доцент кафедры культурологи и информационной деятельности
Мариупольского государственного университета
(
октябрь 2013 года
Есть старый советский анекдот. У чукотского писателя берут интервью. Корреспондент спрашивает: «Какое влияние на ваше творчество оказали произведения Чехова?» Чукча пожимает плечами: «Какой-такой Чехов? Не читал.» Журналиста заколотило: «А Пушкин? Пушкина-то вы читали?» «Не читал.» «А Толстой? Горький? Их-то вы читали?» Чукча не выдерживает: «Чо пристал? Чукча – не читатель, тебе говорят! Чукча – писатель!»
Переболев, как и все, классической исторической прозой в детские годы, я в зрелом возрасте обратился к современной клио-беллетристике, но любовь увяла, не успев расцвести, ибо в первом романчике, повествующем о событиях Отечественной войны 1812, действовали русские гусары, как на подбор, двухметрового роста (Гусары?! Двухметрового роста!!!), а во втором и вовсе конная атака викингов напоролась на пиллумы римских легионеров (С какого перепоя данный ПИСЯТЕЛЬ свёл в бою римлян с викингами и с чего решил, что викинги, спешивавшиеся для боя, даже если прибывали на лошадях, могут на полном скаку наколоться на метательные лёгкие копьеца легионеров, выяснять я побрезговал). Лишь спустя много лет, в минуту слабости, когда ничего серьёзного читать не хотелось, ваш покорный слуга уступил давним увещеваниям друга и взялся с его подачи за приключения Шарпа. И пропал навсегда. Проглотив одним махом то, что выходило в переплёте, я быстро одолел самодеятельные переводы из Интернета, а затем забуксовал. С переводом оставшихся книг серии не спешили ни издательства, ни любители. Подождал-подождал, да и занялся сам.
Так чукча из читателя стал переводчиком.
Я привык считать себя человеком, который «мало-мало понимай» в истории. Как выяснилось, скорее «мало-мало», нежели «понимай». Натыкался на слово “glacis”, лез в словарь и переводил: «гласис». Очень информативно. Что это за «гласис», с чем его едят? Зарывался в научно-популярную литературу, выяснял, что гласисом звалась пологая насыпь перед рвом, ударяясь о которую, вражеские ядра перескакивали оборонительную стену без вреда для оной. И такие гласисы подстерегали меня на каждом шагу. Перевёл «Роту Шарпа», следом «Врага», «Дьявола», «Полк», «Месть»… А сведения копились, бурлили, требовали выхода, и, заканчивая работу с «Местью Шарпа», я уже знал, что буду делать дальше. Напишу статью, в которой коротко изложу то, что раскопал, и, по мере своих скромных литературных способностей, попытаюсь помочь таким же поклонникам Шарпа, как сам, глубже понять любимого литературного героя. Хоть я и не дерзал претендовать на всеохватность, статья неожиданно разбухла до объёма книги, появились длинные многословные отступления, за которые я сразу прошу прощения у вас, многоуважаемые читатели (и буду через слово извиняться потом). Увы или слава Богу, чтобы не превращать сей труд в «Войну и мир», пришлось сохранить лишь то, что показалось главным, оставив за рамками данной книги остальное.
Насколько же мне удалось задуманное, судить вам.
Чукча стал писателем.
КОРОЛЬ ШАРПА
и не только
Король-то, собственно говоря, у Ричарда Шарпа был всего один (исключая роман «Дьявол стрелка Шарпа»), - Георг III, являвшийся, кроме всего прочего, ещё и курфюрстом Ганновера, родины барона Мюнхгаузена. Родился будущий монарх в 1738 году, британский престол занял в 1760, умер в 1820 году. Шестьдесят лет на престоле, шутка ли?
Как-то, перещёлкивая программы по телевизору, я наткнулся на репортаж о свадьбе отпрыска британской фамилии. Репортаж был слащавым до приторности, до приступа сахарного диабета, а ведь каких-то пару столетий назад англичане относились к своим королям иначе. Впрочем, Англия тогда тоже была другая. Владычица морей, ни больше, ни меньше. Так вот, о том, что испытывали британцы к царственной семейке, даёт ясное представление стишок, сложенный на смерть наследника престола, которого в народе простецки звали «Бедный Фред», папаши будущего Георга III:
Здесь лежит Бедный Фред,
