Под песню Лейлы амазонки подходили с разных сторон, прикасались к тем, кто дотронулся до шаманки. Исчез среди женщин и старый Пак, замер с закрытыми глазами, словно врос в землю. На могучие плечи наемника опустились десятки рук.
Звуки над предрассветным пустырем затихли. Даже лошади, стоявшие поодаль с переметными сумками с оружием поверх неоседланных спин, перестали бить хвостами и мотать мордами.
Все поглотила песня Лейлы, что разливалась в пространстве нежным монотонным звоном.
А когда шаманка перестала петь, Аэлло исчезла.
***
Чьи-то руки протянули колчан с длинными тонкими стилетами, сложенными один к одному. Другие надели на плечо сумку с ножами. Третьи обернули поверх платья широкий пояс на талии, покрытый стальными дисками с острыми краями.
Руки, что еще несколько минут назад принадлежали Аэлло, ощупали снаряжение, а глаза гарпии с интересом осмотрели его.
– Аэлло, ты как? – сказал собственный голос со стороны. Только почему-то говорила Брестида. Интонации тоже были ее. Но принадлежал этот голос самой Аэлло. В этом гарпия была уверена. Как и тело Брестиды было телом Аэлло. Разделяющая их стена из воздуха ничего не значила. Аэлло ощущала, как ноют, перекатываясь под кожей амазонки, мышцы, как немного кружится ее голова от волнения перед битвой. В следующий миг она поняла, что чувствует не одну Брестиду, а сотни амазонок вокруг.
– Когда исчезаешь первый раз, всегда странно, – сказала Брестида.
– Я не исчезла, – прошептала гарпия. – Я есть… Есть только я.
– Это мы все, – сказала Брестида. – Лейла одна это сделала. Она самая сильная. Остальные были ее ученицами.
– Я и есть Лейла, – ответила гарпия, и Брестида коротко засмеялась.
– Да, – сказала она. – В бою ты будешь слышать боль каждой и в то же время не будет боли. Вообще. Покалечить и даже убить одну амазонку легче, чем тысячу. Ты не будешь думать, чувствовать и принимать решения, как Аэлло. Теперь ты Лава.
– Лава, которая разрушит войско сагатов, покроет их собой, сожжет дотла, – раздался голос Лейлы.
Мир перед Аэлло подернулся багрянцем. Сердце сдавило железными тисками. Дыхание перехватило от жажды крови.
– Отдельные искры потухнут, – продолжала Лейла. – Но Лаву не затушить. Не будет боли, не будет страданий, не будет желаний, не будет амазонок. Будет только Лава. И Лава хочет только одного. Смерти сагатов.
Земля дрогнула и мелко завибрировала под ногами.
– Пора! – крикнула королева.
С гиканьем и улюлюканьем амазонки повскакивали на спины лошадей и понеслись в направлении приближающегося грохота.
Неведомая сила подбросила Аэлло вверх, распахнула за спиной крылья. Гарпия хищно засвистела и понеслась над Лавой, покрывшей равнину.
Войско сагатов приближалось со стороны восходящего солнца. В считанные мгновения изумрудные луга под Аэлло становились черными, колышущимися.
Два войска схлестнулись с силой, от которой полетели в стороны крики, звуки скрестившихся сабель и отрубленные конечности.
Амазонки дрались дико, отчаянно. Обхватив ногами спины коней, осыпали врагов стрелами и копьями. Некоторые стреляли, стоя на спинах лошадей. Подпрыгивали, кувыркаясь в воздухе, и разили.
С воинственным кличем Аэлло молнией скользила над битвой. Метала стилеты, диски, ножи, рассекая черепа надвое, пронзая обнаженную загорелую плоть. Когда сумка, колчан и пояс опустели, принялась пикировать, сворачивать шеи, хватаясь за головы, разоружать врагов, подниматься с орудием в воздух и снова метать.
Несколько раз чуть было не выстрелила стальным пером, но голос Лавы запретил это, сказав, что она нужна в воздухе.
– Бейте летающую гадину! – раздалось снизу, и, прежде, чем Аэлло успела подумать, что надо взлететь, чьей-то мощной рукой ее подбросило в небо.
Она соскользнула вниз по воздушной горке, по спирали, и метнула копье в того, кто кричал.
Снизилась, повыдергивала шашки и короткие мечи из лежащих вповалку тел, снова взмыла вверх, устремляясь над самой гущей.
Сагатов было больше, но амазонки были быстрее, дрались слаженней, проворней.
Сагаты бились шашками в обеих руках, разили на ходу с двух боков. Одним ударом отрубали головы и ноги коням, и животные с ревом падали, калеча наездниц.
Амазонки падали, поднимались и дрались с утроенной яростью.
Лава пустила отряд из ста человек в самую гущу битвы, и окружила равнину двумя другими отрядами. Те, кого послали в самую гущу, стояли насмерть, зная, что бьются в последний раз. Сагаты крушили амазонок с яростью и жестокостью, но когда амазонок почти не осталось, другие ударили сзади, с боков, со всех сторон.
Аэлло с размаху обрушилась прямо на скачущего всадника, снеся ему голову. На земле, чудом увернувшись из-под копыт лошади, поняла, что крылья не держат. Из последних сил приняла боевую форму и устремилась в самую мясорубку, круша стальными перьями, орудуя саблями, по-сагатски зажатыми в каждой руке.
Последних сагатов добивали, как скотину на бойне.
Красная пелена схлынула с глаз и Аэлло узнала бьющихся бок о бок Брестиду и королеву.
Аэлло вонзила в живот сагату кинжал, и тот обрушился на нее всей тяжестью, сбил с ног. Пытаясь сбросить с себя липкое от крови тело, Аэлло поняла, что амазонки победили. Лава победила.
В лежащем рядом сагате Аэлло узнала Уля.
Тот полз на руках, с ненавистью глядя на Брестиду. Уль вынул из рук мертвой амазонки лук, натянул тетиву из последних сил.
– Брестида! – крикнула Аэлло.
Крик получился слабым.
Стрела зазвенела в воздухе. Последним рывком Аэлло выбралась из-под мертвого тела и услышала крик Брестиды.
– Умри, гадина! – прошипел Уль, снова натягивая тетиву.
В последний миг Брестиду толкнули.
В момент, когда голова Уля покатилась по земле, отсеченная стальным пером, королева со стрелой в груди осела на руки Брестиде.
Аэлло подоспела, когда глаза королевы закатывались, а краски покинули лицо.
– Ксена, – прошептала королева. – Она должна была править, не я. Она будет править, когда я отправлюсь в Зеленые Луга.
– Злата, – плакала Брестида. Плакала горько, не стыдясь слез, в голос. – Зачем? Он целился в меня!
– Амазонкам нужен Талисман, – прошептала королева. – Ты молодец, что добыла для нас осколок. Храни его с честью. Ты всегда была лучшей, Брестида.
Взгляд королевы остановился, а Брестида зарыдала в голос.
Глава 31
– Все закончилось так быстро… – прошептала Аэлло.
– Быстро? – спросила Ксена, подходя сзади. – Посмотри на солнце.
Гарпия заморгала – солнце, что только что вставало над горизонтом, скрываемым лесом, движется к закату.
– Ксена, она сказала, что ты теперь королева, – сказала Брестида. Она по-прежнему не выпускала королеву из рук, словно могла помочь.
– Мне рассказали, – ответила воительница, опускаясь рядом. Их обступило несколько амазонок. Остальные ходят по покрытому телами полю, добивают лошадей, ищут раненых.
– Сагатов тоже добивайте, – хмуро бросила Ксена.
– Но, королева, – запротестовали амазонки. – Пусть вороны клюют их заживо!
– Нет, – ответила королева. – Они храбро бились.
Амазонки принялись выполнять приказ. Сагаты, почти все, умирали без единого стона. Кто-то даже успел прохрипеть «спасибо».
Аэлло встрепенулась и
