знает чем?
— Понятия не имею! — подал плечами Хранитель Света. — Надеюсь, что да. Среди них мой сын.
Девушек, продолжающих держать круг, окружила стена белого пламени. Они казались духами огня, плывущими в своей стихии. Дракон медленно подымался все выше и выше, распахнув крылья, размах которых оказался добрых двадцати локтей. Он как-будто ждал чего-то. По чешуе ящера перекатывались разноцветные волны сияния, звенела и лилась музыка сфер, внезапно ставшая доступной созданиям тварного мира. Наконец Радужный Дракон подобрался и одним рывком исчез в светящемся тумане, бывшим еще каких-то четверть часа назад потолком Зала Приемов императорской башни Тарсидара.
Умирающий человек с тоской смотрел сквозь пелену защитного кокона на напоминающее грязную лужу небо. Багровый туман подбирался все ближе и ближе, скоро уже он прорвется сквозь защиту, скоро сожрет душу. Никому такого посмертия не пожелаешь а уж себе тем более. Только его спрашивать никто не собирался. Не справился! Не сумел! Не остановил! Проворонил! Значит, по заслугам, Маран, по заслугам. Все в этом мире по заслугам. Император выплюнул сгусток крови. Скорее бы уже все закончилось, боль стала совсем непереносимой. Перед глазами стояло лицо жены. Такой, какой он видел ее утром, с тоской и болью во взгляде. Да, она чувствовала, что больше им не свидеться.
— Прости, Рина… — шептали потрескавшиеся губы. — Прости… Не сумел защитить… Проиграл…
В небе над умирающим императором внезапно появилось белое сияние, казалось, что-то невидимое прорывается сквозь серую пелену. Становилось все светлее и светлее, багровый туман раздраженно дергался со стороны в сторону, казалосье, свет раздражал его. Прошло еще несколько мгновений, и над Черным Порталом повис пылающий всеми цветами радуги крылатый ящер. Как бы не сказочный дракон. Маран от изумления забыл о собственной боли, во все глаза смотря на чудо.
— Уходи! — содрогнулось само пространство. — Тебе здесь места нет, Пожиратель. Это не твой мир!
Неизвестно как, но император понял слова дракона и облегченно вздохнул. Нашелся все-таки защитник. Слава Единому, нашелся! Он жадно всматривался в ежесекундно меняющего цвет крылатого ящера и молился про себя, надеясь, что не ошибся.
Туман свивался в какие-то клочья, обрывки фигур, выплескивал черно-багровые щупальца, пытаясь поразить ими врага. Дракон не уворачивался, презрительно игнорируя все выпады, он распахнул крылья и запел. Впрочем, пением это действо назвать было трудно. Он то ли гудел, то ли ревел, то ли вибрировал. Непонятно, но звук получался страшным, пронимающим до костей. Да и звук ли? Маран не знал, не до того ему как-то стало, у императора хлынула горлом кровь. Некоторое время он ничего не видел, корчась от боли и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, а когда несколько пришел в себя и смог опять обратить внимание на окружающее, то увидел голубое небо и горячее солнце пустыни. Только с неба били столбы белого пламени, ясно видимые даже при свете дня, и сворачивали остатки тумана в плотный шар. Тот выл, глухо выл на каком-то глубинном, нутряном уровне. У Марана волосы встали дыбом от этого воя.
Арки Черного Портала снова засияли мертвенным, темным светом, при виде которого хотелось забиться куда-нибудь поглубже в нору и пару лет не высовываться оттуда. Багровый туман тонкими струйками втягивался в это сияние, шар постепенно становился все меньше и меньше. Маран не знал сколько времени длилось все это, пребывая в каком-то полуобморочном состоянии, не понимая, что происходит. Но нежданный защитник явно справлялся со своей задачей, он продолжал петь. Наконец раздался последний утробный стон, и остатки тумана исчезли.
— Это какая же тварь это скотство создала? — спросил сам у себя дракон, дотронувшись до одной из черных арок и тут же брезгливо отдернувшись. Император мог бы ответить на этот вопрос, но не думал, что его услышат.
