Сюрреализм. Нет. Театр мистера Фэйса.
Перформанс № 1
Пороки и их жены
Явление второго героя
– So, Mr Prince…
Офис-леди, бездетная разведенка с безупречным двадцатилетним стажем в кадровом агентстве. В силу отсутствия мужской ласки страдает лютым недостатком кровообращения в тазовой области тела и регулярно, два раза в неделю, запирается в ванной с душем. Обожает зеленый цвет, изящные воротнички и sweet. Ревностная католичка. Она закончила просматривать документы и подняла критичные глаза на визави: слегка небритого парня лет сорока семи в дешевеньком чистом костюмчике и с длинными ресницами, обрамляющими карие глаза.
– Пять месяцев вы работали грузчиком, два месяца краснодеревщиком, три месяца официантом, два месяца – заправщиком на бензоколонке, – не заглядывая в бумаги, по тренированной памяти перечислила офис-леди. – И много где работали еще. Почти везде от месяца до двух.
Мистер Принц в подтверждение церемонно кивнул.
– Вы только что приехали в Штаты. Зачем? Поработать месяц?
Парень улыбнулся приятной улыбкой и вскинул тонкую бровь.
– Я – человек Мира. Я брожу по свету, и мне нравится этим заниматься!..
Заявление бродяги, что ему нравится бродяжничать, не удивило и не насмешило офис-леди. Вообще не вызвало эмоций. Доллар-другой в качестве процента за посреднические услуги – тот максимум, на который можно рассчитывать в сделке с таким клиентом, как мистер Принц. Без профессионального образования, не состоящий в профсоюзе, к тому же курящий. Все вкупе желания помочь не вызывало.
– Замечу, что я всегда свою работу делаю на совесть! – спохватился парень.
Офис-леди оторвала цепкий взгляд от соискателя, вежливо пошелестела его рекоменда-циями.
– Да, работодатели отзываются о вас очень хорошо. Вы знаете, мистер Принц, что в Америке иностранцу сложно найти работу?
– Знаю, – чувственно изогнутая верхняя губа брезгливо скривилась. Рефлекторно. – А еще я знаю, что вы похожи на королеву в этом платье. У меня есть знакомая королева, она тоже любит зеленый цвет и изящные воротнички! – Мистер Принц с искренним восхищением посмотрел прямо в глаза агента по найму персонала.
Офис-леди давным-давно не ощущала себя женщиной, и поэтому лесть упала на благодатную почву. Пожалуй, парень симпатичен, несмотря на отсутствие профессии и членского билета специализированной гильдии. И ему нужно помочь с работой. Однако в обмен на удовлетворение любопытства.
– Вы работали в Королевском доме?
Конечно, «королевским домом» окажется особняк второсортного наркобарона или захудалой голливудской звезды, но так приятно слушать сказки! К тому же из уст дамского угодника.
– Я трудился в Бирмингемском дворце. Целый месяц! – с ностальгией протянул мистер Принц и смущенно добавил: – В рекомендациях данная работа не отражена, я не люблю особой помпы…
Офис-леди, подперев руками подбородок, завороженно смотрела на странного посетителя кадрового агентства.
«Черт возьми, она умилилась или расстроилась?» – усмехнулся про себя парень. Он небрежно снял с пальца и близко показал офис-леди золотую печатку.
– Видите? Это знак Особой Чести, которым меня удостоила королева. За добросовестную службу! Перстень с фамильным вензелем Ее Семьи.
Полукруглая печатка, весом никак не меньше двадцати граммов. Вензель «BG», выложенный маленькими зелеными камешками. Такую бижутерию можно купить в любом киоске возле любой киностудии – цена от пяти до пятнадцати долларов за штуку, детям и беременным женщинам скидки. Офис-леди отослала своим иллюзиям улыбку души и взяла шариковую ручку.
– В общем, есть одна временная работа… Хозяин ждет вечером важных гостей, и ему срочно нужен уборщик.
Она чиркнула на рекомендации адрес и номер агентского договора.
– Желаю удачи!
Мистер Принц взял бумагу. Встал со стула. Любезно наклонил голову.
– Благодарю, мисс Кэтти.
