– Леди, то была воля богов – сделать вас такой. Сейчас я нахожусь в такой компании, что мне не пристало бросать упреки чьей-либо природе.
Изак фыркнул, услышав это, но ни король, ни Остия не обратили на него внимания.
– Вы были очень осторожны, – продолжал король, – я даже не знал, что вы в городе. И если вам нравится мое правление, я польщен. Ваша слава бежит впереди вас.
– Как и ваша. За те месяцы, что я играла в глупые игры Белого круга, я часто испытывала желание с вами познакомиться. Уже много лет мне не встречалось того, кто был бы ровней Кселиаку, никого с таким тонким пониманием стратегии. Учитывая, каким образом вы получили власть, думаю, вы могли бы меня развлечь.
– Кселиак? – переспросил Изак. Имя показалось ему смутно знакомым.
– Кселиак, или, правильней, Хартленд, – ответил Эмин, не сводя взгляда с Зии. – Имя происходит от ключевых рун: «Кселиата» означает «сердце», «Ак» означает Ланд.
Вампирша заулыбалась, в ее глазах появилось нечто похожее на вожделение.
Изак внимательно смотрел на обоих собеседников, зато они забыли о его присутствии, слишком поглощенные противостоянием интеллектов. Кранн только радовался, что на него не обращают внимания. Связь между именем «Кселиата» и словом «сердце» повергла его в изумление. Изак и не подозревал о такой связи, но логика в ней была, и он мог бы догадаться об этом раньше. Все линии его жизни пересеклись.
– В следующий раз, мадам, когда мы встретимся, мы обязательно найдем время для небольшой игры, – пообещал король.
– А если при этом будем возглавлять противоборствующие армии?
– Неужели даже в таком случае у вас не найдется свободной минутки?
Зия ласково рассмеялась.
– У нашего племени всегда есть свободное время. Прекрасно, ваше величество. Когда встретимся в следующий раз, поиграем. Надеюсь, мы никогда не сделаемся врагами.
– А разве мы можем быть кем-то еще? Вы наверняка заметили пчел на моем воротнике.
– Да, заметила. А еще обратила внимание, что вы не попытались их прикрыть, чтобы меня не смущать. Что же касается вражды, это будет зависеть не от нас. Моя семья не собирается отнимать у вас корону, но мы не можем поручиться за других.
– Каких других?
– Вы наверняка никогда о них не слышали, – мурлыкнула Зия.
Король прищурился, понимая, что она наслаждается его неведением.
Изак почти не прислушивался к их разговору, пока его внимание не привлекла очередная реплика Зии Byкотик:
– Я слышала, храм Солнца горит. Менин вернулся с востока, и повелитель Чарр поторопился развязать войну. Его армия была разбита, и у него оставалось слишком мало воинов, чтобы защитить Тотел. Город пал после первого же штурма. Четсы покорены.
Зия улыбнулась королю и кранну и захлопнула дверцу кареты.
– До встречи, ваше величество. До встречи, милорд. Она грациозно кивнула и постучала по перегородке кареты, давая сигнал двинуться в путь.
ГЛАВА 37
Спустя десять дней фарланы покинули город, направляясь в Лледен. Смерть повелителя Бахля сильно сократила их пребывание в Нарканге – каждый день отсутствия Изака в Тире приближал гражданскую войну.
Отряд, покинувший Нарканг, был куда меньше того, что прибыл в этот город. Восемь «духов» погибли в бою. Тела их были сожжены, и после недолгих споров погребальные урны установили в храме Нартиса рядом с надгробием командира Брандта. У людей этих не было семей, а храм уже превратился в мемориал погибшим в сражении. Фарланов теперь считали освободителями города, и здешние люди с почтением относились к их могилам.
Трое тяжелораненых «духов» остались в Нарканге, а среди тех, кто все же отправился в дальний путь, половина тоже были ранены, и путешествие обещало быть для них нелегким.
День отъезда выдался пасмурным, серым, словно стояла не весна, а ранняя осень.
Скоро сгущающиеся сумерки начали давить на разум Изака. Он родился ровно восемнадцать лет назад в такую же Серебряную ночь. У матери его начались схватки, едва стало смеркаться, а когда свет Арианы высветил силуэты окружающих предметов, роженица закричала от боли и страха в безразличную ночь. Деревья, отсвечивающие призрачным серебром, застыли, словно стражи, пока женщина истекала кровью: рождение белоглазого всегда сопровождалось безудержным кровотечением, и Изак родился, измазанный кровью с ног до головы. Всю жизнь он чувствовал себя виноватым в смерти матери, вина эта буквально вросла в его плоть и кровь.
Отряд подошел к извилистой реке Мейстал, составлявшей две трети границы Лледена, – она текла на северо-запад, где впадала в Морвент в пяти милях от Нарканга. По противоположному берегу на тридцать миль тянулась полоса гигантских сосен, доходившая до глубокого неподвижного озера. Повсюду между деревьев виднелись огромные разбитые валуны; из-за них наверняка нелегко будет ехать верхом.
– Эти камни называют сумеречными, – перед отъездом рассказал Изаку король Эмин. – Если вы будете проезжать там в сумерки, на каждом из них вы увидите по джентри, наблюдающему за закатом солнца. Если джентри не хотят специально встретиться с людьми, они появляются только на закате.
– Так вы встречались с лесным народцем? Я и не подозревал, что джентри в самом деле существуют.
Кранн думал, что Эмин улыбнется его невежеству, но король молчал, лишь светились его синие
