Чего это она ухмыляется? В этот момент поезд тронулся.
— Скорей! — крикнул я Вильгельму. — Залезай!
Вильгельм забрался в фургон, а поезд уже набирал ход.
— А это что такое — спросил Вильгельм.
— Это знаменитый цирк «Саламбо», — сказала белая мышь в золотой клетке, покачиваясь на жёрдочке.
— А почему ты не сидишь вместе с остальными белыми мышами в стеклянном ящике?
— О господи, — закатила глаза белая мышь, — чтобы я сидел с этим сбродом? Нет уж. Я Джек, работаю со знаменитым волшебником Кландестином. А эти в ящике просто тянут тележку по манежу, тоже мне искусство.
И тут воздух затрясся от страшного рёва.
— Огроменный кот! — в ужасе закричал Вильгельм.
Джек рассмеялся:
— Нет, это Петц, бурый медведь. Обычно он спит и иногда подаёт голос во сне.
— Канада, — послышалось бурчание медведя, — Канада.
— Опять ему снятся его леса, — сказал Джек. — Петц родом из Канады. Теперь он катается по арене на самокате.
Поезд остановился, и фургон свезли с вагона-платформы.
— А до Мюнхена ещё далеко? — спросил я Джека.
— Думаю, да, — опять ухмыльнулся он.
Мы с Вильгельмом подошли к стеклянному ящику, в котором мыши как раз играли в прятки. Они пищали от удовольствия.
— Да они вовсю веселятся, — сказал я Вильгельму, — но жить в таком вот ящике я бы не хотел.
— То и мне не любо, — согласился Вильгельм.
14
Вдруг фургон начал раскачиваться. Бывает, что железнодорожные вагоны мотает из стороны в сторону, если машинист проезжает повороты слишком быстро, но медленное покачивание вверх-вниз — это что-то новенькое. Вильгельм забрался на один из ящиков и выглянул из маленького окошка.
— Водица, — растерянно сказал он, — крутом одна водица.
Я поднялся к нему и тоже посмотрел в окно. Действительно, насколько хватало глаз — только зеленая вода, море.
— И куда ж это мы путь держим? — испуганно спросил Вильгельм.
— В Англию! — крикнул Джек. — Мы на пароме в Англию. — И он покатился со смеху.
А мы с Вильгельмом заплакали. Как же мы вернёмся через море?!
— Вплавь, — хохотал Джек, утирая свои слёзы, — вплавь. Вы же, серые мышки, умеете плавать. Подумать только… — он снова залился смехом, — ну каков розыгрыш. Здорово получилось.
— Вот пижон, — огрызнулся Вильгельм. — Да ещё и злорадостный какой.
Белые мыши в стеклянном ящике бросили игру.
— Не слушайте Джека, — крикнули они, — не обращайте на него внимания. Идите к нам!
Мы подошли к их ящику.
— Я Тисси, — сказала одна белая мышка, — а вы откуда?
— Я домашняя мышь из Мюнхена, — ответил я. — Меня зовут Штефан, но все называют меня Бобромышем.
— А я, стало быть, швейцарская полевая, — представился Вильгельм.
— Знаете что, — сказала Тисси, — вам лучше остаться с нами, ведь рано или поздно наш цирк вернётся в Германию.
Забирайтесь на медвежью клетку и прыгайте к нам в ящик.
— А если медведь проснётся?
— Он не просыпается.
Мы с Вильгельмом вскарабкались по прутьям решётки. Ящик с мышами оказался под нами. Боже, как высоко.
— Давайте, прыгайте! — кричали белые мыши, и все выстроились вдоль стенок, чтобы нам хватило места для приземления.
Я прыгнул первым, потом Вильгельм. Стены ящика были из гладкого стекла и такие высокие, что выбраться из него было невозможно. Это была большая стеклянная тюрьма. Однако пол был выстлан тёплыми опилками, а там и сям стояли миски, полные корма.
— Ящик-то годящий, — признал Вильгельм, — да только каково в таком всю жисть прожить, в стеклянном? Все кому не лень на тебя буркалы таращат.
— Да уж, — согласился я, — не хотелось бы остаться здесь навсегда.
— Как вы вообще в стеклянном-то ящике живёте? — спросил белых мышей Вильгельм.
— Ах, — ответила Тисси, — мы здесь родились, и наши родители, и бабушки с дедушками. Нам тут очень хорошо живётся.
— А что вы делаете в цирке?
— Маэстро Саламбо сделал номер с мышами. Упряжка из двадцати белых мышей катает по манежу маленькую карету с сиамской кошкой. Посмотрите, она вон там в лукошке лежит. Её зовут Лена.
— Неужто не опасно? — удивился Вильгельм.
— Ну да, немножечко, — ответила Тисси. — Но перед каждым представлением Лену кормят до отвала, так что на арене она совсем сонная.
Потом белые мыши стали думать, как нам помочь.
— Спрячем-то мы вас легко, — сказала одна белая мышка, — вот в этом домике. — В ящике стоял маленький домик с дверцами и окошками. — Но не позднее чем через три дня маэстро Саламбо поднимет его. Весь ящик будут чистить.
— Мы могли бы все забраться на них и укрыть своими телами, — предложила другая белая мышь.
— Да, — подхватила Тисси, — это возможно, пока мы в дороге. Но перед представлением маэстро Саламбо уж точно вынет нас всех из ящика и увидит серых мышей.
Все замолчали и напряженно задумались.
— Канада, — прорычал во сне медведь, — Канада.
— У меня есть идея, — наконец оживилась Тисси. — Вам надо научиться делать что-нибудь необычное, и тогда маэстро Саламбо оставит вас в цирке. Лучше всего, если кто-то из вас выучится бегать по канату. Ведь до сих пор мне приходиться делать это одной.
Тисси забралась на небольшой столбик, к которому была привязана нитка, ведущая к другому столбику. Тисси рассказала, что ей приходится репетировать ежедневно по нескольку часов. Остальные мыши тренировались в маленьких деревянных беговых колёсах.
— Нам надо быть сильными, — объяснили белые мыши, — потому что Лена, сиамская кошка, довольно упитанная.
15
В следующие дни мы с Вильгельмом пытались ползать по канату. А для домашних и полевых мышей это не самое привычное дело. Так что поначалу мы висели, как сосиски, на верёвке, по которой Тисси двигалась легко и грациозно, и сверху, и снизу.
На третий день Вильгельм сдался и сказал,
