— Он самый.
— Ваше оружие, сэр.
'Сэр!” — отметил Каргин, передавая крепышам винтовку. Ничего не скажешь, встречали его с отменной вежливостью.
Он расстегнул пояс, сбросил с плеча мачете в запыленных ножнах. Снял ремни с подсумками, вытащил рацию и телефон.
— Простите, сэр… Это что?
Наколенный карман подозрительно оттопыривался. Вздохнув, Каргин достал банку персикового компота, бросил на пол и поинтересовался:
— Обыскивать будете?
— Не велено, сэр.
Ворота закрылись;вслед за ними с раздирающим слух скрежетом задвинулись переборки в зигзагообразном тоннеле. Втроем они прошли к лифту мимо бочек, коробок и ящиков, загромождавших складское помещение, и поднялись наверх. Стальную дверь между камерой лифта и коридором, скрученную и полуоторванную, охраняла пара скучающих часовых. Было непохоже, что у Кренны с ними возникнут неприятности.
Крепыш-охранник, навьюченный имуществом Каргина, исчез. Второй проводил его через столовую к холлу, к мозаике с орлом, сжимавшим револьверы в когтистых лапах. Здесь уже навели порядок, и только пустые оконные проемы, бурые пятна полу да орлиный глаз, выбитый случайной пулей, напоминали про отгремевшую битву. Каргин двинулся было к лестнице, но провожатый ухватил его за локоть и деликатно направил к гостевой половине.
— Сюда, сэр, в эту комнату. Здесь вам приготовлена одежда. Мистер Мэлори полагает, что вы захотите побриться и принять душ… Вот тут, прошу вас… Я подожду в коридоре.
'Теплый прием”, решил Каргин, неторопливо разоблачаясь. Если не считать того, что сунули в камеру без окон и нежилую с виду — ни стула, ни стола, ни шкафа, ни кровати. Зато были упругий палас под ногами, обтянутый кожей диванчик и вешалка. На диване — белье и рубаха, на вешалке — роскошный костюм из чесучи, модель “сагиб в индийских джунглях”, под вешалкой — легкие светлые туфли. Против входа — дверь, за ней — ванная, пошикарнее, чем в коттедже на Грин-авеню: розовый мрамор, зеркала, краники из бронзы в форме миниатюрных дельфинов, на потолке — еще один дельфин, с оседлавшей его голоногой наядой. За зеркалами — шкафы: стопки полотенец, купальный халат, шампуни, дезодоранты, морская соль, коллекция бритв — электрических и с безопасными лезвиями…
— Как в лучших домах Нью-Йорка, — пробормотал Каргин, соскабливая с физиономии щетину. Он принял душ, пошарил в шкафчиках, нашел бактерицидный пластырь и залепил царапину под ребрами. Потом переоделся, проверил, что карточки и паспорт с дюжиной виз на месте, и ничего не подмокло за время странствий в лесах и болотах. Сунул бумажник в карман, напялил берет, полюбовался на себя в зеркале. Выглядел он орлом — ни дать, ни взять, майор с “волосатой лапой”, коего, в обход завистливых сослуживцев, произвели в подполковники.
Все это заняло минут тридцать, а больше он не осмелился отторговать у судьбы. Больше и не нужно. Полчаса — приличный срок; надо думать, бельгиец со своими молодцами уже карабкается в трубе и, может быть, преодолел ее наполовину. При этой мысли настроение у Каргина поднялось, он лихо заломил берет, промурлыкал: “Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…” — и вышел в коридор.
Крепыш, подпирая стену, дымил сигаретой.
— Куда теперь? Наверх?
— Да, сэр. Если только не желаете перекусить, Сандвичи, кофе, сок, фрукты…
— Перебьюсь, — сказал Каргин и повернул к лестнице.
Тут ничего не изменилось. Мраморные ступени по-прежнему окутывал ковер — правда,немного затоптанный и в бурых пятнах; шеренга бронзовых римских воинов поддерживала перила, Марс грозно хмурился и тряс башкой в гривастом шлеме, Вулкан бил молотом по каменному мечу, Минерва целилась копьем в потолок, да все не могла дотянуться. Около статуи бога войны устроился очередной крепыш — с сосредоточенным видом подбрасывал и ловил в ладонь гильзу от автоматного патрона.
