где объездчики опять чай с калачами пили, а потом и в кабинет, тесноватый и с низким потолком.
К удивлению моему, вместо одного полковника, обнаружил там сразу четырех человек: брата Иоанна, полковника Кузнецова, какого-то толстяка с короткой седой бородой, загорелого и хорошо, добротно одетого, и преподобного Симона, которого я здесь почему-то совсем не ожидал застать. Обернувшись к нам, они почти хором ответили на наше с Верой дружное приветствие, после чего нам предложили садиться.
Да, точно ничего не изменилось. Все та же гора бумаг на столе, все те же винтовки на стене.
– Вот так, на ловца и зверь бежит, – удовлетворенно сказал брат Иоанн. – Деньги свои трофейные забирай, что мне их возить, ну и из трофеев что хочешь… Я насторожился, вступление не обрадовало.
– А с яхтой еще следствие провести надо и судом ее отчуждать, так что время займет, – продолжил он между тем. – Как дальше – ты сам решай, или совсем на будущее переноси, когда в следующий рейс сюда придешь, или оставайся здесь жить, пока все формальности не уладятся.
– А сколько ждать?
– Не меньше недели, – сказал толстяк.
– Это Христофор Дюжев, городской голова, – отрекомендовал его брат Иоанн. – Так что знает, что говорит.
– Это ты, значит, на яхту забрался и там турок пострелял, так? – уточнил голова.
– Вроде так выходит, – кивнул я.
– У нас по имущественным делам суд по пятницам заседает, так что вот… жди, как сказали тебе. Пока судно опечатано будет и под охраной.
– Да ему что, он там золота взял столько, что всю гостиницу может снять, – усмехнулся брат Иоанн. – Что решаешь, в общем?
Вера, немного обалдев от содержания неожиданного для нее разговора, хлопала глазами и сидела с открытым ртом.
– Надо подумать, – откровенно затруднился я с ответом. – У нас ведь с Верой комиссия по совершеннолетию, – кивнул я на девочку. – Как раз по возвращении должна была состояться…
– Без вас все равно не состоится, закон запрещает, – сказал преподобный Симон. – Должны быть все, кто официально с девочкой связан, и кто готов свидетельствовать в ту, или иную сторону. Я телеграмму дам на Большой Скат, преподобный Савва поймет. К тому же вы ранены, как я вижу? – указал он на трость, которую я поставил между колен и крутил в ладонях.
– Змея укусила, зазевался.
– Не велика разница, – хмыкнул он. – Если решите остаться, то вам только на пользу.
– А если суд передаст яхту мне, то я один тут в полной растерянности буду, – сказал я честно. – Я даже перегонный экипаж не умею нанять.
– А у нас бы жить и оставались, – усмехнулся Христофор. – Это не трудно, научим.
– Мне бы как-нибудь решение вопроса поближе перенести, – решил я слишком не прогибаться. – «Чайка» идет с ополченцами обратно, из них матросов половина, проблему перегонного экипажа решить проще некуда. Вам пара дней туда-сюда, а мне минус месяц сплошной головной боли. Неужели так трудно?
Сидящие напротив переглянулись, Христофор пожал тучными плечами, сказал, адресуясь к преподобному:
– Ну, особых возражений у меня нет, как решите. Преподобный Симон обратился уже к брату Иоанну:
– Ты следствие как быстро провести сможешь?
– По тому, что контрабанды и продажи оружия племенам касается, там и проводить нечего. Груз ружей в трюме, турки среди убитых негров, у негров ружья из трюма, в общем – все как бусы на нитку. По пиратству же… надо экипаж «Чайки» допросить, тогда точнее скажу.
– А когда допросишь? – уточнил священник.
– Сегодня я бандой Фомы планировал заниматься…, – начал он, но его перебил полковник:
– Фома под замком сидит, никуда не денется. Помоги человеку, зря он головой рисковал, что ли? Брат Иоанн подумал недолго, кивнул, сказал:
– Ладно. Сейчас на «Чайку» и отправлюсь. Да, деньги свои забери, – выложил он увесистый как гиря кошель на стол, достав его откуда-то снизу. – Для этого тебе решения ждать не надо. Если хочешь трофейные винтовки взять, то тебя сопроводить на яхту могут.
