бразильцами. Но бросилась в глаза удивительная, если угодно, вопиющая легкость, с которой выскакивал на ударную позицию центральный нападающий бразильцев Маццол-ла (позже известный под именем Альтафини). Чудом было не то, что англичане спасались и уцелели, а то, что он не забивал. Его промахи, его невезение даже нас, посторонних наблюдателей, заставляли всплескивать руками.
Но как же этому рослому рыжеватому Маццолле удавалось так обманывать бдительность обороны англичан, возглавляемой отличным центральным защитником Райтом? И почему было так спокойно в центре штрафной площади бразильцев? Эти вопросы мы унесли с собой в тот день с гетеборгского стадиона. У матча шаблонный, невыразительный итог, но в его облике было что-то такое, чего мы до той поры не видели.
Пришел день встречи СССР – Бразилия. Третий игровой день чемпионата. Матч лидеров подгруппы, имеющих по три очка. Он невольно, по чисто турнирным обстоятельствам, сделался центральным. Но судьба заготовила ему куда большее значение. В этот самый день на поле Гетеборга выбежала команда, которой было суждено стать на долгие годы эталоном мирового футбола. Вот ее состав: вратарь Жильмар, защитники Н. Сантос, Беллини, Орландо, Д. Сантос, полузащита – Зито и Диди, нападение – Гарринча, Вава, Пеле, Зага-ло. Тогда окончательно были включены в состав Пеле и Гарринча.
Откровенно говоря, все смешалось в душе в тот день. Наши проигрывали. Но бразильцы играли так, что сердиться на них было невозможно. Это был тот редкий случай, когда футбол, как игра, становится выше любой предвзятости, выше симпатий к своей родной команде. Мне приходилось после этого не раз становиться свидетелем проигрышей наших футболистов, и всегда было скверно на душе, всегда надолго оставался горький осадок. В тот день ничего этого не было, тяжесть поражения была скрашена чувством радостного удивления, что есть на свете такой футбол, как бразильский.
И, знаете, это странно, прямо-таки неправдоподобно, но в автобусе, в котором я возвращался вместе с футболистами из Гетеборга в Хиндос, только и шли разговоры что об игре бразильцев. Это было восхищение людей, знающих толк в игре, которых на мякине не проведешь, не ослепишь фейерверком ложной красивости, на что еще может иной раз клюнуть население трибун. Никогда с тех пор я не ездил в таком автобусе проигравших, где бы улыбались, смаковали подробности, шумно спорили. Секрет же этого необычного поведения наших футболистов состоял еще и в том, что они-то знали, что сами сыграли хорошо, не дрогнули, боролись честно до конца и уступили, вполне пристойно, команде невиданно высокого класса.
Несколько дней спустя наши проиграли в Стокгольме на «Росунде» в четвертьфинале шведам. Тот же счет (0:2), и совсем другое чувство. Прежде всего обида на безжалостный, человеконенавистнический регламент турнира. Матч с Бразилией, через день -изнурительная переигровка с Англией, которую наши доблестно выиграли (1:0), и снова через день – матч со шведами, до этого несколько дней отдыхавшими. Понятно, что регламент объявляется заранее, он один для всех. Верно и то, что сборная Швеции, призвавшая со всей Европы своих «звезд» (Хамрин, Скоглунд, Бергмарк, Лидхольм, Грен), была сильна как никогда. Сильна, но вполне соизмеримо с нашей командой. Я помню, что на наших игроков перед этим матчем было горестно и даже как-то неловко смотреть. Взвинченные, словно обугленные…
В общем, первый выезд на чемпионат мира дал понять, какого высочайшего уровня этот турнир, насколько он труднее любого другого. Иллюзий не осталось, было ясно, что успешно провести шесть матчей подряд с сильнейшими командами мира по плечу лишь сборной, безупречно подготовленной. Здесь ничего никому не прощают.
Мало того, мне теперь кажется, что шведский турнир для нашей сборной был самым трудным (состав подгруппы, добавочный матч), а провела она его не уронив своего достоинства. Тогда мы сгоряча не сумели по достоинству оценить таких результатов, как 2:2 и 1:0 со сборной Англии, будущим чемпионом мира 1966 года, 2:0 с Австрией, впоследствии вечно заковыристым для нас противником, 0:2 с Бразилией, чемпионом на следующие восемь лет, забившим третьему и второму призерам, Франции и Швеции, по пять голов. Ну, а проигрыш шведам имел уважительные причины. Так уж сложились обстоятельства, и встать выше их, я уверен, было невозможно.
