меня было: 'девушки поют в лад', - а он заменил слово 'лад' на слово 'такт'. В этом месте Холодович написал такое замечание: ''Такт' по-русски и будет - 'лад''.
'3 января 1957.
...вечером я у Маршака' (стр. 42).
В те годы Анна Андреевна поддерживала с Самуилом Яковлевичем дружеские отношения. Как-то она была у него в гостях и попросила меня заехать за нею.
Когда я вошел в кабинет Маршака, он что-то рассказывал своей гостье. Я услышал его слова:
- Он воевал во французских войсках в Первую мировую войну и очень отличился. Получил дворянство и стал генералом...
(Как я впоследствии понял, речь шла о Зиновии Моисеевиче Пешкове - родном брате Я. М. Свердлова и крестнике М. Горького.)
Увидев меня, Ахматова поднялась, и Маршак проводил нас до прихожей.
Когда мы вышли на лестницу, Анна Андреевна сказала мне:
- Совершенно выжил из ума. Как можно получить дворянство в республике?..
'1 апреля 1960 (Москва).
Позвонить: Булгаковой, Алигер, Марусе, Коме, Томашевскому' (стр. 69).
И опять в памяти целая сценка - звонок В. В. Иванову.
На Ордынке утро. Анна Андреевна садится поближе к телефонному аппарату и говорит мне:
- Ребенок, набери мне Кому... Давно я, грешница, с Комой не разговаривала...
Я снимаю трубку, а она диктует мне номер:
- В1-43-72...
И подсказывает, как спросить 'Кому':
- Вячеслава Всеволодовича...
''Песня последней встречи' - мое двухсотое стихотворение' (стр. 79).
Помнится, осенью шестьдесят пятого года Ахматовой доставили только что опубликованный французский перевод нескольких ее стихотворений. В их числе была и 'Песня последней встречи'. Но там эти стихи именовались так: 'La chanson de la derniиre fois' ('Песня последнего раза'). Анна Андреевна с полушутливым возмущением повторяла:
- Я им покажу - 'Песню последнего раза'!..
Некое недоразумение произошло и при переводе ее стихов 'Ночное посещение':
Не на листопадовом асфальте
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в Адажио Вивальди
Встретимся опять.
Снова свечи станут тускло-желты
И закляты сном,
Но смычок не спросит, как вошел ты
В мой полночный дом.
Так вот, переводчик решил, что 'смычок' - это кличка собаки, которая не залаяла при появлении ночного гостя, и соответствующим образом интерпретировал стихотворение.
И последняя история в этом роде, она бытовала на Ордынке и была известна Ахматовой. В поэме А. Твардовского 'Василий Теркин' существуют такие строчки:
На околице войны
В глубине Германии
Баня! Что там Сандуны
С остальными банями!
В румынском переводе поэмы будто бы есть такая сноска:
''Сандуны' - санитарный отдел Красной Армии'.
'Я давно не верю в телефоны,
В радио не верю, в телеграф' (стр. 93).
Летом 1964 года я купил свой первый транзистор - рижскую 'Спидолу'. Приемник работал на батарейках и мог в любой точке пространства извлекать из эфира голоса и музыку. Для Ахматовой это стало наглядным доказательством того, что весь мир пронизан радиоволнами и беззвучия как такового не существует. Я помню, как Анна Андреевна произнесла:
- Я больше ни одного слова не напишу о тишине...
'В наше время кино так же вытеснило и трагедию, и комедию, как в Риме пантомима' (стр. 109).
Надобно заметить, что к театру Ахматова никакого интереса не проявляла, а за новинками кинематографа старалась следить. Пока у нее были силы, она посещала наши замоскворецкие кинотеатры. Я помню, ей очень понравился французский фильм 'Тереза Ракен' с Симоной Синьоре в главной роли. Столь же благосклонно она отнеслась к английской ленте 'Мост Ватерлоо'.
В этом фильме она обратила внимание на тот эпизод, где английский офицер просит у своего генерала разрешения на брак. И просьба и согласие - устные.
- Мы к этому не привыкли, - говорила Ахматова. - Нам кажется, что генерал сейчас начнет дышать на печать, потом прикладывать ее...
Вспоминаю, с каким отвращением Анна Андреевна отзывалась о весьма популярном в те годы аргентинском фильме 'Возраст любви':
- Эти смрадные адвокаты...
Вообще же слово 'смрадный' было в ее устах наихудшим ругательством по отношению к произведениям искусства. В памяти всплывают ее слова:
- Смрадные Форсайты...
'СОСНЫ
Не здороваются, не рады!
А всю зиму стояли тут,
Охраняли снежные клады,
Вьюг подслушивали рулады,
Создавая смертный уют' (стр. 141).
