Тот яд горит и не застынет, Куда, куда ни заберусь. И в Африке, в ночной пустыне Твои шаги я слышу, Русь. И там во мгле неопалимой Под акварельной синевой Флиртует месяц с юной пальмой И душит лапой пуховой. И синий Нил похож на Волгу. И не папирус – камыши В ночищах шепчутся подолгу И звезды там жуют в тиши.
34
Тебя пою, покой вселенский, Покой неведомой тоски. За то, что плавишь в черном блеске Мои зыбучие зрачки. И ракушками бездн усыпан Кружочек радужки любой. Возникла песнь из пены хрипа На ниве той, где мчался бой. Луны бессмысленная лапа Ночей ласкает купола. Топленым воском звезд закапан Пасущий облака Алла. И ты, о снежная страница, Крылатых песен барабан, – Мне на кривом Арбате снится Твоя скрипучая арба. И эхо там в мозгу, в ущельи… Над бездной – быстрой мысли вскок. А вон по кручам заблестели Змеиные тропинки строк.
35
Дыханьем осени огнистой Уже листва обожжена. И роща в золотых монистах, Как в праздник пухлая жена. Вот скоро-скоро засмеется, Блондинкой прыснет золотой. В объятиях звериных солнца Последней крикнет красотой. И будет грустью и худищем. Скелетом черным захрустит.. Лишь ветер меж ветвей засвищет О том, что к смерти все пути.
36
Я бряцаю сердцем юным, А кругом народ, костры… Как ножи лихие струны, Струны жгучие остры… Из-за пищи, из-за хижин
