Чаттерджи отчаянно впилась глазами в экран.
— Увеличение ускорения увеличивает степень свободы, милорд… — уцепилась она наконец за трюизм, который вдолбили ей в голову в классе тактики; видимо, это было первое, что пришло ей на ум.
— Отлично, Чаттерджи, — похвалил девочку Мартинес. — Я думаю, твой инструктор по тактике был бы горд, узнав, что ты сохранила в голове хотя бы малую толику тех познаний, которыми он вас пичкал. Но, — добавил он вкрадчиво, — наш пилот сейчас сбрасывает ускорение и, следовательно, уменьшает степень свободы. Так
Чатгерджи уставилась в экран и не произнесла больше ни слова.
— Я посоветовал бы тебе пересмотреть свою жизненную стратегию, кадет Чаттерджи, — сказал Мартинес. — Настойчивость в конце концов может и окупиться, но в твоем случае это утверждение едва ли верно. Ты там, глист, как тебя? — обратился он к кадету, имени которого он еще не знал.
— Паркер, милорд.
— Понятно, Паркер. Может быть, ты поможешь Чаттерджи разобраться в тактике нашего пилота?
— Он сбрасывает ускорение, чтобы попасть в поле тяготения В9.— Так называлась девятая луна Вандриса, если считать начиная от ближайшей к центру. Шаа не слишком заботились о том, чтобы имена астрономических объектов звучали поэтично.
— А зачем ему попадать в поле тяготения В9, Паркер?
— Он намеревается использовать эффект рогатки, чтобы перелететь к спутнику возле В11, милорд.
— А номер четвертый — это, должно быть, капитан Чии: на борту яхты виднелась очень знакомая серебряная с синим эмблема, — Почему он не сбрасывает ускорения? Почему он разгоняется вместо этого?
— Видимо, — сглотнул Паркер, — видимо, он рассчитывает на что-то другое.
Мартинес демонстративно вздохнул.
— А на что именно, глист ты этакий, он рассчитывает? Ответ перед тобой на экране. Это же
Паркер бессмысленно глазел на экран, и затянувшееся молчание прорезал вялый голос кадета Фути:
— Капитан Чии ускоряется, милорд, потому что рассчитывает проскочить мимо В9 и получить очко, пройдя между В11 и спутником. Поскольку у В11 есть атмосфера, он, видимо, попытается затормозить в ней, чтобы отметиться на ее спутнике.
Мартинес резко повернулся к Фути и бросил:
— Твоего мнения я пока не спрашивал, кадет Фути!
— Прошу прощения, милорд, — протянул Фути.
Мартинес в смятении осознал, что Фути сделался-таки главным героем этой дуэли. Мартинес собирался просто нагнать немного страха на раздолбаев, застигнутых за выпивкой во время дежурства, но Фути каким-то образом смешал ему карты. Как у него это получилось?
В школьных историях всегда присутствовал хулиган, мучивший младших, и герой, пытающийся встать между злодеем и его жертвами. Фути сначала пытался помочь Сильве, а только что поддержал Паркера.
А я как раз и есть этот злодей, подумал Мартинес. Тот самый злобный старший офицер, издевающийся над беззащитными подчиненными, чтобы прочувствовать свою значимость.
Фути, осознал Мартинес, легко раскусил его.
Но если ему суждено сыграть в этой маленькой драме роль злодея, он, по крайней мере, сыграет ее хорошо.
— Паркеру следует понять, что ты не всегда будешь рядом, готовый спасти его от его собственной тупости, — поучительно выговорил он Фути. — Но раз уж ты высказал свое мнение, может быть, скажешь заодно, удастся ли капитану Чии этот маневр?
— Не удастся, милорд, — без запинки ответил Фуги.
— Значит, не удастся? — насмешливо повторил Мартинес. — А почему, собственно?
Голос Фути оставался невозмутимым.
— Спутник В11 сменил курс, но Чии этого не видит, поскольку в этот момент находился по другую сторону луны. А когда он увидит свою ошибку, исправлять ее будет уже слишком поздно. — Фути заговорил почти доверительно. — Похоже, капитан Блитшартс предусматривает такой поворот событий. Он не разгоняется так сильно, и это дает ему больше возможностей для маневра.
Мартинес поглядел на судно номер один и разглядел на его борту блестящий черный рисунок, окруженный желтой каймой, — знаменитую эмблему Блитшартса. Прославленный и удачливый гонщик, глит высшей пробы, он был известен не только победами, но и тем, что всегда брал с собой на борт пса, черного ретривера по имени Апельсин, для которого на
Кроме того, Блитшартс был известен своими шутками. Однажды какой-то яхтсмен-энтузиаст спросил его, почему он зовет пса Апельсином.
Блитшартс посмотрел на любопытствующего и удивленно поднял брови.
— Потому что это его имя, — ответил он.
Ну да, подумал Мартинес, остряки не часто водятся в яхт-клубах.
— Ты полагаешь, что Блитшартс победит? — спросил Мартинес.
— На этом этапе — скорее всего да.
— Я полагаю, что с ним ты не в родстве? — осведомился Мартинес.
Фути впервые помедлил, прежде чем ответить.
— Нет, милорд, — ответил он.
— Он был бы польщен, — заметил Мартинес, — услышав, что ты зовешь его просто по имени, — У кадета густо зарделись уши и открытая шея.
Чии влетел в углеводородную атмосферу В11, и за его судном потянулся светящийся шлейф. Конечно, он слишком поздно сообразил, что спутник, на который он целился, сменил курс. Яхта развернулась и включила подачу антиматерии, пытаясь оставить на мишени пометку. Наверное, кости капитана трещали от чудовищной перегрузки, но на несколько секунд он все равно опоздал.
Блитшартс вошел в атмосферу с безукоризненной точностью, отметил спутник и пронесся мимо, похоже, даже не запыхавшись. И не теряя ускорения, начал удаляться от успешно взятой цели.
— Может быть, кадет Фути, ты сделаешь нам одолжение и проведешь тактический анализ дальнейших действий Блитшартса? — скрывая раздражение, осведомился Мартинес.
— Пожалуйста, милорд. Он… — Голос Фути прервался. Под судном Блитшартса вырос огромный столб аннигиляционного пламени, и он стремительно уходил из плоскости эклиптики. Фути пораженно глядел на экран. Похоже, что Блитшартс направлялся совсем не в сторону следующей цели — он уходил вообще от всех своих целей.
— Блитшартс теперь… он… — Фути никак не мог найти нужных слов. — Он…
— Проклятье, — выговорил Мартинес и вылетел за дверь.
Глава 2
Диспетчерское управление было расположено вне терранского крыла штаба, но в это время там дежурили терранцы, и они ничего не знали о произошедшем — до тех пор, пока в дверь отдела не ворвался Мартинес. Дежурный офицер, лейтенант Арт Абаша, развалился, задрав ноги на стол, и виртуозно срезал кривым ножичком кожуру с яблока. Спираль кожицы сползала на платок, расстеленный у него на коленях, а три дежурных техника дремали над своими экранами, демонстрирующими работу автоматической системы