Это коротенькое стихотворение записано в нескольких книжках, и еще раз об этом же говорится прозой:
'Одним соснам решительно все равно - им уже скоро создавать смертный уют' (стр. 401).
Этот 'уют' и эти 'клады' - отзвуки поэмы 'Мороз, Красный Нос', а ее Ахматова необычайно высоко ценила. Но здесь просматривается и конкретный смысл: Анна Андреевна хотела быть похороненной именно в Комарове.
6 марта 1966-го мы с Бродским шли по кладбищу в Павловске и искали там место для погребения Ахматовой. Узенькая дорожка упиралась в забор, и там росла сосна - высокая, стройная...
- Ну, вот, - сказал я, - тут, пожалуй, можно было бы... Но нет, не пойдет... У Пастернака три сосны, у нас будет только одна...
Бродский грустно усмехнулся:
- Ей бы эта шутка понравилась...
Мы тогда еще не знали стихотворения 'Сосны', но мы вспомнили 'Приморский сонет', а там ясно говорится именно о комаровском кладбище:
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда...
И мы поехали в Комарово и в конце концов добились того, чтобы Ахматова нашла последнее упокоение в своем любимом сосновом лесу, в этом самом 'смертном уюте'.
'Н. Н. Пунин часто говорил обо мне: 'Я боролся с ней и всегда оставался хром, как Иаков'' (стр. 152).
Я полагаю, отнюдь не каждый читатель поймет, что здесь ссылка не на саму Библию, а на Пушкина. В его Table-talk читаем:
'Гёте имел большое влияние на Байрона. Фауст тревожил воображение творца Чильд-Гарольда. Два раза Байрон пытался бороться с великаном романтической поэзии - и остался хром, как Иаков'.
Надобно заметить, что Ахматова знала всего Пушкина наизусть. Я однажды сказал ей:
- А ведь Пушкин скорее москвич, нежели петербуржец. Смотрите, как он рифмует:
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
- Да, - сказала Ахматова, - но...
И она тут же привела мне пример 'петербургской' рифмы, но - увы! - я его не запомнил.
Это, пожалуй, требует некоторых разъяснений. Москвичи произносят 'скуШно', 'конеШно' и т. д., а петербуржцы говорят так, как эти слова пишутся. По этой причине поэт из Петербурга станет рифмовать - 'скуЧно' и, например, 'собственноруЧно', но уж никак не 'простодуШно'.
'...'Жасминный куст'... Стихи Н. Клюева. (Лучшее, что сказано о моих стихах.)' (стр. 176).
Зимою 1966 года я пришел в Боткинскую больницу, чтобы навестить Ахматову. Между прочим, я ей сказал:
- Вот прекрасная тема для статьи - 'Эпиграфы Ахматовой'. Подарите это кому-нибудь из ахматоведов.
Она мне ответила:
- Никому не говори. Напиши сам. Я тебе кое-что для этого подброшу.
Анна Андреевна мне так ничего и не 'подбросила', ей оставалось жить всего месяца два. А мне эта тема была, да и остается не по плечу. К тому же литературоведение такого рода, как тут потребно, меня никогда не привлекало. И все-таки я хочу написать об одном из эпиграфов 'Поэмы без героя'.
'Поэму...' я знал с детства, она переписывалась и переделывалась практически на моих глазах. Мне сразу же запомнился и очень нравился эпиграф из совершенно неизвестного мне в те годы поэта Николая Клюева:
...жасминный куст,
Где Данте шел, и воздух пуст.
Когда же после смерти Анны Андреевны я первый раз прочел клюевское стихотворение 'Клеветникам искусства', то с удивлением обнаружил, что она цитирует его неточно. В подлиннике это звучит так:
Ахматова - жасминный куст,
Обожженный асфальтом серым,
Тропу утратила ль к пещерам,
Где Данте шел и воздух густ...
Итак, Ахматова не просто берет эти строчки, она их переиначивает, кардинально меняет. Клюев в своих стихах отсылает ее в преисподнюю, в смрадные круги Ада, где конечно же 'воздух густ'. Ахматовой в данном случае инфернальность ни к чему, она все это выбрасывает - асфальт, пещеры, густоту. В результате тут присутствует аромат жасмина и некий вакуум, оставшийся после прохождения Данте и заполняемый ею самою.
О поэме: 'Отзывы Б. Пастернака и В. М. Жирмунского (Старостина, Штока, Добина, Чуковской и т. д.)' (стр. 183).
Старостин, Шток...
Драматург Исидор Владимирович Шток познакомился с Ахматовой в Ташкенте, а знаменитый футболист Андрей Петрович Старостин приходился ему свояком, они были женаты на сестрах.
В
