прикинул Каргин, глядя, как из чрева “боингов” вываливаются все новые и новые фигурки.
Когда они забрались наверх, транспортные самолеты уже развернулись к северо-востоку, один “оспрей” приземлился, второй готовился к посадке, а третий все еще свивал круги над бухтой. Кроме того, у восточных скал возник вертолет, каких Каргину видеть еще не доводилось — черная угловатая машина, похожая на гоночный автомобиль под полупрозрачным диском рассекающих воздух винтов. Видимо, он прилетел из Кальяо, а вот самолеты, если судить по обратному курсу, явились с американских берегов. Вскоре эта гипотеза перешла в уверенность: парашютисты действовали со сноровкой, какую вколачивают не в перуанской армии, а в войске великой державы. Такая держава в окрестностях имелась лишь одна, и потому было бессмысленно строить иные предположения.
— Кто это, Керк? Как ты думаешь? — Нэнси дернула его за рукав.
— Думаю, твои соотечественники, детка, — буркнул Каргин. — Явились, не запылились, вояки хреновы… Ликвидаторы ликвидаторов…
Он сплюнул, поднял бинокль, поднес к глазам. Верхняя терраса с павильоном-обсерваторией была пуста, но перед домом и на широкой дворцовой лестнице, среди колонн и сфинксов, уже кипела яростная схватка: парашютисты накатывались цепью, палили по окнам, приседали, падали, поднимались, шаг за шагом оттесняя людей Кренны; сколько тех было, Каргин разобрать не мог, но защищались они отчаянно, как стая попавших в ловушку волков. У южного флигеля метнулось пламя, взлетел бесформенный черный комок, потом под раскатистый грохот засверкали новые вспышки — били из подствольных гранатометов и базук. Сфинкс, украшавший лестницу, встал на дыбы, окутанный огнем и дымом, тут же завалился на бок, и его невозмутимое лицо внезапно пересекла трещина — будто шрам от сабельного удара. Под многотонной каменной тушей что-то ворочалось, корчилось, извивалось, и камень в том месте вдруг начал багроветь.
— Какого дьявола, Керк? — Мэри-Энн подпрыгивала от нетерпения. — Что там происходит?
— Битва лапифов с кентаврами, — пробормотал Каргин и сунул ей бинокль. —
Вот, полюбуйся! Покруче, чем в голливудских боевиках. И все — настоящее! И пули, и кровь, и трупы…
Все три самолета уже приземлились, и из распахнутых люков выпрыгивали десантники и еще какие-то люди, не в пестрых комбинезонах, а в штатском. Словно цепочка муравьев, они устремились к ангарам и гаражам, и на окраине взлетного поля тоже загремели выстрелы — видно, бились с часовыми Кренны. Но было тех наверняка немного, и вскоре большая часть атакующих отхлынула; затем распахнулись ворота ангаров, выехали набитые солдатами джипы и устремились к поселку и шестому блок-посту. “Могут и сюда добраться”, — подумал Каргин, нащупывая бумажник в нагрудном кармане. Бумажник был на месте — с паспортом, чертовой уймой виз, кредитными картами и контрактом, свидетельством его лояльности.
Черное “помело”, сделав широкий круг, зависло над озерным берегом и руинами второго блок- поста. Теперь Каргину удалось подробнее разглядеть “вертушку”, и он, сдвинув берет на затылок, покачал головой и невольно присвистнул. В самом деле, такое ему живьем не попадалось! Лишь на картинках в “Милитари ревью”, под заголовком: “Техника двадцать первого столетия”! Если глаза его не обманывали, то был “Команч” — разведывательно-ударный вертолет RAH-70, для спецопераций в джунглях, горах и прериях, а также над океанами и морями. Крейсерская скорость — до шестисот километров в час, дальность полета — три тысячи, отсек для грузов и десантников, пушки, пулеметы, ПТУРы… Мечта! Особенно для тех, кто хочет быстро смыться.
Пока он дивился на “помело”, бой на ступенях лестницы затих, взрывы смолкли, и теперь часть парашютистов копошилась среди мертвых тел, растаскивала трупы, тогда как другие прочесывали парк. Вполне понятная суета, но Каргину почудилось, что в здание никто не входит. Странно! Он покосился на Мэри-Энн, решил не отбирать бинокль и сбросил с плеча винтовку; потом заглянул в прицел, дернул стволом, отыскивая прятавшиеся за колоннами двери. Точно, никто не входил! Либо успели очистить виллу, либо такой деликатный труд — не для десантников…
Он приподнял оружие. Теперь перед ним была эспланада: пальмы и мандариновые деревца, полосатый тент, скамейки, павильон с полусферическим куполом и вертолет, уже переместившимся от озера. “Команч” неторопливо опустился, сдвинулись створки пилотской кабины и пассажирского отсека, и на террасу стали выпрыгивать парни-рослые крупнокалиберные молодцы. “Преторианская гвардия, телохранители, — подумал Каргин, удерживая на весу тяжелую винтовку. — А кто за ними вылезет?”