Крылатый ящер поднялся немного выше и вытянул вперед руки. Из его рта полились странно звучащие слова незнакомого Марану заклятия. Однако император четко ощущал, что это заклятие, ничто иное. Сами первозданные силы дергались от слов дракона, а израненного человека от того били корчи. Зато с арками Черного Портала творилось вообще нечто непредставимое. Они трескались, горели алым, бездымным пламенем, корчились и кричали. Беззвучно кричали, как кричит от боли живое существо. В них один за другим появлялись провалы, то один, то другой излом сглаживался. Императору казалось, что они тают. На глазах тают, как тает весенний снег под солнцем. Дракон продолжал читать заклинание, но видно было, что оно нелегко ему дается. Чешуя ящера посерела, потеряв свой радужный цвет, зубы почернели и начали крошиться, глаза налились кровью. С каждой прошедшей минутой арки продолжали таять, они уже не кричали, только тихо выли, превращаясь в ничто. Прошло еще некоторое время, и последние остатки Черного Портала покинули тварный мир. Дракон обессиленно рухнул на песок.
В этот момент у Марана закончились остатки сил, и защитный кокон вокруг него с легким треском лопнул. Дракон вскинул голову и недоуменно уставился на распростертого на песке залитого кровью человека. Несколько мгновений он молча смотрел на императора, затем изумленно ахнул и вскочил на ноги. С неба в тело крылатого ящера ударили сотни разноцветных молний, вокруг него завертелась яростная круговерть пламени, полностью скрыв очертания тела. А когда пламя опало, дракон исчез. Вместо него на песке стояли соединившие мечи воедино три человека, эльф и орк. Поняв, кто перед ним, умирающий придушенно ахнул. Пятеро? Так это они изгнали из мира тварь Хаоса?! Единый Создатель и все святые!
— Твое величество! — рванулся к нему Лек, на ходу прячя картаги в ножны. — Ты жив?!
— Пока да… — прохрипел Маран. — Так драконом были вы?!
— Да, — вздохнул горец, опускаясь на колени. — Я понял, что должен сделать и… И мы превратились в дракона. Инициация. Я все помню, только…
— Что?
— Власти над телом не было. Вообще. И мы стали одним целым.
— Я теперь помню все, что остальные помнят, — пробурчал Храт, тоже опускаясь на колени возле Марана. — Как будто оно со мной было.
— У всех так, — задумчиво добавил Энет. — Мы до сих пор слышим мысли и чувства друг друга. Я вообще не понимаю сейчас, где мои мысли, а где ребят. Все перепуталось…
Туманная маска императора внезапно исчезла, у него не осталось сил даже для этого слабого заклятия. Пятеро побратимов ошарашенно уставились на лицо его величества. Перед ними лежал слабо улыбающийся, тяжело дышащий человек лет пятидесяти с чем-то, только волосы у него были совсем седые. Потому, наверное, они не сразу узнали горшечника Марана из Шадна, которого когда-то встретили неподалеку от Тарсидара.
— Твое величество, так это был ты? — удивленно спросил Лек.
— Я… — просипел император, ощущая, как жизнь продолжает по капле вытекать из него.
Если бы кто-нибудь из эльдаров остался жив, то спас бы своего сюзерена. Или доставил в Замок Призраков, тамошние артефакты еще и не то излечить способны. Но никто из рыцарей престола не откликнулся на Зов. Видимо, откликаться просто некому. Что ж, жизнь закончена, никуда от правды не денешься. Обычный человек на его месте давно бы был мертв. Не зря Маран предчувствовал скорую смерть, совсем даже не зря. И Рина ощутила это. Скоро она узнает, кем являлся ее бродяга-муж…
Но что будет с империей? Да, угроза всему миру нейтрализована. Это так. Но империя, за которую Маран нес отвественность перед Создателем и своей собственной совестью? Что с ней? Страна ведь на грани распада и гибели. Восстание, война, заговор Церкви. Все вместе. Все разом. Что делать с этим? Выход один. Передача власти, пока он еще жив. А кому передавать-то? Рядом только эти пятеро мальчишек, кроме них никого нет. Пусть они избранные, пусть спасители мира, но опыта ни у кого из нет нет и на понюшку трубочного зелья. Однако, больше передавать корону некому. Значит, придется взваливать эту дорхотову ношу на кого-то из них.
— Я умираю, — очень тихо сказал император.
— Твое величество! — возмущенно дернулся Лек. — Но…
— Никаких «но», — оборвал его Маран. — Я все-таки маг. Знаю. Мне осталось жить около получаса, вряд ли больше. Я должен успеть.
— Что успеть? — глухо спросил Санти, потрясенный до глубины души тем, что человека, перед