– Отвяжитесь! Я не буду с вами разговаривать! – огрызнулся здоровяк, бросив на него презрительный взгляд.
С пылающим от гнева лицом сюзерен оглядел зал, заметил Изака и направился прямиком к нему. За Токином кроме чиновника бежали несколько женщин, пытаясь его успокоить; за юбку одной из них цеплялся мальчик.
Аристократ уставился на белоглазого, словно ожидая упреков за внезапное вторжение. Изак вспомнил, кто перед ним: брат командира Брандта, геройски пожертвовавшего своей жизнью ради других. Разве можно было винить сюзерена Токина за его гнев?
Изак выпрямился на стуле.
– Милорд, полагаю, вы – брат командира Брандта. Простите, что приветствую вас сидя, но я тоже участвовал в битве.
Сюзерен бросил на него сердитый взгляд, но слегка смягчился, встретив такой уважительный прием.
– А вы, видимо, вдова графа Токина? – продолжил Изак, взглянув на старшую из сопровождавших сюзерена женщин.
Она сделала реверанс, не сводя с Изака заплаканных глаз.
– А вы, наверное, леди Токин, мадам, – улыбнулся он женщине помоложе.
Затем повернулся к мальчику.
– Ты, конечно, сын командира Брандта, которым он так гордился.
Женщина опустила голову и крепче прижала к себе ребенка. Ее скорбь была велика, но мальчик, видимо, еще не понял до конца, что отец никогда больше не вернется домой.
«Ему всего девять лет, – подумал Изак, – он слишком мал, чтобы до конца понять, что случилось».
– Подойдите, господин Токин, – ласково сказал кранн, обращаясь к мальчику.
Сначала мать еще сильнее обняла сына, но потом все-таки отпустила его и даже подтолкнула к Изаку. Сын Брандта безбоязненно сделал несколько шагов вперед, но, подойдя ближе, увидел, насколько огромен белоглазый: даже сидя на стуле и ссутулившись, Изак возвышался над ним, как гора.
Чтобы вконец не перепугать мальчика, Изак очень медленно указал на кольцо, висевшее на кожаном шнурке у ребенка на шее. Мальчуган был худеньким и, на взгляд Изака, больше походил на мать, чем на отца.
– Это дал тебе отец? Мальчик кивнул.
– Он сказал тебе, что кольцо мое?
Еще один кивок, рука ребенка потянулась к шее и прикоснулась к серебряной вещице.
– Вы хотите его забрать?
Конечно, мальчугану было жаль расстаться с последним подарком отца.
Изак хотел рассмеяться, но звук, который он издал, напоминал задушенный хрип, чуть было не заставивший мальчика броситься прочь.
– Нет, кольцо твое. Возможно, когда-нибудь ты передашь его своему сыну. Ты помнишь, что сказал тебе отец, когда вручал подарок?
– Он сказал, что все мы всего-навсего люди, но это не значит, что мы не должны стараться стать лучше.
Мальчик повторял слова отца, стараясь ничего не пропустить.
– Хорошо. Глядя на кольцо, ты должен всегда вспоминать своего отца и то, что он погиб, чтобы защитить других. Твой отец спас и меня тоже, а еще, возможно, короля с королевой и всех остальных в этом дворце. Всегда помни, что твой отец – герой, и не просто герой, а человек, достойный войти в легенду.
Мальчик грустно кивнул. Он начинал осознавать, что произошло, губы его задрожали, и он зажмурился, чтобы сдержать слезы.
Изак наклонился вперед и легонько подтолкнул ребенка к матери. Леди Токин опустилась на колени и расплакалась, уткнувшись лицом в волосы сына, а тот крепко вцепился в ее накидку.
Изак не в силах был больше сидеть и, поморщившись, встал.
– Не знаю, есть ли у вас свои традиции для таких случаев. Но мы можем похоронить командира в храме Нартиса – он достоин могилы героя.
Сюзерен несколько раз моргнул, прежде чем понял,
– Благодарю вас, милорд, – сухо ответил сюзерен. – По законам моего ордена похороны должны состояться до захода солнца. Жрецы могут не согласиться на такое, но, если это все-таки возможно, мы будем счастливы принять ваше предложение.
– Все будет улажено сегодня днем, когда я отправлюсь в храм с королем, чтобы принести жертву. Лучше провести похоронную церемонию при свете луны, тогда будет присутствовать сам Нартис. Впрочем, мне пора привыкать к тому, что я – его представитель в Ланде. Все будет сделано, как вы пожелаете. А пока с вашего разрешения мне нужно кое-чем заняться.
