будет восстановлена, детей могут оставить с отцом.
Значит, обращаться в полицию нельзя. Она еще раз попыталась вспомнить, не забыла ли что-нибудь в пентхаусе. Конечно, в его квартире остались следы ее присутствия. Скажем, отпечатки пальцев на бокале с коньяком. Хотя Лейк мало обо всем этом знала, но была уверена: полиция не может исследовать ее ДНК или взять у нее отпечатки пальцев, пока не появится достаточно оснований для подозрений. А с какой стати эти основания должны появиться? Она не разговаривала с Китоном за ужином и ушла одна.
Лейк гадала, не позвонить ли кому-нибудь — например, Молли — и не попросить ли совета. Но это могло выйти ей боком.
Одно она знала точно: ей необходимо сегодня пойти в клинику, хотя это будет просто ужасно. И ей придется вести себя совершенно естественно и проявлять готовность отвечать на вопросы, когда прибудет полиция, — а копы определенно там объявятся.
Лейк просидела в закусочной еще полчаса. В половине восьмого она вышла и по боковым улицам медленно пошла к своему дому на углу Уэст-Энд-авеню и Восемьдесят четвертой.
За пол квартала от дома она остановилась на автобусной остановке и посмотрела на фасад. Пошел мелкий дождь, и это было ей на руку. Она видела, что Рэй, утренний консьерж, пытался поймать для кого-то такси. Ему не везло, и он прошел по улице до угла. Человек, ждавший такси, стоял под навесом и с нетерпением смотрел вслед Рэю. В этот момент Лейк приблизилась к парадной двери и скользнула внутрь.
Отказавшись от лифта, она пошла по лестнице, шагая через ступени. Когда она наконец захлопнула за собой дверь квартиры, то разразилась рыданиями, которые давно сдерживала.
В кухне она налила стакан воды и залпом выпила, а потом села за стол. Мужчину, занимавшегося с ней любовью, убили. И хотя сама она избежала смерти, всем, кто был ей дорог, грозила опасность.
Она приняла душ, докрасна растерев кожу мочалкой, потом надела белую блузку и темно-синюю юбку-карандаш, чтобы идти на работу. Глядя на свое отражение в зеркале, она печально гадала, могло ли все обернуться иначе, надень она не легкое платье, а что-то другое. Может, она не ощущала бы себя такой сексуальной и готовой к приключениям. Лейк вспомнила о платье, до сих пор лежавшем у нее в сумочке, и у нее подвело живот. Она должна отдать платье и плащ в химчистку по дороге на работу, просто на всякий случай.
Лейк приехала в клинику к десяти. В приемном отделении сидели несколько женщин и листали журналы. Когда она шла по коридору мимо поста медсестер, то по безмятежному виду попадавшихся навстречу сотрудников поняла: пока тут никому ничего неизвестно. Она впервые вспомнила, как Китон сказал ей в холле «Бальтазара», что, возможно, он и не будет работать в клинике. Что он имел в виду?
Зайдя в комнату для заседаний и открыв ноутбук, Лейк прошла на крохотную кухоньку и приготовила чай, стараясь вести себя как ни в чем не бывало. Но когда она наливала в чашку горячую воду, ее рука дрожала.
— Как прошел вчерашний ужин? — послышался женский голос, в котором звучали нотки сарказма. Лейк обернулась и увидела, что в дверях возвышается Брай. Ее тонкие, накрашенные ярко-красной помадой губы растянулись в напряженной улыбке. Очевидно, Брай не была приглашена.
— Очень мило, — ответила Лейк непринужденно. — Я даже поговорила с доктором Левином. Он очень интересный человек.
— Мы все, разумеется, согласны с этим, — резко сказала Брай.
Лейк незаметно вздохнула и заставила себя улыбнуться.
— Я поработаю тут, мне надо сделать кое-какие заметки. Так что если меня кто-то будет искать, я здесь.
— Вы кого-то ждете? — поинтересовалась Брай.
— Нет. Но кто-то из докторов, возможно, захочет поговорить со мной. — Лейк почувствовала себя глупо, потому что запиналась и была слишком многословна. Если она хочет прожить этот день нормально, сказала себе Лейк, надо успокоиться.
Она вернулась к ноутбуку и попыталась прочитать собственные заметки. Но на самом деле она просто выжидала, скользя глазами по одной и той же строчке. В одиннадцать она заметила в коридоре Мэгги — та с кем-то разговаривала, однако Лейк не видела ее собеседника.