Наверху по эспланаде гулял легкий бриз, шелестел листьями в древесных кронах, рябил поверхность воды в пруду, баюкал амазонскую красавицу-кувшинку. Тут тоже ничего не изменилось. Слева, на хозяйской половине, окна были задернуты шторами, справа, в компьютерном центре, за водопадом виноградных лоз просвечивали угловатые силуэты — сейфы, шкафы, столы со слепыми глазницами мониторов и вмурованная в стену печь.
Каргин огляделся. Скамейки под пальмами, строй мандариновых деревьев, зеленый занавес лозы и полосатый тент, как парус над ладьей викингов… Мирный пейзаж, знакомый! Лишь корпус “Кяманча”, бугрившийся за павильоном, казался тут абсолютно лишним — будто клякса, посаженная реставратором- халтурщиком на полотне великого мастера. Пилот копался у “помела”, что-то перекладывал или искал в пассажирском отсеке, часовой, с висевшим поперек живота автоматом, бродил у лестницы. С губ его свисала сигарета.
— К шефу, — коротко сказал провожатый Каргина. Часовой повел стволом.
— Мистер Мэлори в кабинете. Прошу вас, сэр. Каргин, бросив жадный взгляд на черную тушу вертолета, направился к дверям. Ветер подталкивал его в спину, играл полами пиджака. Южный ветер, еще сохранивший прохладу антарктических льдов.
В комнате с распахнутой настежь дверью тоже было прохладно. Патрик и Мэлори сидели за столом, на этот раз не загроможденным книгами — на полированной поверхности, рядом с пепельницей, лежал только большой, плотно набитый синий конверт. Мэлори курил сигару; старик, вытянув ноги и прикрыв глаза, откинулся в кресле. Прядь рыжих, с проседью, волос свисала на лоб, лицо казалось побледневшим, но в остальном он выглядел как обычно, будто рай на острове Иннисфри все еще существовал, такой же щедрый, безопасный и невинный, как пару дней назад.
'Вот старый дьявол!.. — подумал Каргин с внезапным всплеском неприязни. — Все ему по барабану! Ничем не прошибешь!”
Мэлори уже направлялся к нему, с широкой улыбкой на устах и распростертыми объятиями.
— Отлично выглядишь, сынок! На миллион долларов!
— Благодарю. Вы тоже. Особенно мистер Халлоран, — взгляд Каргина обратился к креслу. Коммодор похлопал его по спине.
— Нет больше мистера Халлорана, мой мальчик. Увы! Расстался с жизнью и скоро будет захоронен, прямо на месте трагической гибели. Под орудийный салют, с приспущенными знаменами… Толпы репортеров, плач безутешных друзей, поминальная служба, мраморный саркофаг над обгорелой плотью да бетонными обломками, и так далее… Все — по высшему разряду!
Старик в кресле кивнул. Вероятно, это полагалось считать знаком согласия, а заодно — и приветствия.
— Если мистера Халлорана нет, если рыдания смолкли и траурный марш отзвучал, то что остается? — спросил Каргин, озирая комнату и невзначай поглядывая на часы. — Чем утешимся мы, живые? К примеру, вы и я?
Коммодор загадочно усмехнулся.
— Я буду знать, что мой старинный друг и покровитель благоденствует на далеком острове — не на этом, а на другом, однако не менее прекрасном. Там все уже подготовлено — дома, дороги и сады, порт, аэродром, надежная охрана… И там его поджидают.
— Остин Тауэр? — будто по наитию вырвалось у Каргина.
— Остин Тауэр, Квини, Магуар и другие доверенные лица, к которым вскоре присоединится Спайдер. Ну, а я…— лицо Мэлори вновь расплылось в улыбке, — я, как говорилось выше, буду знать, что мой покровитель живет в покое и безопасности, и не оставляет нас своими мудрыми советами. Каждый из них мы непременно исполним. Точно и в срок! Тем более, что мешать некому — наш молодой президент мистер Паркер уже поет псалмы у ног Господних… Помилуй и спаси его, Творец!
— Для вас это большое утешение, — согласился Каргин. — А что приготовлено для меня?
Он снова взглянул на часы и отметил, что Кренна минут через двадцать будет в колодце мусоросборника. Может быть, чуть запоздает — все-таки с ним двое раненых. Раненых, однако вполне
