— Впервые вижу.
— Странно, — удивился Шалго. — Между тем на этой бумаженции почему-то сохранились отпечатки пальцев и Меннеля, и Хубера, и ваши.
Бланка недоуменно пожала плечами.
— Не знаю, как они на нее попали…
— И вы, конечно, не знаете, что за вилла на ней изображена?
— Откуда я могу это знать?
— А вы вглядитесь получше. Вот, к примеру, эта комната на плане — гостиная. Два окна с видом на Балатон. Вот здесь — улица Казмера, ныне Петефи. Эта комната примечательна тем, что в ней появился на свет Казмер.
— Я? — Казмер бросил на Шалго взгляд, полный изумления, смешанного с отчаянием.
— Да, ты! Здесь тебе дала жизнь твоя мать, Бланка Табори. Она же и кормила тебя грудью. Правда, только до двухмесячного возраста. Затем отдала в приют. А в сорок пятом усыновила. Что со всех точек зрения деяние весьма похвальное. А вот в этой комнате, выходящей во двор, жил твой отец, Казмер, — Карой Моноштори, майор венгерского генерального штаба. — Шалго кивнул на Хубера: — Вот он собственной персоной. Правда, теперь он стал почему-то Отто Хубером. Но если ты взглянешь на эту вот картинку, все твои сомнения рассеются. — Шалго вытащил из кармана фотографию и протянул ее Казмеру.
— Вы — мой отец? — Казмер Табори перевел взгляд с фотографии на Хубера.
— Положите все это на стол! — закричал Хубер и выхватил из кармана пистолет.
Профессор Табори бросил на сестру уничтожающий взгляд:
— Почему ты, несчастная, не сказала мне, кто этот человек?
— Оставь меня в покое, Матэ, — взмолилась бедная женщина. — Я любила его и пожертвовала ради него всей своей жизнью. Да, он — отец Казмера!
— Отставить! — решительным голосом скомандовал Хубер. — Все это вы еще успеете обсудить позднее. А пока, Шалго, все — на стол! И план дома тоже.
— Есть же еще и фотокопия этого плана, — миролюбиво сообщил Шалго. — И не одна.
— Прерыватель тоже на стол! — Голос Хубера звучал еще тверже.
— Он у меня в кармане, рядом с пистолетом. Пистолет заряжен, курок на взводе. А я стреляю из кармана, как Джеймс Бонд. Разрешаете достать прерыватель?
— Профессор Табори, — приказал Хубер. — Достаньте у Шалго из кармана прерыватель!
Табори, будто послушный баран, подошел к Шалго и принялся шарить у него в кармане. Едва он извлек прерыватель, последовал новый приказ:
— Возьмите и пистолет, профессор.
— Где пистолет? — жалобно спросил Табори.
— Оружия не ношу, Матэ, — с сожалением посмотрел на своего приятеля Шалго.
— Зачем же ты сказал, что он у тебя в кармане?
— Просто хотел кое в чем убедиться.
— Профессор, давайте сюда прерыватель, — приказал Хубер.
Табори пошел к нему, но ему наперерез поспешил Казмер. Он выхватил прерыватель из рук дяди и закричал:
— Довольно! Довольно лжи! Вы никуда не уйдете отсюда, господин Хубер, или как вас там!
— Сын! Сынок… — укоризненно проговорил Хубер. — Теперь, когда ты все знаешь…
— Мало тебе, что ты загубил, исковеркал жизнь моей матери? Ты и до меня добрался? Зачем скрывал, что ты мой отец?
— Это я запретила ему. Я не хотела, чтобы ты знал, какой у тебя отец!
— Так кто же ты на самом деле? — еще требовательнее спросил Казмер, наступая на Хубера.
— Вот уж действительно неподходящий момент для объяснений, сынок.
