присутствие моментально, под каким бы «ником» не вошел в болталку («Воланд», «Мистер Икс», «Мастер Смерть», «профессор Мориарти», неизменно черными буквами); я все спрашивала себя: почему так происходит?.. Потому ли, что все его псевдонимы связаны неким тематическим родством?.. Нет - похоже, все дело в слоге, резко контрастирующем с безлико-развязной манерой остальных «чатлан». Даже в маске оставаясь снобом, Гарри избегал пользоваться общеизвестными виртуальными ужимками, вместо ))))) писал «шучу» или «здорово», вместо (((( - «увы», «к сожалению» или даже «как ни печально»; никогда не рисовал смешных рожиц :-) или J, не писал «гы-гы», если в тексте послания сквозило что-то смешное, и тщательно соблюдал правильность орфографии и пунктуации. Впрочем, пустая болтовня быстро наскучила матерому шарлатану, привыкшему быть в центре внимания, и он занялся тем, что любил больше всего - созданием иллюзий, состоящих на сей раз в том, что добрых три вечера мы изображали виртуальную страсть на потеху чатланам-завсегдатаям, встречавшим каждую нашу ссору и примирение одобрительным «гыыы»; параллельно Гарри подзуживал меня в строчке «привата»:
«А знаешь, что самое лучшее в МГИПУ им. Макаренко?»
Я: «Ну, что?»
Гарри: «Девушек тут - как подсознательных мотивов: 95 на 5 осознанных (т.е. сознательных молодых людей!)!»
Или: «А ты кем хотела бы стать - матроной, наложницей, гетерой или жрицей?»
Это их «историк» недавно рассказал им о женских социальных ролях, принятых в античном обществе, - и предприимчивый Гарри с легкостью уложил в эти категории всю дамскую часть своего курса. Матроны - взрослые тетки, обремененные работой или семейством, держатся солидно, особняком, а за иными по вечерам приезжают суровые мужья на лакированных «тойотах»; с такими лучше не связываться - хлопот не оберешься. Жрицы - юные, серьезные, только-только вылезшие из-за парт круглые отличницы, повернутые на учебе; увидеть их всегда можно в первом ряду, а узнать - по строгим, насупленным личикам и постно сжатым губкам; тоже, прямо скажем, не очень-то привлекательный тип. Гораздо больше Гарри интересовали хорошенькие, смешливые, глупенькие наложницы, стайками въющиеся вокруг редких «мальчиков», - а также надменные, эрудированные, знающие себе цену гетеры, ради обладания которыми стоит попотеть. Случаются, конечно, и рокировки - только за зиму он, Гарри, успел навести на курсе еще какого шороху. Уже к Новому году несколько чопорных жриц, забросив конспекты за мельницу, переквалифицировались в наложницы; иные наложницы, наоборот, выросли до гетер, - а одна чинная матрона даже ухитрилась проделать полный круг, разведшись с мужем и став, таким образом, гетерой, потом, со временем, опустившись до наложниц, - и лишь недавно - видно, от безысходности - пополнив ряды суровых жриц… Ну, а в общем, подытоживал брат, рано или поздно сдаются все: такова уж специфика педвуза.
Я, хоть и посмеивалась над его социологическими выкладками, в душе прекрасно понимала, что это он попросту отпугивает меня от своей «альма-матер» - боится, видимо, что я каким-то образом помешаю его личной жизни. Но для меня уже стало привычным делом защищать свой выбор: старшие его тоже не слишком-то одобряли - они предпочли бы видеть меня студенткой физтеха (дед Илья: «Да ты только вслушайся, как звучит: «Веточки параболы смотрят вверх!..»). Бедняги были уверены, что я просто-напросто влюблена в Гарри, вот и «волочусь за ним, как хвост» (любимое мамино выражение). Я не хотела еще больше расстраивать их, признаваясь,
2
В компьютере покойного профессора еще хранится несколько фрагментов нашей с ним переписки, ныне весьма помогших мне в подборе дипломного материала; вот, например, очень раннее, яркое и болезненное воспоминание -
Vlad: Очень хорошо, Юлечка! ))) И что же случилось после того, как рассыпались бусы?.. )))
Юля: Несколько часов спустя, по какому-то наитию забредя в родительскую спальню и взгромоздившись на стул, я, наконец, обнаружила любимую игрушку на подоконнике: та, усилиями взрослых вновь обретшая целостность, покоилась как раз поверх глубокой поперечной молниеобразной трещины, упиравшейся острым кончиком в красное пластмассовое основание старой настольной лампы, чей абажур был давно и безвозвратно утерян, а раздражающе-яркие лучи, пронизывая бусинки, ложились на изжелта-белую поверхность нежными голубыми пятнышками; задрожав от восторга, я протянула руку, схватила ожерелье, уставилась на него в тупом блаженстве… и тут мне стало дурно: какой же это злой гений дерзнул так гнусно исказить родной, любимый облик, произвольно поменяв местами тяжелые стеклянные шарики, каждый из которых я знала в симпатичное одноглазое лицо?.. Более тошнотворной картины я в жизни не видывала; на мой громкий, отчаянный рев сбежалось все семейство во главе с дядей Осей, уже потирающим руки в предвкушении очередного психологического эксперимента…
(Нечто подобное я пережила три года спустя, когда мы с Оскаром Ильичом пошли в цирк и я увидела, как двое клоунов, загнав свою коллегу, тощую рыжеволосую акробатку, в шкаф, распилили тот натрое и ловко перетасовали получившиеся кубы, а, когда дверцы вновь отворились, бедная женщина предстала перед зрителями в жутком и постыдном виде - все у нее было не на своих местах: ноги посередине, руки и живот сверху, грудь с плечами внизу, но самым ужасным оказалось все-таки лицо, застрявшее где-то между пятками, перевернутое, но так и не переставшее широко, счастливо, белозубо улыбаться…)
Vlad: J
Он, не в пример Гарри, обожал всякие такие штучки-дрючки.
А познакомились мы с профессором случайно - в так называемой «обсуждалке», а попросту - книге отзывов, что виртуальной цепочкой была прикреплена к статье некоего И. Кумыха об аутизме, невзначай пойманной мною в одном из психологических сайтов, - статье, надо сказать, небезынтересной: автор утверждал, что РДА (ранний детский А.) - вовсе не болезнь, как считает большинство исследователей, а, напротив, - нечто вроде новой ступени эволюционного развития, на которую со временем переберется и весь Человек (в глобальном смысле этого термина!). Недаром же число аутистов (то есть людей абсолютно
