банку консервов, достал из мешка сухари, налил из термоса чай и отлично поужинал в полном одиночестве при свете звезд. Потом залез в палатку и уснул. Но не прошло и часа, как возле палатки появились шакалы. Их воем заполнилось все ущелье, они слонялись вокруг палатки, облизывали консервные банки. Словом, вконец извели человека. Он взял ружье и пальнул в небо. Шакалы удрали и больше не возвращались. Но сон тоже ушел. Оразу вспомнился его город, светлые улицы, троллейбусы, кафе, веселые товарищи. Ораз затосковал и заснул лишь на рассвете, а проснулся от голосов снаружи.
Ораз намеревался распроститься с незваными гостями и сразу же приняться за работу. Он не обращал больше ни на кого внимания, взял полотенце, мыло и щетку и пошел к ручью мыться. Но как только он вернулся, его снова окликнул Ибрагим:
— Иди-ка сюда, ученый!
Ораз подошел:
— Я пока еще не ученый, только надеюсь стать им.
— Э, не сердись, будущий ученый. Этот яшули, как я говорил, лесник, защитник птиц и зверей, ты должен показать ему свои документы, потому что этот человек должен знать, кто разбил палатку на вверенной ему территории.
Ибрагим так решительно протянул руку за документами, будто Ораз находился на вверенной ему, Ибрагиму, территории.
Ленгер-ага посмотрел официальную бумагу из университета и вернул Оразу:
— Желаю удачи.
— Желаю удачи, — как эхо, повторил Ибрагим.
— А что вы делаете здесь, в горах? — обратился Ораз к Ибрагиму.
— Этот человек, как я говорил, лесник. Днем и ночью он разъезжает, высматривая, нет ли заболевшего дерева, не обидел ли кто животных. Мальчик с ним — Халык — хороший мальчик, школьник... да... молодец. А я сам — представитель рабочего класса.
Наш завод на вершине горы посадил картошку. Вот мне поручили присмотреть за ней, а когда созреет, отвезти и сдать. Вот так.
— Мы идем искать клад, — добавил Халык.
— Какой клад? У слова «клад» много значений. В древние времена семь вещей назывались кладом. — Студент поправил очки и продолжал: — Первый клад — кобыла. Племенная кобыла производит на свет быстроногих скакунов. Второй клад — железо. Из него люди делали сабли и копья. Третий — уголь, без него не расплавишь железо. Четвертый — как по-вашему, что четвертый клад?
— Картошка, — сострил Ибрагим.
— Нет, не картошка, — покачал головой Ораз. — Курица; затем — мельница. Сколько получилось? Пять? Шестой — кяриз.
— А что такое кяриз? — спросил Халык.
— Кяризы — это подземные арыки, прорытые у подножия гор. Они выходят на поверхность пустыни и выводят воду холодную как лед, — вместо студента ответил Ибрагим.
— Седьмой клад — земля, — продолжал Ораз. — Какой из этих кладов вы ищете?
— Ни одного из них не ищем,— ответил Ленгер-ага. Он рассказал студенту о записке, найденной в мечети, и о поисках клада в тех местах.
— Пожалуй, все лето мы будем искать тот клад,— добавил Халык.
— Искать-то можно... Только в одиночку я его долго искал. Что ж, попытаю свое счастье еще раз, — проговорил Ибрагим н посмотрел на нависшую над ними гору.
— Пойдем с нами. Уж лучше искать оставшееся от падишахов золото, чем развалины древней крепости,— пригласил Ораза Ленгер-ага.
Ораз попытался отговориться, ссылаясь на то, что здесь были найдены кувшины с пшеницей и ячменем, и ему уходить отсюда никуда не следует.
— На вершине горы я тебе покажу ту пещеру, где были найдены кувшины с пшеницей. Стена и сейчас еще стоит под солнцем и постепенно выветривается. Я тебе покажу ее — идем с нами.
Ораз хотел что-то сказать, но не решился. А потом все же спросил:
— А что, если и вы покажете мне свои документы? Ленгер-ага показал:
— А у меня нет привычки носить с собой документы, — захохотал Ибрагим.
