с вами поговорить, всего два слова.
— Признаться, я думал сыграть,— ответил статский советник.
— Я вас долго не задержу,— сказала фру фон Хан.
Фру отступила, пропуская советника, и они вошли во
вторую гостиную, где фру пригласила советника присесть на диван.
— Ой,— сказала фру Лунд,— никак они уже начали играть? Пойду-ка я, выговорю себе выигрыш тети Вик.
И фру Лунд пошла, а Вилли последовал за ней.
— Дорогой советник,— сказала фру фон Хан,— я, право, весьма сожалею, но нас с кузеном Сайером все более тревожит здоровье Виктории, то, в каком она сейчас состоянии.
— А что такое, фру? — спросил статский советник, глядя на нее.
Фру фон Хан сделала головой непроизвольное движение, почти как жокей перед барьером.
— Дорогой советник,— сказала она и вдруг крикнула своему кузену:
— Кузен Сайер, поди сюда!
После чего продолжала, обращаясь к статскому советнику:
— Ведь это же все ненормально, любезнейший статский советник.
— Конечно,— вмешался чиновник,— и, смею сказать, всем нам мучительно больно это видеть. Даже если оставить без внимания неразумное распоряжение средствами.
— Августа, детка,— сказала фру фон Хан дочери, которая только что вошла,— задерни чуть-чуть портьеру.
Фрекен фон Хан шепнула скороговоркой:
— Матушка, их там нет. Ни вазочек, ни китайских.
— Я же говорила,— сказала фру фон Хан.
Статский советник продолжал разглядывать фру:
— Но в чем же вы, собственно, усматриваете отклонение от нормы у фрекен Сайер?
— Отклонение от нормы,— повторила фру, лицо у которой было цвета золы,— отклонение от нормы? Придется нам посоветоваться с Майером. Он как-никак знает законы.
Господин адвокат Майер подошел в сопровождении своей дочери, фрекен Эмилии, которая присела на