Проходит время, мы получаем возможность сравнивать, сопоставлять во всеоружии новых знаний. Сейчас у меня не поднялась бы рука написать, что дебют нашей сборной на шведском чемпионате был неудачей. А тогда именно так его расценили. И пошло суетливое, злое пе-ремывание косточек. Напрасно это делалось. Одна «орг-мера» и тогда мне показалась необъяснимой. Команду сразу после проигрыша, словно в наказание, отправили домой, хотя игроки просили оставить их на полуфинал: уж очень им хотелось еще разок повидать бразильцев! Футболисты слушали радиорепортаж об этом матче в каком-то аэропорту, где они застряли по дороге.
В общем, и служение большому футболу не терпит суеты…
Вернемся к бразильцам. Они неспроста говорили потом, что матч с русскими был для них наиболее трудным. Дальше у них пошло как по маслу: 5: 2 в полуфинале с Францией и 5:2 в финале со Швецией. Оба эти матча оставили у меня ощущение, что борьбы на поле не было, была игра. Игра кошки с мышью. Прекрасные команды, самые сильные, которые когда-либо были способны выставить Франция и Швеция, оказались переигранными бразильцами вчистую, с неправдоподобной легкостью. Как же это получилось?
Много, так много, что даже робеешь заводить об этом речь, говорилось о бразильской тактической системе, взорвавшей старое, доброе «дубль-ве», которого в 1958 году придерживались все. Наверняка эта новая расстановка сыграла свою роль на чемпионате, сделав игру бразильцев неудобной и непонятной для их соперников.
И все же я хочу прежде всего попытаться передать здесь свои тогдашние впечатления, еще не отягощенные теоретическими премудростями, в которые мы позже ударились. Они мне дороги, эти впечатления. Прошло много лет, перевидано много команд, сотни матчей, но сборная Бразилии во встречах с Англией, СССР, Францией и Швецией стоит перед глазами, и никакие иные картины ее не заслоняют в памяти.
Любой клуб, любая сборная вечно ищут, как философский камень, свой идеальный состав. Когда все одиннадцать на месте, и никого не нужно, и ничего лучшего даже не придумаешь, тогда возникает команда, о которой очевидцы вечно помнят и вздыхают.
Так вот бразильцам в 1958 году выпала великая удача – сошлись все одиннадцать номеров их лотерейного билета.
Много лет спустя кто-то пустил в обращение тонкую фразу: «Теперь на смену командам из «звезд» пришла команда-звезда». А сборная Бразилии была одновременно и командой из «звезд» и командой- звездой.
Вратарь Жильмар, тонкий и гибкий, как матадор. Мяч попадал в его руки, как голова быка в мулету. Его игра была созвучна игре партнеров в поле, была изящна.
Правый защитник Нильтон Сантос, рослый и сильный. Мало того, что он был беспроигрышно, невозмутимо мудр в единоборствах с форвардами, он еще и позволял себе в точно угаданный миг рвануться по флангу в атаку и привести в замешательство противника.
Левый защитник Джалма Сантос, низкорослый, широкогрудый, длиннорукий, с крупным добрым лицом, затевал с нападающими какой-то свой танец, подстраивался и чутко отвечал на каждый финт, на каждое коленце дриблинга. Он завораживал форварда своими повторениями движений, и тот, включившись в эту пляску, сам не замечал, как оставался без мяча.
Высокий, плечистый, спокойный, как все сильные люди, Беллини, центральный защитник. Он был на роли разгадчика, и, глядя, как он возникал именно там, откуда грозила опасность, легко было представить, что он в этот момент хитро подмигивал форварду: «чудак-человек»…
С Беллини был неразлучен худой и красивый, как испанский танцор, другой центральный защитник – Орландо. Легкий, он незаметно взлетал вверх, эффектно играл головой.
Правый полузащитник Зито из тех людей футбола, которые обречены на нескончаемое движение вперед-назад. И все-таки в отличие от многих других, играющих ту же роль, он умел кое-что сэкономить, потому что мяч был ему послушен, передачи точны.
Центральный нападающий Вава. Крепко сбитый, твердо стоящий на ногах. Безжалостный, ничего не прощающий, зоркий, он шел на прострельную передачу, как падает на добычу, сложив крылья, хищная птица.