Ораз предложил всем вместе перекусить — благо у него есть запасы консервов и копченой колбасы. Он наполнил чайник прозрачной водой из ручья и поставил его на маленькую газовую плиту. Он вынес из палатки мягкую кошму и расстелил ее на траве в тени.
Тем временем Ибрагим отозвал Ленгер-агу в сторонку и стал ему что-то нашептывать. Халык, заинтересовавшись, подошел поближе и услышал:
— Яшули, он не принесет нам ничего хорошего.
— Почему? Говорит неглупо. Самостоятельный парень. Чем не джигит?
— Если случайно найдем клад, придется ему выделять долю.
— Не дадим. Из золота, что найдем, не дадим и с кончик иголки. (Ибрагим молча уставился на Ленгерагу). Не дадим и сами не возьмем, — закончил Ленгер-ага.
— Почему, можно узнать?
— А потому, милый человек, что клад, как и горы, эти, принадлежит государству.
— А что случится, если мы оставим понемножку золота, чтоб сделать короночку на больной зуб? Вон у меня их сколько, больных зубов-то. Ну я шучу, шучу, яшули! — захохотал Ибрагим. — Мы вручим клад председателю сельсовета. Из города приедут корреспонденты. Они будут расспрашивать нас о том, о сем. У них это называется «интервью». Они напечатают наши снимки в своих газетах. Имена наши станут известны по всей республике. Для дельного человека слава — тоже клад. Ленгер-ага, вы любите фотографироваться?
— Очень не люблю.
— Ну что вы! Фотограф наводит на тебя аппарат. А ты делаешь такое лицо... Очень хорошо получается...— Говоря это, Ибрагим чуть хмурит брови и смотрит вдаль. Там ничего нет, кроме голубого неба, но в глазах его — дума обо всем человечестве.
«Ну артист!» — усмехнулся про себя Ленгер-ага. А Халык вдруг почувствовал беспокойство оттого, что уже где-то видел это лицо, а где и когда, не может вспомнить.
За обедом Халык не выдержал:
— Кажется, я прежде где-то вас видел, Ибрагим-ага?
Ибрагим захохотал так весело, что все невольно улыбнулись.
— Если ты, сынок, не знаешь где видел меня, откуда же это могу знать я?
— Ваше лицо мне очень знакомо.
— Ну-ка, скажи, где ты бывал в своей жизни. В Ашхабаде бывал? В чьем доме ты гостил?
— Я пока еще не видел Ашхабада.
— В доме Ленгер-аги мы с тобой не виделись. Я там бывал по вечерам...
— А в кино вы не снимались?
— Нет. Я из рабочего класса...
На этом разговор закончился. Ораз дал слово всюду следовать с кладоискателями, ложиться и вставать у одного костра, делить с ними еду и воду и облазить всю Красную скалу. А Ленгер-ага обещал показать ему стену на горе Дегирмен и все холмы, которые могли бы быть, по предположению Ораза, остатками древних поселений. Захватив с собой чуреки, колбасу и консервы, кладоискатели по узенькой тропинке начали восхождение. Тропинка то исчезала совсем, то появлялась снова. Иногда им приходилось хвататься за камни, чтоб не сорваться. Ибрагим шел последним, чтобы в случае необходимости помочь оступившемуся. Он предупредил Халыка и Ораза, что при подъеме говорить нельзя, иначе быстро устанешь. Вспугнули стаю куропаток. Ленгер-ага пересчитал их.
— Запиши к нашим куропаткам еще двадцать штук! — крикнул он Халыку, шедшему первым.
Четверо путников поднялись до середины горы. Еще два часа, и они на месте. Но Ораз сказал, что больше идти не в силах. Глаза заливал пот, сердце колотилось где-то в горле.
— Клад никуда не денется. — Ленгер-ага предложил отдохнуть.
Старик наломал сухой арчи и разжег костер. Халык помогал ему. Поставили на огонь старую тунчу для