Вылез Шон Дуглас Мэлори, собственной персоной. Коммодор, вице-президент и шеф административного отдела ХАК, ответственный за безопасность… Каргин справился с искушением нажать на спуск — дистанция была слишком велика — и только проводил коммодора взглядом до дверей. Шагал тот быстро, энергично, даже подпрыгивая на ходу, и скрылся в кабинете босса. Стражи, числом семь человек, разбились на две группы, направились к лестницам и исчезли; восьмой остался на террасе. Он заглянул в павильон, затем подошел к массивному черному корпусу “Команча”, махнул пилоту. Тот спустился вниз, пошарил в кармане, что-то вытащил. Оба закурили.
Опустив винтовку, Каргин повернулся к девушке.
— Видела, кто прилетел? В той черной кастрюле, с гвардейцами?
Нэнси кивнула с явным облегчением.
— Шон! Весельчак Шон, старая задница… Самый рогатый козлик дядюшки Патрика, и самый верноподданный… Ну, наконец-то! — она приподнялась на носках, потянулась, сладко зажмурившись, потом бросила взгляд в сторону Нагорной дороги. — Пойдем? Увидят нас, пришлют кого-нибудь на четырех колесах и отвезут меня в ванну… и я из нее век не вылезу… Ванна, бутылка виски и сигарета — вот, что мне надо… И ты! Ты приходи, спинку потереть… Придешь, ковбой?
— Как бы нам обоим спинку не потерли, под левой лопаткой, — задумчиво пробормотал Каргин. — Вот что, бэби: отсюда нужно уходить — место нехорошее, открытое. Мы уйдем и посидим немного под деревьями. Посмотрим, что случится.
— А что случится? Что может случиться? — Мэри-Энн неуверенно улыбнулась. —
Ты ведь не думаешь, что Шон…
— Рогатый козлик этот Шон, сама сказала: А оборот у компании — шесть миллиардов… Бо-о-льшие деньги! И большой соблазн.
Соблазн и в самом деле был велик, так что Мэри-Энн притихла и последовала на ним без. возражений. Они спустились по серпантину, но не до самого пляжа, а шагов на двести, зашли в лес и устроились между корнями огромной сейбы. Корни были похожи на доски, поставленные набок — широкие, толстые, пулей не прошибешь. Рядом струился ручей, питавшийся, видимо, из озера. Они напились; потом Мэри-Энн стащила шортики и майку, сполоснула лицо и удалилась в кусты.
Каргин сидел с винтовкой на коленях, привалившись спиной к стволу, и размышлял, что предпринять в нынешней ситуации. Отсиживаться или вылезти наверх? Ждать или вступить в контакт? Может, позвонить? Позвонить, распорядиться, чтоб приготовили ванну для молодой хозяйки? Вряд ли это обрадует коммодора… Решит, что Кренна по двум объектам недоработал, не выполнил контракт… Впрочем, где он, Кренна?.. Надо думать, лежит в кровавой луже под мозаикой с орлом…
Взгляд Каргина обратился к рации, он хмыкнул и нахмурился. Больше всего ему сейчас хотелось не вспоминать о Кренне, избавиться от Мэри-Энн, от Мэлори и корпорации ХАК, и очутиться где-нибудь подальше — так далеко от Иннисфри, чтобы орел не долетел и конь не доскакал. Где-то в Краснодаре или Москве… Либо, на худой конец, в Париже…
Он прикрыл глаза, и в этот момент заверещал мобильник.
Мэлори, кто же еще… Любопытствует, лысая нечисть, кого не добили и почему…
— Ты, капитан? — голос коммодора был, как всегда, бодрым и жизнерадостным. — Докладывай! Есть еще уцелевшие? Кто?
— Все, кого не пристрелили, не подорвали и не сожгли.
— А если поконкретней? — Мэлори сделал паузу и сообщил:
— Слушай, сынок, я очень рад, что ты остался жив. Ты оправдал мои надежды… Так кто же с тобой? Арада и девушка? Мы не нашли их тел.
— Девушка, — сообщил Каргин после недолгого колебания. — Араде просверлили дырочку в затылке.
