хохотать. Я, донельзя уставшая, злая как черт, холодно поинтересовалась, чему он, собственно, так радуется; утирая слезы, брат ответил, что, видимо, носить эти злополучные книги туда-сюда - моя карма, и что нынешней весной он, пожалуй, подарит их дяде Осе на день рождения - нарочно, чтобы не лишать меня удовольствия в третий раз перевезти их через пол-Москвы...
Угрозы своей он, конечно, не выполнил, напротив, - в день «икс» появился на пороге нашей квартиры в одном из лучших своих костюмов, держа на отлете роскошный букет чайных роз. Подарок тоже оказался вполне на уровне: «Паркер» с золотым пером и дорогой органайзер. Весь вечер Гарри блистал светским обхождением, выказывая бывшему отчиму прямо-таки сыновнюю почтительность, - так что даже мама, с давних пор считавшая «Игорька» весьма сомнительной личностью, сменила гнев на милость, признав, что уж в чем-в чем, а в умении вести себя ему не откажешь. И лишь одна я знала правду. Не далее как на днях моего названого брата вдруг осенила мысль, что призвание призванием, деньги деньгами, а подумать о высшем образовании все-таки не мешало бы; а, так как выбор вуза был ему абсолютно безразличен - «Я - профессиональный иллюзионист…», - то он и предпочел путь наименьшего сопротивления, решив подольститься к Оскару Ильичу, у которого, кажется, еще со времен аспирантуры остались кой-какие связи на психфаке МГИПУ. От армии Гарри давно и благополучно отмазался (тоже благодаря связям - на сей раз тети-Зариным!), а, значит, вполне мог позволить себе роскошь стать гуманитарием.
Он не прогадал. Это я, Гаррина душеприказчица, знаю, как ловко мой братец умеет имитировать любые чувства - от ледяного презрения до восторженного обожания, - но бедный дядя Ося, давно отвыкший от уважения - да что там, просто от человеческого отношения к себе! - был не на шутку тронут; а, узнав, что «сынок» (он упрямо продолжал так его называть!) решил пойти по его стопам, даже прослезился. Стоит ли говорить, что он с блеском выполнил свою задачу: благодушные профессора, принявшие «Осеньку» и впрямь по-отечески, приветствовали «мужское пополнение» в своей альма-матер с таким энтузиазмом, что Гарри, по-моему, даже к экзаменам готовиться не пришлось. Осенью счастливый отчим получил очередной букет роз - уже не от абитуриента, а от студента Гудилина; а тут вдруг новый поворот: один из почтенных профессоров, узнав о бедственном положении бывшего аспиранта, пообещал тому содействие в трудоустройстве - и тут же, с ходу, предложил вакансию у себя на кафедре. В общем, было похоже, что прихотливая фортуна вновь поворачивается к дяде лицом...
Почему же он все-таки уехал? Мы так и не поняли. Просто в один прекрасный вечер мне, вернувшейся «из гостей» (из Гудилин-холла!), показалось, что в квартире будто чего-то не хватает; я долго не могла сообразить, чего же именно, пока, наконец, начав переодеваться, не открыла дверцу платяного шкафа: ба! - верхняя-то полка, где раньше лежали дядины вещи, пуста!.. Я забегала по квартире: и точно - нет ни тапочек, ни знаменитых клетчатых баулов, ни даже облезлой зубной щетки в стакане над раковиной, пепельница чистая… Что такое?.. Спустя час пришли с работы родители, но не прояснили ситуацию, как я надеялась, а только были удивлены не меньше моего: они уверяли, что в тот день и словом не успели перемолвиться с Осей, - а, стало быть, едва ли могли чем-то обидеть его или унизить. Позвонили в Воронеж, - но и дедушка Илья, хоть и с нетерпением ожидавший сына, приславшего телеграмму «Еду домой тчк жди», знал не больше нашего. В общем, тайна, покрытая мраком... Правда, задним числом я вспомнила, что, когда сидела у Гарри, произошел странный эпизод: зазвонил телефон, брат снял трубку, сказал «Але», послушал минуты две-три, - а потом в своей излюбленной снисходительно-ленивой манере витиевато выматерился, после чего спокойно вернул трубку на рычаг. Господи, да уж не был ли то Оскар Ильич?!.. Но спросить я так и не решилась…
Циничный Гарри уверяет, что, дескать, Оскар Ильич, в кои-то веки обнаружив, как оформилась и похорошела его маленькая воспитанница, просто-напросто бежал от соблазна. Чушь. Гораздо ближе к истине мне кажется причина, указанная в одном из дядиных любимых стихотворений - он частенько нам его цитировал:
«Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид».
-------
II
1
Вы будете смеяться, дорогие коллеги, но вторая моя встреча с профессором Калмыковым, на сей раз почти осознанная, произошла не где-нибудь, а в виртуальном пространстве… да-да, том самом, где мы, ваши непутевые студенты, добываем тексты рефератов и курсовых. Канун моего семнадцатилетия: четыре месяца назад названый брат подарил мне компьютер… ну, как «подарил»?.. Просто наш иллюзионист, очень трепетно относящийся к антуражу вообще, не говоря уж об антураже своей комнаты, в один прекрасный день решил сменить старенький, со скрипом думающий Compaq на более мощную, современную и престижную марку; к счастью, ремесло целителя, которое Гарри не забросил и став студентом, приносило ему
Так или иначе, я не осталась внакладе: компьютер был хорошенький, ладный, коробка с «мозгами» встроена прямо в дно монитора, что придавало устройству приятную компактность; экран его представлял собой идеально ровный квадрат, чье синее мерцающее свечение заставило меня в одночасье отречься от всех былых привязанностей - светового микроскопа, хрустального шара, с помощью которого Гарри предсказывал своим клиентам будущее, и даже маминых голубых бус. А вскоре я поняла, что внешний вид отнюдь не исчерпывает всех достоинств чудо-машины: заботливый брат успел заправить ее жесткий диск множеством логических игр, в числе которых были и наши любимые шахматы, - и стоит ли говорить, что сражаться с неживым предметом оказалось куда интереснее, чем с Гарри, который, в общем-то, только думал, что был мне полноценным партнером… Словом, новый друг отлично заменил старого, да и тот меня не забывал и время от времени слал «мылом» забавные весточки: «Привет-привет! Сегодня был клиент с особой приметой, тебе бы понравилось: шесть пальцев на руке! Уверял, что он «инкарнация Сатаны», умолял «сделать хотя бы что-нибудь»! Посоветовал ему ампутацию, взял сто баксов за консультацию…», и тд и тп; иногда вместо письма я находила в «ящике» открытку с изображением цветка («Виртуальные розы») или заката («Виртуальные закаты»), а как-то раз он предложил мне встретиться в чате-болталке. Что за «болталка»? Гарри объяснил: это такое место в Интернете, куда люди заходят, чтобы, скрывшись под кличкой-«никнеймом», поболтать о том, о сем…
Я, всегда любившая поговорить, заинтересовалась, - и мы с братом, несколько раз ткнувшись туда- сюда, обжегшись на грубости «чатлан», осели, наконец, в комнатке с уютным названием «У Даши», где собиралась более-менее интеллигентная публика. Тут я обратила внимание вот на какой любопытный казус: Гарри, которого я «в реале» лишь с большим трудом узнавала в лицо, здесь, в чате, выдавал мне свое