– Нет, спасибо, пусть пока там полежат, – отказался я, перекладывая кошель в висящую на боку сумку.
На этом вся аудиенция и закончилась. Вышли из форта и я сразу Вере предложил:
– До Торговой площади?
– А ты дойдешь? – немного удивилась она. – Тебе же нельзя, наверное.
– Если аккуратно, то можно, – отмахнулся я.
Если честно, нога болела сильно, но одновременно с этим меня от всяких изменений в моей жизни «несло», так что на месте я бы все равно не усидел, унесся куда-нибудь.
– А ты мне обратно все дотащить поможешь, – добавил я.
– А куда ты вообще?
– К букинисту. Совсем читать нечего, до дома уже не дотерплю.
– Дома и магазин хуже, – добавила она и явно вдохновилась предложением. – Только мы извозчика возьмем, вон как раз едет, – обратила она внимание на коляску с одним возницей, едущую из порта, и махнула ему рукой, еще и лихо, оглушительно свистнув в два пальца, так, что стая купавшихся в пыли воробьев дружно снялась с места.
Извозчик оказался из «негров», тех, что решили «обращением в христианство» не заморачиваться и татуировки не сводить, так что, скорее всего, не на себя работает, а по найму. Интересно, а этого сюда откуда привезли? Или сам приехал, как многие? Тех, кто из Племени Горы выжил, тоже ведь отправят кого куда, на разные острова, везде понемногу, так, чтобы друг с другом связь потеряли, а были вынуждены общаться с другими обитателями «черных кварталов». Там их наймут на работу, и если все будет хорошо, то дети этих «негров» станут уже совсем «цивилизованными людьми», пополнив население «христианской территории».
Лошадка откровенно крестьянского вида неторопливо катила скрипучую коляску, а мы с Верой глазели по сторонам и хрупали поджаренные орехи из бумажного кулька. Вот и знакомый рынок, знакомый шум, знакомые даже запахи. Я отсыпал «негру» монет, попросив его нас подождать, на что он с великой готовностью согласился, а мы пошли дальше, в толпу, никуда не торопясь и откровенно наслаждаясь бездельем. А что, до решения комиссии меня на «Лейлу» даже не пустят, насколько я понимаю, разве что трофеи помельче оттуда вынести, так чем мне еще заниматься? Лечиться разве что, да отдыхать заслуженно, после ратных подвигов.
Хорошо бы все выгорело. Пусть из меня мореход и никакой, но яхта – это актив, лишней точно не будет. Мне еще Василь по дороге успел рассказать, что такая яхта как хорошая шхуна стоит, можно просто одно на другое сменить да в купцы податься. Правда, у меня не получится. Нет, не потому что тупой, а потому что все это надо знать чуть не с рождения, а я так даже перечня привычных местных товаров не знаю. Не смогу, вляпаюсь. С другой стороны я вижу, что брат Иоанн меня явно к чему-то подталкивает. Не к чему-то, это я неправильно сказал, а конкретно к приватирской лицензии, но вот зачем ему это? Почему так важно? А может и не важно, просто ему кажется, что я там на своем месте буду? Мне ведь, откровенно говоря, тоже так кажется. Я же сам вижу. Что мое место здесь к войне поближе.
И, кстати, к чему он тогда Тортугу помянул? Что-то планируется? Надо будет у него подробней выспросить когда увидимся. Вот это он точно неспроста сказал, как мне видится, просто наверняка.
Орехи закончились почти одновременно и мы остановились у торговца соками, который с помощью своего блестящего, похожего на мясорубку агрегата, надавил Вере полный стакан желтого апельсинового, а мне красноватого грейпфрутового.
Дошли и до букиниста, того самого, у которого и в прошлый раз были. И на этот раз он тоже копался где-то на полках на верхнем полуэтаже, так что увидели его не сразу. Тот самый похожий на нетрезвого гнома дядек с лысиной, красным носом и неожиданно яркими голубыми глазами, вновь спустился по лестнице, поинтересовался, чем может помочь.
