луной. Видный нос доктора четко очерчивался лунным светом. Губы ван Чеха были поджаты и плотно сомкнуты, бородка встопорщилась. Доктор резко вывернул губы и раздался тот самый 'чпок'.
- Так это вы! - прошептала я.
- Собственной персоной, дитя мое, - хихикнул доктор, - Хороший звук, правда?
- Ужасный, особенно, когда он мешает мне спать, - фыркнула я.
- Ничем-то тебе не угодить. Спи, деточка, спи.
Последняя фраза прозвучала с таким непередаваемым ехидством, что я сразу же поняла: сна мне этой ночью не видать. Что ж, самому доктору потом хуже будет.
Однако, вопреки моим ожиданиям, я уснула. Кажется, меня тут же разбудил звук, сравнимый разве что с тихим бульканьем воды в засоренной трубе. Доктор лежал, недвижим и только его губы шевелились, издавая этот шуршаще-булькающий звук.
- Да, что ж такое! - воскликнула я.
- Слушай, это особенный звук, - назидательно сказал доктор, - Анжи любит его издавать.
- Но ей-то всего несколько месяцев! А вы?
- А мне чуть больше, и что?! Нельзя издавать невинных звуков? - отрезал доктор и продолжил экзекуцию.
Через полминуты истязания я не выдержала и рассмеялась. Звук и правда вызывал желание посмеяться. Мы с доктором предались смеху, чуть менее безумному, чем в прошлый раз, но все равно безудержному.
- Ну, все, теперь точно спать, - Доктор повернулся ко мне спиной.
'Как бы не так!' - подумала я и отвернулась к нему спиной. Через пять минут я решила попробовать. Звук получился у меня не с первого раза, но когда получился, то пришлось достаточно долго его производить. Наконец, доктор затрясся вместе с диваном.
- Брижит! Прекрати, - стонал он, - Ты не разбудила меня, но хватит. Я не могу больше смеяться!
Меня охватила какая-то ярость. Я резко повернулась к доктору и нависла над самым его ухом. Резкий захват и вот я уже лежу на плече у доктора, рот мой зажат его рукой.
- Спокойно, Брижит, спокойно, дитя мое. Возможно, я перегнул палку. Прости. Давай спать.
Я поняла, что напряжена с того самого момента, как легла. Я выдохнула и расслабилась.
- Так-то лучше, - доктор отнял руку ото рта и погладил меня по голове.
Я прижалась к нему, и что-то забытое детское зашевелилось внутри.
- Мы же их найдем? - тихо спросила я.
- Поспим, а потом обязательно найдем, - тоном, каким взрослые обещают ребенку долгожданный Новый год и деда Мороза, ответил ван Чех.
Я сладко зевнула и провалилась в сон, прижавшись, к обнявшему меня доктору.
Казалось, прошло уже часов пять, когда меня снова разбудили. На этот раз это был Виктор. Он сидел на полу по-турецки и был бесконечно суров.
- Виктор! - воскликнула я.
Он приложил палец к губам.
- Как ты здесь?
- Мы соскучились по тебе, - шепотом сказал он, - Мы почти все сами нашлись и соскучились… есть не большая проблемка, но она решится со временем. Нам нужно, чтобы ты помогла нам собраться.
- Сейчас?
- Лучше сейчас. Самый слабый из нас уже забыл о тебе, но все остальные помнят. Каждый новый солнечный день доставляет массу неудобств, выжигает память о тебе и наши души. Нам нужно быть целым и рядом с тобой, чтобы все было хорошо.
Я вскочила с дивана, без всяких задних мыслей о том, что это может быть опасная ловушка.
- Я не буду брать тебя за руку, потому что это не безопасно. Идем, Брижит, - если бы не смысл слов, которые Виктор тщательно подбирал, я бы решила, что он ворчит или готов ругаться о чем-то, очень уж тон и вид его были недовольные.
Я следовала за Виктором короткими перебежками от дома к дому. На улице было тихо, темно.
- Бои еще не начались, я поспешил прийти к тебе. Мы здесь, не далеко.