Небесный кредит
Круглый столик на колесиках. На нем апельсин целый, блюдо с нарезанным дольками ананасом, початая бутылка виски и два стакана, пепельница, сделанная из половинки кокоса.
– Well-well! – Руки кукловода очертили круг посреди столика и бросили на него две пачки долларов. Одна – тонкая, другая – потолще. – Здесь тысяча сто долларов. В одной стопке штука, в другой сотня. Ты делаешь один выстрел! Если попадаешь в апельсин, то получаешь сотенку. Если не попадаешь в апельсин, то забираешь штуку!
Иллюстрациями монолога являлись движения указательным пальцем: сначала палец поочередно ткнул в денежные стопки. Потом сделал указующий жест и тронул оранжевый фрукт. Напоследок провел две диагонали: от апельсина к тонкой денежной стопке, и от апельсина к денежной стопке потолще.
Крытая веранда просторна и прохладна. Нет ничего отвлекающего – однотонные стены из бруса. Ни обоев, ни покраски. Ни картин, ни мебели – ничего нет! Кроме уже описанного круглого столика. Немного запотевшие окна, входная дверь, закрытая на английский замок. От столика до двери двадцать футов. Над дверью зеленая лампочка – звонок.
Нет, это не веранда! Это тир!
Двое мужчин, друг против друга. Один – стрелок, другой – мишень. Между ними столик. Над столиком, на высоте человеческого роста, большой кусок красной тряпки, небрежно приколотый к стене дротиком. Тряпка абстрагирована от веранды своей яркостью. Ее легко увидеть первой.
Парень сорока семи лет, в синей пиджачной паре на белую рубашку, без галстука. Высокого роста. Чисто выбритый, с синими строгими глазами. На правой щеке маленькая родинка. Театрал. Режиссер. Король кукол! Мистер Фэйс. Он в упор смотрел на стоящего напротив него бугая. Широкоплечего, здоровенного, с лицом обиженного павиана. Лет тридцати.
– Ты все понял, Громила?
Бугай проглотил задумчивую слюну, потрогал пепельницу, яростно почесал непобритую щеку и изрек через паузу:
– Гы, Фэйс… Ты сразу ставишь себя в невыгодные условия. Ведь не попасть в апельсин мне проще, чем попасть. Я легко могу промахнуться! И положить в карман штуку баксов! А сотню прихватить на чай! – при этих словах Громила сгреб денежные стопки и придвинул их к себе. Одновременно наклонился вперед, к оппоненту, всей своей мышечной массой нависая над ним.
– Громила. Ты можешь легко промахнуться или не промахнуться. Мне плевать на мнение мелкого тупого чувака! Я плачу тебе деньги за один выстрел. И все.
Нет, не все. Оскорблять накачанных мужиков семи футов ростом не рекомендуется.
– Гы. Ты не боишься меня поливать, Фэйс? Я ведь могу не только промахнуться. А сделать это в нужное место!
Громила многозначительно постучал себе по лбу указательным пальцем.
Кукловод рассеянно зевнул и потянулся, прикрыв веки. С наслаждением глубоко выдохнул, потряс головой. Нехотя открыл глаза, безмятежно глянул на Громилу. Расслабься, чувак, я и не планировал кусаться!
– Оскорблять я тебя… – Режиссер поставил многоточие в конце предложения и замер, повесив на уста ангельскую улыбку.
Громила удивился и расслабился, хотя расслабляться не планировал. Отпустило внутреннее напряжение, ведь детская улыбка не страшит.
– Не боюсь! – Режиссер смел многоточие восклицательным знаком.
One, two, three! Преображение мистера Фэйса: вместо улыбки ребенка – циничная ухмылка убийцы, резкий наклон туловища вперед, щелчок белых ровных зубов и тлеющие глаза. Акция устрашения под названием «Откусим Громиле нос!».
Бугай тотчас же отшатнулся от театрала, выпустив из пальцев денежные пачки. Успел испугаться. Сильно. Придурок Фэйс кусается. Сука такая! А лжет, что не кусается. Обидно, блин!
– Ты мне откусил… – машинально забормотал Громила, трогая
