Он делал это неловко, как бы на ощупь.
На глазах пораженных десантников негр предпринял одну за другой две неудачные попытки. Туземцы, казалось, не обращали на старца никакого внимания.
— Надо прекратить эту чепуху, — растерянно молвил прапорщик. — Он же сейчас себе кишки выпустит.
— По-моему, он слепой, — сказал капитан. — Смотри, какой изможденный.
Будто его кормить перестали. Если эти перемещения вокруг копья не являются частью ритуального танца, остается одно. Слепой старец предпочитает кончить жизнь самоубийством, нежели подохнуть с голоду.
Падая в грязь и с трудом поднимаясь, старец тем временем заходил на третий круг.
— Василий, надо остановить его! — отчаянно прошептал прапорщик.
Капитан стиснул зубы и процедил:
— Ну, остановим. Ну, спасем. Они ж его не кормят. Он им не нужен — ни своим детям, ни внукам, ни правнукам. Он для них — лишний рот. Если мы помешаем, умрет с голоду. Или дотянет до следующих плясок и добьется своего. Видно, здесь собаки лучше живут, чем он.
В этот миг вся площадь издала торжествующий клич. Старец пал на копье. Оказывается, всем было до этого дело. Все только этого и ждали. Деревня избавлялась от лишнего рта.
Поскользнувшись, лишний рот так удачно рухнул на копье, что наконечник выскочил из спины. Рядом с позвоночником.
Крови не было — ее тут же смывал ливень.
Кондратьев зажмурился.
Старца с удовольствием бы зарезали собственные потомки, но колонизаторы запретили убийства. Даже лишние рты запретили уничтожать эти глупые французы.
Идиоты. Пришли в бронзовый век со своими свободой, равенством, братством.
Если бы слепому старцу кто-нибудь помог найти острие копья, это уже было бы не самоубийство. Дошло бы до властей, понаехали бы следователи. В итоге кто-то из кормильцев племени отправился бы в тюрьму.
Капитан открыл глаза, покосился на Иванова. Тот не мигая смотрел на старца.
По лицу текла вода, поэтому капитан не был уверен, что прапорщик плачет.
Среди неистового веселья старец висел на копье и еще, кажется, агонизировал. То рука, то нога его вздрагивали.
Кондратьев прикоснулся к плечу спутника:
— Дикари, Сереж, они и в Африке дикари.
— Перестрелять бы их сейчас под штакетник! — с яростью выговорил ротный старшина. — Всех этих сук черных.
— Ну-ну. Гаси прекрасные порывы.
Вместо одного трупа будет множество. Не лезь в чужой монастырь со своим уставом.
Кондратьев стал выискивать в черной мокрой массе тел Зуби. Неужели и она, его восхитительная девочка, принимает участие в этом кошмаре?! Неужели все происходит с одобрения ее отца, мудрого вождя Нбаби?
Между тем после смерти слепого старца беспорядочное веселье в огромной луже быстро упорядочивалось. Чувствовалось, что за всем стоит рука опытного организатора.
Негры выстраивались длинной змеей.
Правая рука каждого лежала на левом плече стоящего впереди. Левая рука была заведена назад так, что ладонь тыльной стороной лежала на лопатке.
Змея двигалась под неумолкающую дробь там-тамов. Опоясывала племенное дерево концентрическими кругами. Люди без различия пола и возраста приплясывали на полусогнутых ногах и хором что-то выкрикивали.
Вихляли их голые зады. Ночью не было даже стыдливых напаховых повязок. Звонкий язык звучал уже не колокольчиками, а ударами набатного колокола. Ритуальное самоубийство перешло в ритуальные похороны.
Дождь перестал внезапно, как начался.
Крики усилились. Кондратьев заметил, что и его ноги против воли притопывают в такт барабанам. Скосив глаза вниз, увидел, что ботинок друга Сереги ритмично шлепает по грязи.
Прапорщик дернул его за рукав:
— Смотри, вон кто у них главный.
Во главе массы голых черных людей скакал один, закутанный в большой кусок белой перепачканной материи. Мокрая, она прилипла к его телу и не скрывала ровным счетом ничего. Наоборот, он казался более гол, чем прочие.
— Я знаю, кто это! — вспомнил капитан. — Мне позавчера показывал его вождь Нбаби. Это их главный колдун.
Змея неумолимо приближалась к темному углу, где стояли десантники. Плясали факелы. Били барабаны. Кричали сотни глоток. Человек в куске материи совершал немыслимые прыжки. Тело на копье больше не шевелилось.
Колдун Каплу поравнялся с русскими.
Увидел Кондратьева. На миг замер, онемел. Застыла и вереница черных людей.
Капитана буквально ослепила ненависть в глазах и чертах лица. Широкие губы растянулись в изуверском оскале. Огромные ноздри приплюснутого носа раздувались так, что грозили лопнуть. Толстые грубые мазки белой краски на щеках зловеще светились в темноте.
— Ты чего? — по-русски сказал капитан. — Что с тобой, чувак?
Мгновение спустя колдун дико завизжал, подпрыгнул и повел свою змею дальше. Куда-то в улочку. Сквозь скопище лачуг. Десантники как бы принимали парад.
Мимо них в полном составе тянулось племя фон, орущее лозунги на языке группы эве, части суданской группы языков.
От земли поднимался пар. Целые столбы пара. В тропиках после ливня сразу становится очень душно. Температура высокая, влаги много.
Ни Зуби, ни ее отца Кондратьев так и не увидел. Может, оттого, что чернокожие в массе неотличимы. Точно так с точки зрения чернокожих неотличимы белые люди.
6
На берегу Сиамского залива в соседних шезлонгах развалились советский и американский резиденты. Среди кишащей вокруг массовки сновали с поручениями офицеры в плавках и званиях не ниже майора.
Резиденты болтали себе то по-русски, то по-английски. Офицеры подтаскивали сообщения шифровальщикам. Те, делая вид, что читают «Интернэшнл геральд трибюн» или «Републику», превращали слова в колонки цифр. Майоры и полковники галопом уносили их радистам.
Из кустов, окаймлявших пляж, торчали антенны. С их концов слетали радиоволны и неслись по домам: в Москву, в Вашингтон.
Из домов тоже поступала важная информация. Она садилась nat кончики антенн и просачивалась в резонансные контуры приемников.
Майоры с полковниками выхватывали колонки цифр из рук радистов и опрометью неслись к шифровальщикам.
Наконец резиденты получали ответы центров на свои предложения. Беседа переходила на новый уровень. Праздным отдыхающим казалось, что разговор ведут братья — моложавые, светловолосые, голубоглазые. Непринужденные и дружелюбные.
За всем происходящим на пляже неподалеку от Бангкока внимательно следили таиландские
