— Первая была сделана до того, как тело перевезли в морг, а вторая — вскоре после вскрытия. Служащий морга побрил лицо покойника, когда готовил того для погребальной церемонии.
— То есть вы сфотографировали тело, а после этого вас послали сделать еще несколько фотографий? Я правильно понял?
— Да, сэр.
— С какой целью это было сделано?
— Я не знаю.
— Но вы получили инструкцию пойти в морг и сделать еще несколько фотографий, на которых были бы хорошо видны черты лица?
— Да.
— Чисто выбритого?
— Да.
— С целью опознания?
— Мне неизвестно, с какой целью. Мне велели их сделать, и я сделал.
— Благодарю вас, — проговорил с улыбкой Мейсон. — У меня все.
— У нас по этому делу все, Ваша Честь, — сказал Гамильтон Бергер.
— Хотел бы обратить внимание Высокого Суда на тот факт, — сказал Мейсон, — что я просил разрешения задать на перекрестном допросе еще несколько вопросов после выяснения одной проблемы. Я прошу вас предоставить мне возможность уточнить один технический вопрос посоветоваться со своим компаньоном. Приближается время обеденного перерыва. Не мог бы суд продолжить слушание дела завтра утром в десять часов?
Судья Манди покачал толовой:
— У вас была возможность подготовиться к слушанию дела, мистер Мейсон. Окружной прокурор в самом начале слушания дела предложил вам попросить отсрочку. Суд не собирается проводить слушание по частям. Я объявляю перерыв на пятнадцать минут, так что у вас будет возможность посоветоваться. Суд объявляет перерыв на пятнадцать минут.
Судья Манди ушел в свою комнату.
Мейсон подошел к миссис Кемптон, сидевшей под охраной надзирательницы.
— Извините меня, — прошептала ему миссис Кемптон. — Я пыталась всех перехитрить и только сама себе навредила. Вызовите меня для дачи показаний, и я расскажу чистую правду и все объясню.
— Объясните прямо здесь и сейчас. Вы мне лгали?
— Только в том, что касалось чека, да и то я, собственно, не лгала. Я просто умолчала о нем.
— Отлично, так откуда же у вас этот чек?
— С маленького столика возле кровати мистера Эддикса. Он был сильно пьян и спал. Чек лежал там, выписанный на мое имя. Я сразу поняла, что он собирается дать его мне…
— Постойте-ка, вы хотите сказать, что он был выписан на ваше имя?
— Ну да, там было написано на обороте.
— То есть вы имеете в виду, что это не вы подделали передаточную надпись?
— Конечно нет. Все уже было подписано, когда я увидела его в первый раз, поэтому и взяла. Я знала, что для этого он меня и позвал туда.
— Вы что, думаете, кто-нибудь в это поверит?
— А почему нет? Ведь это же правда.
— В общем, так: нельзя, чтобы хоть кто-нибудь услышал это от вас до тех пор, пока мы не сможем кое-что проверить.
— Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы вызвали меня для дачи показаний. Я хочу рассказать им, что там произошло в действительности.
Мейсон покачал головой:
— Лучше, если пока будем говорить только мы.
— Вы думаете, я лгу?
— Необязательно.
— Нет, вы так думаете.
— Ну что ж, вы ведь уже рассказали нам одну историю, и в результате мы оказались совершенно не готовы к тому, что нас ткнут носом в этот чек.
— Я просто умолчала об этом. Я не лгала вам. Просто я не рассказала вам кое о чем, вот и все.
— Если я вызову вас для дачи показаний, они распнут вас, — сказал Мейсон. Он повернулся к Этне: — Время нас уже поджимает, Джим. Нужно что-то делать.
— Давайте еще раз попробуем получить отсрочку до завтрашнего утра.
— Судья не даст нам ее. Он собирается закончить слушание дела сегодня. Поскольку это всего лишь предварительное слушание, он считает, что у Суда уже вполне достаточно данных для предъявления обвинения нашей подзащитной.
— Ну и что же мы будем делать? Мы не можем вызвать ее для дачи показаний.
— Любой адвокат время от времени попадает в такие ситуации, Джим, — сказал Мейсон. — Нам нужно придумать что-нибудь и затянуть все это, пока судье не придется объявить вечером перерыв.
— Но мы ничего не можем сделать, — сказал Этна, — они запустили в нас мячом, а нам некуда бежать. История с чеком и неуклюже подделанной подписью — у нас нет никакого объяснения для нее. А если мы не сумеем все объяснить, нас побьют. Я уже вообще жалею, что взялся за ее дело, несмотря на полагающийся мне по нашему соглашению гонорар. Я…
Мейсон покачал головой:
— Нужно принимать все таким, как оно есть. Нельзя же все время только сливки снимать. Время от времени судьба неизбежно преподносит нам какой-нибудь сюрприз.
— Мы честно пытались помочь Джозефине Кемптон. Она не имела права делать из нас мартышек, — сказал Этна.
— Да, довольно неплохая шутка, — усмехнулся Мейсон.
Этна тоже улыбнулся, хотя и не вполне искренне:
— Ну, может быть, я не совсем удачно выразился, но эти россказни о горилле… А тут еще она преподносит нам совершенно идиотскую историю с чеком — ведь ее уличили в том, что она пыталась все это утаить!
— Ну ладно, — сказал Мейсон, — нам нужно тянуть время до тех пор, пока что-нибудь для нас не прояснится.
— Каким образом вы собираетесь тянуть время?
— Я оставил себе лазейку, — сказал Мейсон, — во время перекрестного допроса эксперта. Здесь есть один момент, о котором, я полагаю, им ничего не известно. Вы когда-нибудь слышали о докторе Градволе из Сент-Луиса?
Этна покачал головой.
— Ну как же, — сказал Мейсон, — я думаю, ему больше, чем кому бы то ни было, можно было поставить в заслугу основание Американской академии судебной медицины, и он в последнее время занимается кое-какими исследованиями, от которых у наших противников, похоже, начнется головная боль. Я не собирался поднимать этот вопрос до тех пор, пока не проверю некоторые технические подробности, однако… А вот и судья!
Мейсон показал на открывшуюся дверь совещательной комнаты, из которой в зал суда вышел судья Манди.
17
Судья Манди взглянул на свои часы.
— Прошу вас, господа, побыстрее закончить слушание по этому делу. Как мне представляется, ничто не должно нам помешать уже сегодня вынести решение.
