– Не повезло тебе нарваться на Рапунцель, – посочувствовал мужик: – баба не в себе, хотя раньше у нее и сиськи побольше были, и волосы подлиннее..
– Ладно, пошли от сюда, – тронув за плечо разболтавшегося "товарища", сказал Слав.
– Извините, – сообразив, что они сейчас уйдут, я поторопился задать "гложущий" меня вопрос: – а почему я сапог?
– Станешь свободным, поймешь, – обронил второй и, резко подойдя ко мне в два шага, пнул в голову: – и не надевай больше чужие вещи.
Находясь до этого в сидячем положении, я упал на тротуар, опрокинутый на спину. От полученного удара красный бар уменьшился на три единицы, накатившая на тело боль вновь напомнила ощущения, испытываемые от недавнего избиения. Вспомнив об умершей, я наконец-то "поймал" мысль, которая все это время витала в голове.
Судя по всему, возможность регенерировать здоровье, привнесла в конфликты между людьми новые схемы взаимоотношений. Получалось, что теперь можно было бить и мучить жертву настолько долго, насколько хватало желания и интереса доминантной стороне. Оказавшемуся более "слабым", оставалось лишь ждать смерти, мечтая о ней, как об избавлении.
Стоило ХП восстановиться до пяти единиц, как боль снизилась до терпимого уровня, не затрудняющего движения. Приняв сидячее положение, я остался сидеть на тротуаре, дожидаясь полного восстановления. Те немногие люди, что до этого попадались на улице, куда-то пропали. Оглянувшись по сторонам, я увидел лишь удаляющиеся спины тех двух, один из которых убил лысую. Больше никого вокруг было не видно и не слышно.
– Попрятались суки, – злясь и параллельно с этим понимая, что и сам бы не стал вмешиваться в чужие разборки, и уж тем более помогать, выговорил я сквозь зубы.
Видневшаяся невдалеке остановка общественного транспорта напомнила о том, каким способом я собирался добраться до дома. Встав, я двинулся вперед, обклеенная бумажной рекламой и загаженная временем, остановка имела пластиковый навес и скамейку для ожидания. Подъехавший через четверть часа автобус был самым обычным. Водитель сидел на своем месте, в пассажирском салоне находилось трое человек. Все они были одеты в "цветные" одежды, фасоном и качеством ткани подсказывая свое "происхождение".
– Свободнорожденный? – зачем-то уточнил водитель, обернувшись в мою сторону.
– Не, по ограничению, одежду обменял, – догадавшись, что его беспокоило, сказал я.
– Проезд одна монета, – кивнув на мои слова, водитель отвернулся и взялся за руль, начав движение.
Полученное одновременно со словами водилы уведомление интерфейса запросило мое согласие на списание "денежных средств". Подтвердив, я уселся на свободное кресло, краем глаза отметив расслабившихся пассажиров. До того, как я признался, что возрожден с Ограничением, люди вели себя настороженно.
"-Похоже не я один от этих свободных натерпелся", - пришел на ум логичный вывод.
Движение автобуса по городу позволило убедиться, что на всех улицах города пустынно. Не зная, что об этом думать, я переключился на планы о том, чем в первую очередь следует заняться, придя домой. Полная шкала сытости отодвинула на второй план желание перекусить. Главным сейчас являлась информация, и я намеревался плотно "посидеть" в сети, шерстя страницы интернета.
– Вот жопа! – буквально в последний момент мне удалось сдержаться и возмущенный вопль прозвучал сдавленным шипением сквозь зубы.
Хоть слова и вышли приглушенными, сидевший передо мной мужчина дернулся, опасливо покосившись. Я постарался придать своему лицу как можно более доброжелательное выражение, чем, кажется, еще больше заставил его нервничать. Впрочем, это было не важным. Проблема, о которой я сообразил только сейчас, заключалась в сложности с попаданием в собственную квартиру. Возродившись в морге абсолютно голым, я лишился всех своих вещей, в том числе и ключей от входной двери. Ища варианты, что теперь делать и где искать помощь, мысли о родителях сами собой пришли на ум.
"-Точно, у мамы же есть второй комплект! – сообразил я, после чего слегка пристыженно додумал: – и надо бы узнать, как у них с отцом дела, все ли в порядке…."
Проехав вперед пару кварталов, я дождался пока автобус свернет на Суздальский проспект. От остановки, на которой я вышел, до квартиры родителей было от силы десять минут пешком. По дороге через дворы к нужному дому, я не встретил вообще ни одного человека. Район, ранее считавшийся респектабельным и престижным, сегодня казался вымершим и обезлюдевшим.
Чем ближе я подходил к дому родителей, тем тревожнее становилось на моей душе. Думать о плохом я себе запрещал, повторяя как мантру слова "смерти нет, смерти нет". Не доходя до подъезда, я глянул на окна двухкомнатной квартиры. Стекла были целыми, в одном из них, на кухне, даже горел свет.
"-Ну вот, все у них нормально", - облегченно выдохнул я.
– Леша?! – результатом нажимания на кнопку дверного звонка стал потемневший дверной глазок и приглушенный дверью мамин голос.
– Это я! – подтвердив свою личность, я отчего-то улыбнулся.
Стоило переступить порог родительского дома, как меня прижали к груди, заливая слезами. Радость от того, что я нашелся, перемежались со сбивчивой информацией о том, что отец тоже объявился, но вернуться сможет только к обеду.
– Я уж и не знала, что думать, ты целую неделю к телефону не подходишь, а отец, как в тот день на работу ушел, так тоже пропал, на три дня, – все говорила и говорила мама, повторяясь: – он теперь на стройке работает, его прямо за углом нашего дома убили. Я и думать плохо не хотела, соседка его куртку нашла, обыскала карманы, там и паспорт его и кошелек, ничего не взяли!
"-Что значит неделю к телефону не подхожу? – не понял я и повернулся к телевизору, в верхнем правом углу экрана которого транслировалась и дата сегодняшняя и текущее время: – вот бля! Похоже я в непонятно где провел целых семь дней, не удивительно что после этого чуть сам себя не забыл!"
Думая о своем, я не мешал матери выговориться и выплакаться. Определенно ей нужно было снять стресс, в котором она пребывала последние дни. Произошедшее ее сильно подкосило