— Я оставила ему по меньшей мере десять сообщений, — жаловалась Мэгги. — Он должен был появиться здесь в девять, чтобы участвовать в процедуре, и доктор Левин просто в бешенстве.
«О Боже, — подумала Лейк. — Она, должно быть, говорит о Китоне. Он пропустил процедуру, и скоро дело дойдет до критической точки». Ее затошнило, и она поспешила в туалет, который располагался слева от кухоньки. Заперев дверь, Лейк намочила бумажное полотенце холодной водой, прижала к лицу и заставила себя часто дышать.
Когда она вышла из туалета, в холле царила необычная тишина, все двери были закрыты. Неожиданно она услышала крик, похожий на звериный. Она повернулась — крик исходил из смотровой комнаты дальше по коридору, в дверях показались Рори и доктор Левин. «Они уже слышали новость? — гадала она. — Это кричала Рори?» Но тут она увидела в кабинете пациентку — кричала она.
— А теперь Рори поможет вам, — уловила Лейк голос Левина.
— Вы хотите остаться в кабинете еще на несколько минут, миссис Кастнер? — спросила у пациентки Рори, а Левин тем временем направился к себе. — Вам следует немного отдохнуть.
— Нет, не могу вынести это. — Женщина всхлипнула. — Я хочу домой.
— Понимаю. Я вас провожу. И я принесла вам мои джемы. Пойдемте заберем их по дороге.
«Какой-то сюрреализм, — подумала Лейк. — Люди дарят друг другу джем, а тело Китона начинает разлагаться в постели».
Вернувшись в свой «кабинет», она опять стала ждать, испытывая ужас. В полдень в дверь заглянул лаборант и объявил, что все заказывают обед — не хочет ли Лейк чего-нибудь?
— Конечно, — сказала она, изобразив подобие улыбки. «Может, тело Китона не обнаружат сегодня, — печально подумала она, когда лаборант ушел, выслушав ее заказ. — Может, мне придется провести в ожидании еще один чудовищный день».
Но через сорок пять минут, когда Лейк принялась было за сандвич, в дверях показалась Брай, ее лицо было мрачным.
— Пожалуйста, пройдите в конференц-зал, — попросила она напряженным голосом. — Сейчас состоится экстренное собрание персонала.
— Конечно, — ответила Лейк. Ее охватила волна паники. «Вот оно, — подумала она. — Мне нужно выглядеть нормально и естественно. И изобразить потрясение, когда сообщат ужасную новость».
Лейк вошла в конференц-зал одной из последних, он был переполнен. Здесь были все: доктора, медсестры, лаборанты, технички. Не было лишь Гарри Клайна, как заметила Лейк. Здесь также находились двое мужчин, которых она приняла за детективов. Один черный, сорока с небольшим лет, мускулистый, с добрыми глазами. Другой — белый, ниже первого ростом, волосы с проседью. Его глаза казались злыми.
— Я должен сообщить вам страшную новость, — мрачно сказал Левин, как только установилась тишина. — Сегодня доктора Китона нашли убитым в его квартире.
Раздались полные ужаса возгласы. Лейк встретилась взглядом со Стивом, на его лице отражался шок. Челси, одна из молоденьких лаборанток, расплакалась, а затем посыпались вопросы.
— У нас здесь два детектива, и они нуждаются в нашей помощи, — сказал Левин.
— Мы очень сожалеем о вашей потере, — сказал детектив с недобрым взглядом. — Я детектив Халл, а это детектив Маккарти. Мы пришли сюда, чтобы переговорить с каждым из вас наедине. Пока будете ждать своей очереди, вспомните, пожалуйста, что вы делали после ужина. И не обсуждайте дело между собой.
Затем опять заговорил Левин. Он сказал, что все не слишком важные визиты пациентов отменены и что очень важно обслужить оставшихся пациентов наилучшим образом. Он распустил собрание, и все, двигаясь как зомби, вышли из зала.
Опять оказавшись в своей комнате, Лейк открыла папку, стараясь, чтобы руки не дрожали. Она мысленно репетировала разговор с детективами и старалась предугадать вопросы, которые они будут задавать. Они захотят знать, были ли они с Китоном в дружеских отношениях. Хватаясь за соломинку, она
