- Доброе утро, Реши.
Рыжеволосый владелец трактира стоял на нижней площадке лестницы.
Он вытер руки с длинными пальцами о чистый передник и нарукавники, которые он носил.
- Наш гость еще не проснулся?
Баст покачал головой.
- Ни шороха, ни писка.
- У него выдалась пара трудных деньков, - сказал Коут.
- Похоже, пришло время наверстать.
Он помолчал, затем поднял голову и принюхался.
- Ты пил?
Вопрос был скорее из любопытства, чем обвинительным.
- Нет, сказал Баст.
Трактирщик поднял бровь.
- Я дегустировал, - сказал Баст, подчеркивая слово.
- Дегустация предшествует выпивке.
- Вот как, - сказал трактирщик.
- Стало быть ты после собирался выпить?
- Крошечные Боги, да, - сказал Баст.
- И как следует.
Какого черта еще тут делать?
Баст извлек свою кружку из под барной стойки и заглянул в нее.
- Я надеялся на ягоду бузины, а получил некое подобие дыни.
Он рассеянно повертел кружку.
- Да еще с чем-то пряным.
Он сделал еще глоток и задумчиво прищурил глаза.
- Корица?
- спросил он, глядя на ряд бутылок.
- У нас есть еще ягода бузины?
- Где-то там, - сказал трактирщик, не удосужившись посмотреть на бутылки.
- Остановись на секунду и послушай, Баст.
Нам нужно поговорить о том, что ты сделал прошлой ночью.
Баст замер на месте.
- Что я сделал, Реши?
- Ты остановил то существо из Маэля, - сказал Коут.
- А!
- Баст расслабился, махнув рукой.
- Я просто притормозил его, Реши.
Вот и все.
Коут покачал головой.
- Ты понял, что это был не какой-то сумасшедший.
Ты пытался предупредить нас.
Если бы ты не был так быстр...
Баст нахмурился.
- Я был не так уж быстр, Реши.
Оно достало Шепа.
Он посмотрел вниз на хорошо вычищенные половицы у бара.
- Мне нравился Шеп.
- Все остальные будут думать, что ученик кузнеца спас нас, - сказал Коут.
- И возможно, это к лучшему.
Но я знаю правду.
Если бы не ты, оно перебило бы всех здесь.
- Реши, это совсем не так, сказал Баст.
- Ты убил бы его, как цыпленка.
Я просто первым добрался до него.
Трактирщик пожал плечами, никак не прокомментировав это.
- Прошлый вечер заставил меня задуматься, - сказал он.
- Хочешь знать, что мы можем сделать, чтобы сделать это место немного безопаснее.
Ты слышал «Охоту Белых Всадников»?
Баст улыбнулся.
- Это была нашей песней, задолго до вас, Реши.
Он вздохнул и запел в приятном теноре:
Безумный гон белых как снег скакунов
Белая кость луков, серебро клинков или Белой костью луки и серебром клинки мелькали
Наряд из гибких веток, багрянец и зелень венков
Трактирщик кивнул.
- Именно об этом стихе я и подумал.
Как думаешь, сможешь позаботиться о нем, пока я подготовлю здесь все?
Баст кивнул с энтузиазмом и практически убежал, остановившись у кухонной двери.
- Ты не начнешь без меня?
- cпросил он с тревогой.
- Мы начнем, как только наш гость поест и будет готов, - сказал Коут.
Затем, увидев выражение на лице своего ученика, он немного смягчился.
- Несмотря на это, я предполагаю, у тебя есть час или два.
Баст глянул на дверной проем, затем обратно.
Веселье промелькнуло на лице трактирщика.
- И я позову прежде, чем мы начнем.
Он сделал прогоняющее движение рукой.
- Теперь ступай.
Мужчина, который называл себя Коутом, прошел через свою обычную рутину в трактире «Путеводный камень».
Он двигался как часы, как фургон, катящийся по заезженным колеям.
Вначале был хлеб.
Он смешал руками муку, сахар и соль, не особо заботясь о пропорциях.
Он добавил немного закваски из глиняной фляги в кладовой, замесил тесто, затем налепил лепешек и оставил тесто подниматься.
Он выгреб пепел из печи на кухне и разжег огонь.
Затем он двинулся в общий зал и подкинул дров в черный каменный камин, убрал пепел из массивного очага вдоль северной стены.
Он накачал воду, вымыл руки, и принес кусок баранины из подвала.
Он пресек новое воспламенение, которое возникло в дровах, сделал обминку поднимающегося хлеба и переместил его поближе к теперь уже теплой печи.
А затем, внезапно, не осталось дел.
Все было готово.
Все было чисто и аккуратно.
Рыжеволосый мужчина стоял за стойкой бара, его глаза медленно возвращались из далеких мест, фокусируясь на здесь и сейчас, на самом трактире.
Они остановились на мече, который висел на стене над бутылками.
Это был не особо красивый меч, не декоративный или привлекательный.
Он был сам по себе угрожающим.
