него был электрический фонарик. Посмотри, мама Лорен…'
Надо вам сказать, что малышка называет мадам Мартен мамой Лорен, и это вполне естественно: мать у нее умерла, а мадам Мартен ей теперь вместо матери…
В ушах Мегрэ стояло сплошное гудение. Он еще не выпил второй чашки кофе. Трубка только что погасла.
— И она действительно кого-то видела? — неуверенно спросил комиссар.
— Да, месье. Потому-то я и настаивала, чтобы мадам Мартен поговорила с вами. У нас есть доказательства. Малышка с лукавой улыбкой откинула одеяло и показала нам лежавшую с ней на кровати чудесную куклу, которой накануне в доме не было.
— Вы ей не дарили куклу, мадам Мартен?
— Собиралась подарить и купила вчера днем в универмаге. Разумеется, не такую дорогую. Когда мы вошли в комнату, я держала ее за спиной.
— Итак, совершенно очевидно, что ночью кто-то проник в вашу квартиру.
— Это еще не все, — поспешила добавить мадемуазель Донкер, теперь совсем осмелев. — Колетта не тот ребенок, который может соврать или ошибиться. Мы ее расспрашивали, мадам Мартен и я. Она уверяет, что видела человека в костюме Деда Мороза, с белой бородой и в широком красном плаще.
— В какое время она проснулась?
— Она не знает. Среди ночи. Она открыла глаза, потому что ей показалось, что в комнате горит свет. А он в самом деле горел, освещая часть пола напротив камина.
— Я не могу понять, что все это значит, — вздохнула мадам Мартен. Разве только мой муж знает больше, чем я.
Мадемуазель Донкер хотела оставаться в центре внимания. Было ясно, что именно она допрашивала ребенка, не упуская ни одной детали, равно как ей первой пришла в голову мысль обратиться к Мегрэ.
— Дед Мороз, по словам Колетты, наклонился над полом…
— И она не испугалась?
— Нет. Смотрела на него, а сегодня утром сказала нам, что он проделывал в паркете дыру. Колетта подумала, что он хочет таким образом спуститься к жильцам нижнего этажа, Делормам, у которых трехлетний малыш, и добавила, что, видно, печная труба для этого слишком узка… Человек, надо полагать, почувствовал, что за ним следят. По крайней мере, он поднялся, подошел к кровати и вынул большую куклу, приложив палец к губам.
— Колетта видела, как он вышел?
— Да.
— Через отверстие в полу?
— Нет, через дверь.
— В какую часть квартиры выходит эта дверь?
— Прямо в коридор. Эта комната раньше сдавалась отдельно. Она сообщается и с коридором.
— Дверь не была заперта на ключ?
— Конечно, заперта, — вмешалась мадам Мартен. — Я не оставила бы ребенка в незапертой комнате.
— Замок был взломан?
— Вероятно. Точно не знаю. Мадемуазель Донкер тут же предложила мне пойти к вам.
— И вы действительно обнаружили дыру в паркете?
Мадам Мартен с измученным видом пожала плечами, но старая дева ответила за нее:
— Собственно говоря, никакой дыры нет, но отчетливо видно, что там паркет приподнимали.
— Скажите, мадам Мартен, не знаете ли вы, что могло находиться под полом?
— Нет, месье.
— Давно вы живете в этой квартире?
— С тех пор как замужем. Вот уже пять лет.
— Эта комната тоже была тогда в вашей квартире?
— Да.
— Вы знаете, кто в ней жил до вас?
— Мой муж. Ему теперь тридцать восемь лет. Когда мы поженились, ему было тридцать три и он уже имел свою квартиру. Ему нравилось возвращаться туда после каждой поездки.
— Вы не думаете, что ему захотелось сделать приятное Колетте?
— Но ведь сейчас он находится в шестистах или семистах километрах отсюда.
— Вы знаете где?
— Скорее всего, в Бержераке {город на юго-западе Франции}. Его поездки планируются заранее, и график нарушается очень редко.
— Кем он работает?
— Представителем часовой фирмы 'Зенит' в центральной части Франции и на юго-западе. Вы, конечно, знаете, это очень крупное предприятие; он занимает там солидное положение.
— Да это лучший человек на свете! — воскликнула мадемуазель Донкер и тут же, покраснев, поправилась: — После вас.
— Итак, если я не ошибаюсь, этой ночью кто-то проник к вам в квартиру, переодевшись Дедом Морозом.
— Девочка так утверждает.
— А вы сами ничего не слышали? Ваша комната расположена далеко от комнаты ребенка?
— Их разделяет столовая.
— Вы не оставляете на ночь дверь открытой?
— Это не нужно. Колетта не из пугливых и ночью обычно не просыпается. Если ей понадобится меня позвать, на тумбочке у нее медный колокольчик.
— Вы уходили из дому вчера вечером?
— Нет, месье комиссар, — сухо ответила мадам Мартен.
— Вы никого не принимали?
— Я не имею привычки принимать кого-либо в отсутствие мужа.
Мегрэ посмотрел на мадемуазель Донкер — та никак не отреагировала на эти слова. Значит, мадам Мартен сказала правду.
— Вы поздно легли спать?
— Примерно в полночь. До этого я читала.
— Вы не слышали ничего необычного?
— Нет.
— Вы не спрашивали у привратницы, не открывала ли она посторонним?
— Спрашивали, — вмешалась мадемуазель Донкер. — Она утверждает, что нет.
— А сегодня утром, мадам Мартен, вы не заметили никакой пропажи? Вам не показалось, что кто-то входил в столовую?
— Нет.
— Кто сейчас с ребенком?
— Никто. Она привыкла оставаться одна. Я не могу целый день быть дома: нужно сходить на рынок, сделать покупки.
— Понимаю. Вы сказали, что Колетта сирота?
— Да, у нее нет матери.
— А отец? Где он живет? Кто он?
— Это брат моего мужа, Поль Мартен. Но ответить на вопрос, где он живет… — Мадам махнула рукой.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Не меньше месяца назад. Даже больше… Незадолго до Дня поминовения {отмечается у католиков 1 ноября}.
— Как это понимать?
Она ответила с оттенком недовольства:
