— Ну надо же, — демоница скрестила руки и привалилась спиной к двери, всем своим видом выражая крайнюю степень презрения. — Можно вопрос?
— Конечно, — встал в ту же позу, с вызовом уставившись на подругу.
— Ты пришел за моей идеей... или моей юбкой?
— У тебя нет юбки...
Щелчок пальцев — и коротенькие шорты «перетекли» в еще более короткую кожаную мини, в каких обычно выплясывают бразильские стриптизерши.
— Теперь есть. И в зависимости от твоих слов она или останется на мне, или улетит в угол, а следом — трусики и все остальное.
— Послушай, я...
— Юбка, — девушка протянула левую ладонь. — Идея, — протянула правую и покачала, как весы, изогнув бровь. — Мир или вражда. Страсть или целибат. Правда или корыстный умысел.
— Хира... — сглотнул и попытался поднять взгляд, но глаза будто притянули тросами к полуобнаженным бедрам прислужницы — крепким, округлым и слепленным по идеальному лекалу недосягаемой для живой женщины красоты. — У нас говорят: доверяй, но проверяй. В Ириноре нет никого, кому бы я верил больше, чем тебе. Но и во внезапные пророчества и предсказания верить не привык. Пусть этот мир — не совсем реальность, пусть здесь всюду магия и прочая мистика, но... Я допускаю вероятность, понимаешь? Поэтому и еду с тобой в Анвиль. Чтобы узнать все наверняка. Доверяю, чтобы проверить.
Суккуба долго смотрела исподлобья, не шевеля ни одним мускулом. На побледневшем лице не проступило ни единой эмоции — покер-фейс чемпиона, нечитабельная маска для самого опытного психолога. Возможно, прямо сейчас этим психологом была Хира, наблюдая за пульсом на яремной вене (стучит, как отбойник), капельками пота (весь взмок), дыханием (как после забега) и мимикой (о спокойствии собеседницы не мог и мечтать). И пусть все факторы играли на руку рогатому детектору лжи, смиренно ждал приговора, понимая, что любое слово прозвучит как оправдание, либо попытка замаскировать вранье. Словно оказался на экзамене, когда паршиво выучил билет и сыплешь на преподавателя все, что вспомнил, вместо прямого и четкого ответа. Ведь правда не требует долгих и расплывчатых обоснований — так значит так.
— Что же... — демоница расслабилась. — Похоже, не увиливаешь. Но я все равно зла на тебя, Артур. И хочу сделать с тобой очень многое, но определенно не то, чему ты обрадуешься. Быть может, после крепкого и здорового сна все изменится. Может, отдохнув и успокоившись, захочу чего-нибудь еще... Поэтому в твоих же интересах не приставать раньше времени. Договорились?
— Да, — сказал, чувствуя небывало облегчение, словно прошел мимо шайки пьяной гопоты и никто не окликнул.
— Славно, — она прошла мимо и как бы невзначай скользнула хвостом по ноге. — Вторая койка — моя. Предпочитаю сверху.
С ловкостью кошки подруга взобралась на ярус и натянула куцее одеяльце до подбородка. Но прежде чем легла, заметил, как на теле сама собой исчезает одежда.
— Спокойной ночи, — проворчала бестия. — Сладких снов.
— Ты при...
— Нет.
— Ясно. Спокойной.
Устроился снизу, не раздеваясь, сцепил пальцы на затылке и уставился в дощатый «потолок». Несмотря на качку, кровать не скрипнула, не шелохнулась — оно и понятно, на всех кораблях мебель намертво приколачивают. Лишь колдовской свет в стеклянном шаре на цепи покачивался над головой, наполняя комнату пляской теней. Несмотря на гипнотический эффект, усиленный мерным стуком волн в борта и скрипом мачт, сон вообще не шел.
И причина тому — одинокий маяк среди холщового, поеденного молью моря. Долгожданная мечта снова выпорхнула из рук, хотя казалось бы — ну сколько еще ждать? Столько пережито, вытерплено, свершено — неужели не заслужил хотя бы дня отдыха вместе с любимой девушкой? И вот те раз. Новая причуда, новое странствие, новая ссора (пусть и небольшая) — и вожделенное соитие перенеслось на неопределенный срок. Прокляли меня, что ли?
— А-а-х... — тихонько раздалось над головой. — М-м-м...
Вскочил, чуть не ударившись лбом, сжал посох (тот, что стоял в углу) и огляделся в поисках неведомой угрозы. Но никакое чудище не просочилось сквозь доски, никакой дух не тревожил покой спутницы, а сама она мирно спала, свесив с койки хвост. Но как показало дальнейшее наблюдение, странные (и все всякого сомнения томные) стоны — не кошмар, не болезнь, а всего-навсего... храп. Именно такие звуки издавала суккуба вместо привычных всем обычным людям. Потрогал ее за плечо — Хира поморщилась и рывком перевернулась на бок, сорвав одеяло со спины и всего, что ниже.
Оставалось только поджать губу, вскинуть брови и с удивлением смотреть на задницу, ради которой любая фитоняшка удавилась бы скакалкой. И хотя чуть выше колен начинались похожие на гольфы темные пластины, плавно переходящие в копыта, обнаженное тело манило с такой силой, что браслет завибрировал, аки ведьмачий медальон у пещеры с тварями.
Но чего зря пялиться, если скоро удастся досыта отведать дьявольских прелестей. Зажмурился, досчитал до десяти и вернулся в постель. Несмотря на распирающее до треска напряжение, дрема мало-помалу туманила разум. Глубоко вдохнув, приготовился утонуть в кромешной тьме, как вдруг кровать отчаянно скрипнула — демоница спрыгнула на пол, а миг спустя заползла под одеяло — мое.
— Холодно... — виновато шепнула, не размыкая век. — Погреюсь... немного.
Это — не вопрос и не просьба. Это — постановка перед фактом. Суккуба не собиралась уточнять, удобно ли мне, ничего ли не мешает, не давит, а просто взяла и забралась туда, где потеплее. А если учесть, что койка чуть более широкая, чем гроб, то давило и мешало очень и очень многое. Например то, что Хира навалилась всем телом и по привычке закинула на меня ногу, превратив маяк в Пизанскую башню. Но это — полбеды. Это еще потерпим. Но когда засранка принялась «храпеть» прямо в ухо — тут бы и камень не выдержал.
От греха подальше выбрался из-под пресса, накрыл двумя одеялами и перебрался наверх. Ну и пусть от озноба зубы стучат — зато нигде ничего не торчит и не отвлекает от сна. Сердце сбавило темп, дыхание замедлилось (в измотанном мозгу мелькнула мысль — не анабиоз ли часом?), а долгожданное забытье потянуло сознание на непроглядное дно.
Не знаю, сколько удалось поспать, пока мощная волна не долбанула в борт и не устроила на шхуне небольшое «землетрясение». Хира с испугу подскочила, раздался подозрительный треск, а в спину вонзилось что-то острое. От неожиданности дернулся, не удержался и плашмя грохнулся с яруса. Жуткая боль обожгла легкие и вынудила согнуться калачиком, но стоило скосить глаза, как на смену
