— Как и многих других, советник.
— Хм,— ответил статский советник, под взглядом которого изжелта-бледное лицо фру сделалось красным,— домашний врач в наши дни — не бог весть какая фигура. Он только и может, что... оградить от самого худшего.
— Да,— сказала фрекен Сайер,— с вами мне хорошо,— и тут она улыбнулась,— если бы вдруг случилась в вас нужда.
Фру фон Хан, резко повернув голову, взглянула на кузину. Но фрекен Сайер лишь встала с места:
— Прощайте, голубчик советник, прощайте. И спасибо вам, что пришли.
Она проводила его до двери.
Фру фон Хан молниеносно подскочила к господину адвокату Майеру, закончившему свой разговор с коллегой Скоу.
— Ну что,— сказала она и усмехнулась каким-то пересохшим смешком,— получили вы опеку?
И, не дожидаясь ответа, она воротилась к фрекен Сайер:
— Как, должно быть, чудесно, когда можешь держать такого домашнего врача! Все же домашний врач придает дому особый отпечаток.
— Да, милая Тереза,— ответила фрекен Сайер,— с доктором как-то спокойнее.
Лакей доложил, что подан экипаж господина адвоката Скоу, и фру Эмма Лунд сказала фру Белле:
— Белла, дорогая, нельзя ли и мне с вами... все-таки сколько-нибудь проеду.
— Эмма, дорогая, ну конечно, с удовольствием,— ответила Белла и хотела проститься с Вильямом Аском и Вилли.
— Мы тоже пойдем,— сказал Вилли,— кажется, птички прячут наконец-то голову под крыло.
Скоу, Вилли и Аск вышли в прихожую, где лакей адвоката, одетый в-доху, набросил на плечи фру матовочерное вечернее манто.
Фру Лунд тоже вышла и облачилась в свою жакетку, а господин Скоу, обернувшись, спросил:
— Вы готовы, мадам?
Общество двинулось вниз по лестнице, фру Белла и Вильям впереди всех.
Когда они спустились на один марш ниже других, фру Белла сказала:
— И все же, мой друг, ужаснее всего вечное продолжение.
— О чем вы? — спросил Аск.
Фру Белла чуть помедлила, прежде чем ответить:
— Завтра снова званый обед — у нас. Деловые знакомства моего мужа.
— Да,— сказал Вильям,— нынче ведь стали приправлять дела обильным угощением.
— По крайней мере, некоторые дела,— сказала фру Белла.
Все спустились вниз, и фру Лунд первой взобралась в ожидавшую хозяев коляску.
— Я, пожалуй, прогуляюсь с Аском,— сказал господин Скоу, когда его супруга тоже села. И, обращаясь к лакею, добавил: — Меня можете не ждать, Ханс.
Фру Белла молча укуталась в матово-черное манто, как в погребальный покров.
— Доброй ночи,— сказала она, склонив голову.
Коляска уехала.
Вилли был уже на улице и успел вскочить в электрический трамвай как раз в тот момент, когда господин Скоу и Аск вышли на троттуар.
В желтом свете отчетливо видна была фигура Вилли.
— Собою он хорош,— сказал господин Скоу.
— Да, это освещение ему к лицу,— ответил Вильям, провожая его глазами.
Стоя в вагоне, Вилли обернулся и вдруг увидел господина Лауритцена, на котором был шейный платок из черного муара.
— Это вы, Лауритцен,— сказал Вилли,— значит, нам с вами по пути?
— Выходит, что так, господин Хаух,— ответил Лауритцен, приветствуя Вилли.
Адвокат Скоу и Вильям Аск какое-то время шли по улице в молчании.
Затем Скоу произнес, слегка отдуваясь:
— Хорошо пройтись по свежему воздуху. Ей-богу, друг мой, иной раз голова кругом идет в наши дни.
— Охотно верю,— ответил Аск,— и то сказать, легко ли — целый город перестроить... путем спекуляций.
— Переделать заново целиком и полностью, хотели вы сказать,— поправил Скоу.
Он опять шел молча некоторое время.
— Кстати, вам известно,— сказал он затем,— что я тоже занимался сочинительством? Как же, я выпустил сборник новелл, когда мне было двадцать три года, под псевдонимом. А теперь я сочиняю проспекты. Н-да,— добавил он немного погодя,— у нас, пожалуй, вообще многовато развелось сочинителей — в деловом мире тоже. Как говорится, в малые печи сажаем большие хлебы,— продолжал он, помолчав.— Чересчур много слетелось клевать от одного и того же капитала — и рвать когтями один и тот же город.
Адвокат рассмеялся в пространство:
— Вы заметили, как тесно мы сидели у тетушки Виктории?
— Да, тесновато,— сказал Аск.— Но ведь вам только стоит сильнее ударить по «мелким деньгам».
— Уж слишком они мелкие,— ответил Скоу,— если они еще есть.
Пройдя немного, он повернулся к Вильяму:
— Послушайте, это же идея, вы бы не могли сочинить нам проспект об участках вдоль Страндвайен?
Аск не ответил.
— Платим мы хорошо,— продолжал господин Скоу,— а вам, верно, тоже случается бывать в стесненных обстоятельствах?
— Да,— вздохнул господин Аск от полнота сердца. «Не откажется при случае»,— подумал господин адво-кат Скоу.
И они пошли дальше.
У фрекен Сайер оставалась лишь ближайшая родня, и фру фон Хан с дочерью вскоре поднялись и распрощались. Когда обе дамы спустились на улицу, фру сказала:
— Эти мне сестрицы Хаух, которые уносят покрывало! И Эмма, которая прикарманивает выигрыш1
Фрекен фон Хан, немного помолчав, заметила чрезвычайно сухо:
— Быть может, матушка, они-то и действуют умнее всех.
А в гостиной еще сидело семейство Майер.
Фрекен Сайер боролась с дремотой, дав волю своим ногам отплясывать под столом, между тем как руки ее прыгали по скатерти.
Адвокат, у которого лицо за последний час приобрело удивительное выражение,— точно у собаки, почуявшей добычу,— и на носу появилось золотое пенсне, обычно нацепляемое лишь по случаю особо доверительных консультаций о разделе имущества, смотрел на беспокойные руки фрекен:
— Ты что-то нервна сегодня.
— Я, друг Майер? Что ты, ничуть.
— Ну как же,— сказал адвокат,— это видно по твоим рукам.
— Милочек, это у меня от тайного советника,— ответила фрекен, резко вскинув на него глаза,— покойный, бывало, все пальцами по скатерти водил, точно в счетоводной книге писал.
— Ты ведь тоже, отец, всегда сидишь, счет на столе отбиваешь,— сказала фрекен Люси, которая ничего не знала о связи между «беспокойными руками» и «лечебницей».
Фру Маддерсон, сидя в кресле, спала. Но наконец все отправились восвояси, и фрекен Сайер осталась одна.
Отворяя подряд двери в квартире, она обежала, торопливо и подергиваясь, как игрушечный человечек на веревочках, все свои комнаты.