— А ты до сих пор не знаешь, Казмер? — удивился Шалго. — Это геленовский, потом брауновский шпион, решивший еще раз поменять хозяев. Профессиональный перебежчик. Но самое главное для него в этой смене лошадей — заполучить наконец награбленные им во время войны богатства.
— А заодно запутать и меня в свои паучьи сети! Теперь мне понятны все его ухищрения, когда он выманил у меня подписку о моем сотрудничестве с ЦРУ. И это у него называется спасти сына и жену из когтей Брауна!
— Прерыватель! — угрожающе рявкнул Хубер-Моноштори. — И поживее!
— Отдай ему, Казмер, — попросила Бланка. — Ты ведь не желаешь смерти своему отцу? Если его здесь схватят, ему конец.
— Ты даже и сейчас его защищаешь?
— Не его, сынок, тебя, — возразила Бланка. — Не отдашь — он застрелит тебя. Ты его не знаешь.
Казмер перевел взгляд на Шалго, тот кивнул головой:
— Отдай! Этому человеку нечего терять.
Казмер швырнул к ногам Хубера прерыватель. Хубер быстрым движением поднял его с пола, затем выдернул из розетки телефонный шнур.
— Из комнаты не выходить! — предупредил он. — За ослушание — пуля!
— Не бойтесь, не выйдем. Желаем удачи, — усаживаясь в кресло, пообещал Шалго. — Безумец! Его же пристрелят, если он не сдастся добровольно первому же милицейскому патрулю.
Он кивнул Лизе, и та, вынув из сумки, дала мужу небольшой передатчик. Шалго выдвинул антенну и, включив аппарат, сказал в микрофон: «Эрне? Ты слышишь меня? Да, Хубер выехал. Вооружен. В остальном все в порядке».
— Ну вот, — выключив передатчик, заметил он. — Через пять минут Хубер будет сидеть в наручниках.
Казмер, разинув рот, смотрел на Шалго.
— Как же вы… дознались, что он… мой отец? — заикаясь, спросил он.
— На плане дома был написан адрес виллы Месароша. Скажите, Бланка, вы знали, что так называемый Хубер спрятал на этой вилле награбленные им сокровища? — спросил Шалго.
— Нет, не знала. Я была больна в то время, когда он все это проделал, и узнала обо всем только от Меннеля. Он показал мне план и попросил проводить его на виллу.
— Драгоценности с виллы Месарошей перенес сюда Меннель? — спросил Казмер.
— Ты принес их сюда, мой мальчик. Ты, из дома старого священника.
— Значит, в чемодане были не книги?
— Нет.
— А как вы об этом догадались? — удивился Казмер.
— На след нас навела Илонка, — сказал Шалго. — Потом мы наведались к старому Месарошу. Выяснилось, что он и господин Хубер-Моноштори — сводные братья. Ну, старик поломался немного, а потом все же начал рассказывать. Сказал, что он единственный человек, кто знал тайну твоего рождения. Он же и участковому полицейскому наврал, что ему будто бы подбросили ребенка…
— Я хотела, Казмер, оставить тебя тогда дома, — сквозь рыдания проговорила Бланка. — Увы, этого нельзя было сделать. Но я каждую неделю навещала тебя в приюте. И как только стало возможно, снова взяла к себе. Усыновила.
— Наверное, в то время Моноштори не сказал вам о драгоценностях, спрятанных в доме Месароша? — спросил Шалго.
— Нет, конечно.
— Зато Месарош знал о них. Они с Хубером-Моноштори вместе их прятали. Когда же виллу национализировали, Месарош достал драгоценности из тайника, сложил их в чемодан и отнес к местному священнику, попросив спрятать. Тот не знал, что в чемодане, но отказать Месарошу побоялся: у того брат каноник, правая рука епископа. Меннель ночью двадцатого заехал в Фюред, к Месарошу, чтобы узнать, что сталось с сокровищами. Они договорились на следующий день наведаться к священнику вместе…
— Но Меннеля убили… — подсказал Казмер.