Спустя час таких перебежек мы добрались до места. В доме горело одно-единственное окно. На четвертом этаже были распахнуты все двери, а из одной доносился шум, какой обычно доносится с окончания студенческой попойки: кто-то кого-то бил.
Угрюмый Виктор поспешил на помощь. Я вошла в квартиру, где стоял сущий кавардак, только когда драка уже была прервана. Угрюмый Виктор держал в одной руке Виктора-императора и какого-то вихрастого Виктора. Первый все еще не терял надежд добраться до вихрастого, а тот безвольно повис и начинал шмыгать носом. Все остальные Викторы галдели, но, увидев меня, синхронно смолкли.
- Богиня моя пришла! - упал на колени Виктор-В-рубахе.
- Муза! Любимая! Дорогая! Спасительница! - загалдели другие Викторы, среди которых были и музыкант, и художник, и даже совсем худенький невзрачный алкоголик.
Все они выглядели по-разному. Музыкант, Художник и Виктор-В-рубахе была вполне здоровы. Виктор деревянный и алкоголик серенькие, тонкие, вялые, почти не соображали что происходит. Угрюмый Виктор был самым большим и судя по всему главным в компании. Виктор-император был хоть и худеньким и мелким, но бойким и веселым. Поэт, во-первых, расстроен тем, что его побили, во-вторых, недоволен тем, что его к чему-то принуждают. В углу я заметила еще одного самого маленького Виктора. Несмотря на рост, этот Виктор обладал пронизывающим взглядом зеленых глаз, холодным лицом расчетливого убийцы.
- Виктор, сколько раз тебе говорить, чтобы творить не обязательно сходить с ума! - увещевал Угрюмый Виктор.
- Я не хочу! Я хочу быть отдельно от вас, свора неудачников! - вопил Поэт.
- Он не трезв! - сдал Поэта Император, - Алкаш, иди сюда, - тонкого алкоголика услужливо подтолкнула вперед кукла.
- Видишь, Виктор! Это он, он его споил! - доказывал что-то император.
- Заткнись, - спокойно сказал Угрюмый, - Мне все равно, кто кого поил… Мы все единая личность. Каждый из нас поодиночке не сможет. Понимаешь ты это? - обратился он к Поэту.
- Вы мне не нужны! - заносчиво сказал Поэт.
Император не выдержал и дал Поэту пощечину.
- Послушай, если ты не прекратишь его бить, я тебя самого отметелю, мало не покажется, - рявкнул Угрюмый, - А вот без нее ты сможешь? - Угрюмый осторожно повернул голову Поэта в мою сторону.
Поэт недолго ко мне приглядывался, потом расцвел и понесся обниматься, но Угрюмый и император его удержали.
- Ты убить ее хочешь, дуралей? - провизжал Император.
- Потом наобнимаетесь, - буркнул Угрюмый.
- Да-да!… Она мне нужна!!! - восклицал Поэт, пытаясь вырваться ко мне.
- Значит, ты идешь к нам, - сказал Музыкант.
Угрюмый развернул Поэта и толкнул к Музыканту в объятья, там его тут же обняли Художник и Виктор- В-рубахе. Алкаша и Куклу они уже обняли. Угрюмый и император замешкались.
- Влад! Иди к нам! - позвали его Музыкант и Художник.
Маленькая фигурка в углу встала на ножки.
- Делаю это только потому, что мне дорога память о Клер и Зое… - он злобно просверлил меня взглядом и обнял ногу художника, выше не доставал. Угрюмый выдал подобие улыбки, и они с императором обняли всех остальных.
Все сливались в единую массу, в которой разобрать было ничего нельзя.
- Больно! Больно! - вопил кто-то, - Заткнись, дурачина!… Ты мне ногу отдавил… Была б у тебя нога, я б еще и потоптался!.. Перестань ко мне так прижиматься!… А как мне к тебе еще прижаться? Я итак почти пропал!
Вопли кончились через пять минут, когда на ковре комнаты стал потряхивать бедной своей головой мой Виктор, целый и невредимый. Я подалась вперед, чтобы обнять его.
- Пока я не уверен, что это можно, - остановил меня Виктор, - Я так рад тебя видеть. Я так соскучился!
